Выкрутасы

Джонс Амо

Я смотрю на Эллиота, который замолкает и прикрывает трубку.

— В частном. Просто постарайся сделать все возможное, чтобы это не просочилось в СМИ, и люди, которые были сегодня вечером здесь, закрыли свои рты.

Она сглатывает, а затем медленно кивает, она выглядит испуганной. Она мне нравится. Теперь я понимаю, почему Алиша работает у Аметист. Она такая же, как и Эми.

— Я приеду, как только смогу, — рычит Тэлон, и линия замолкает.

Кладу телефон на кухонный стол, делаю вдох и выдох.

— Мэддокс? — шепчет Лейла, и я наконец смотрю ей в глаза. — Что происходит?

Я смотрю на Джессику.

— У Джессики есть

прошлое, о котором никто не знал. Даже Аметист.

Лейла сглатывает.

— Я всегда знала, что ты что-то скрываешь, мама Джей, но что происходит?

Я делаю вдох и считаю до десяти.

— Мать Джессики управляет байкерским клубом МК «Ангелы Сатаны». Оказывается, у Джессики было две дочери. Одну из дочерей вырастила ее мать в клубе, Джессика позволила ей. Когда Аметист была маленькой, ее бабушка пыталась забрать ее. После этого случая, Джессика договорилась с матерью, что она отдаст ей одну из своих дочерей, а взамен она оставит другую в покое. Она не станет вмешиваться в их жизнь, и не будет преследовать их.

— Подожди! Что значит — одну из ее дочерей? У нее есть только Аметист! — говорит Лейла, качая головой, как будто я сошел с ума.

Я фыркаю.

— Да, ну, оказывается, это не совсем так, да, мама Джей? — Мои губы кривятся. Я, бл*дь, ненавижу ее в этот самый момент.

— Сын… — предупреждает Эллиот.

Я перевожу взгляд на него.

— Заткнись, папа! Просто заткнись нах*й, — выдыхаю я, сжимая стойку. — Лиза, — вторая дочь Джессики. У неё и Аметист разница в возрасте десять месяцев, они практически близнецы. Отец Лизы — кто-то из МК. Послушайте, — выдыхаю я, раздраженный всем этим гребаным делом и желая вернуть свою девушку. — Тэлон только что узнал о Лизе, мы не можем предположить, на чьей стороне Лиза. Мы не знаем, почему они это сделали и какого хрена они хотят.

Лейла отчаянно кричит, потом поворачивается и бьет кулаком в стену. Я смотрю, как она разворачивается, и мне чертовски сильно хочется ее обнять. В этот момент знаю, что она чувствует то же, что и я. Отталкиваюсь от стойки и иду к ней, прижимаю ее к своей груди, свирепо глядя на Джессику.

Лейла начинает плакать, ее руки обвиваются вокруг моей талии.

— Я убью Лизу, если она имеет к этому отношение, Мэддокс.

Прямо сейчас мы просто лучшая подруга и парень пропавшей девушки, которые, бл*дь, разваливаются на части.

— Я знаю. — Целую ее в голову. — Но сначала мы должны вернуть ее.

Лейла отступает, вытирая слезы со щек.

— Хорошо. — Она расправляет плечи, и я понимаю, что игра началась. — Какой у нас план? Как давно тебе это известно?

Я качаю головой, возвращаясь к стойке за телефоном.

— Со вчерашнего гребаного дня. Я собирался рассказать Аметист завтра. Не хотел портить ее день рождения.

— Это правда, — откашливается Джессика. — Когда Аметист было два года, Полетт забрала Лизу. Аметист практически не помнит ее, когда она спросила про девочку из смутных воспоминаний того дня, когда бабушка пыталась ее забрать, я сказала, что это ребёнок подруги, и мы больше не видимся с ней. Это разбило мне сердце, но Аметист никогда не должна была жить той жизнью, Лиза принадлежит им с самого рождения. Ее отец теперь президент МК.

Я прищуриваюсь.

— Лиза знала об Аметист?

Джессика вытирает слезы.

— И да, и нет, она не хотела причинять боль Аметист. Она хотела узнать ее, я умоляла не говорить, что она ее сестра. Аметист никогда не простит меня,

если узнает, что я сделала.

Я набираю номер на своем телефоне, Джессика смотрит на меня.

— Что ты делаешь?

— Джон, это Мэддокс. У нас проблема.

Глава 41

СЛАДКИЙ ЗАПАХ свежесобранных роз и вишни окутывает меня гипнотическим ароматом, я тянусь к повязке, которая завязана вокруг моей головы. Сорвав ее, вскакиваю с кровати и позволяю глазам привыкнуть к свету.

Викторианская древность. Каменные стены и белые окна, выходящие на задний двор. Ну, я предполагаю, что это задний двор, судя по верхушкам деревьев, которые вижу в окне. Я в замешательстве. Оглядываю комнату, смотрю на запястья, такое ощущение, будто они были связаны несколько месяцев, встаю на ноги, прохаживаясь по комнате. Небольшой камин встроен в стену, на противоположной стороне кровать с четырьмя столбиками, стены покрашены темно-бордовой краской. Над камином висит картина, одна рука на другой. Детская рука, нарисована на изображении взрослой. По краям темно-серые пятна, она обрамлена и, честно говоря, немного жутковата. Комната хороша на вид, но из-за пустоты, осевшей в моем животе, мне не по себе.

Дверь открывается, и моя голова автоматически поворачивается туда, сердце колотится в груди. На пороге, прислонившись к косяку, стоит женщина. У нее короткие седые волосы, идеально ниспадающие до подбородка, и знакомые ярко-голубые глаза. Судя по морщинам на ее коже, можно предположить, что ей около 60 лет, может, чуть больше. Миниатюрная фигура, немного ниже меня. На ней кожаный байкерский жилет поверх белой рубашки с V — образным вырезом и длинными рукавами, обтягивающие джинсы и черные кожаные ботинки.

Кто, черт возьми, эта женщина и почему у меня болит голова.

— Аметист Татум, — объявляет она хриплым голосом. Я уверена, она курит.

— Да? — Я скептически оглядываю комнату. — Простите, но зачем Вы меня похитили?

Она смеется, проходя в спальню. Шагает в мою сторону, я синхронно отступаю назад. Она замечает это и снова смеется. Позади нее стоит крупный мужчина с густой бородой, одетый в такой же жилет. Я прищуриваюсь, смотря на его нашивку, потому что она гораздо крупнее, чем та, которая на ее жилете, вижу эмблему змеи с надписью МК «Ангелы Сатаны». Если честно, они меня немного пугают. Женщина садится на стул перед окном, солнце ярко светит ей в спину, ее седые пряди отбрасывают тени на лицо. Я едва могу разглядеть выражение ее лица. У меня болит голова, и как только открываю рот, острая пульсация ударяет в висок.

— Серьезно, почему ты ударила меня и где Лиза?

О Боже. Лиза.

Я расправляю плечи.

— Если ты причинила ей боль, поверь мне, твой друг байкер, — я жестом указываю за свою спину, — не сможет остановить ни ее мужчину, ни моего, если уж на то пошло.

Женщина ничего не говорит, с интересом наблюдает за мной. Затем она наклоняет голову и кладет руки на колени.

— Ты не знаешь, кто я?

Я замечаю, как ее глаза сужаются, когда она поворачивает голову.

— Нет, но, если Вам нужны деньги, я могу их дать. Если Вы отпустите меня.