Выкуп за собаку
Шрифт:
— Он чокнутый! — сказал Кеннет. — Он говорит, что я чокнутый! Он сам чокнутый!
Кеннет поспешно ретировался в южном направлении, прихрамывая на ходу, торопясь уйти подальше от девушки и молодого копа — на тот случай, если Думмель вернется. Ха-ха! Подружка Думмеля. Отлично, он заставил ее нервничать. Теперь достаточно поджидать ее на тротуаре, например, когда она выйдет из дома. Полицейские не могут арестовать его за это. Он имеет такое же право гулять по Макдугал, как по любой другой улице.
Позвонит ли сейчас девушка Думмелю, чтобы рассказать
День начинался весьма неплохо.
Глава 14
В среду у Кларенса был выходной, свободный вечер, и ему не надо было идти на работу до вечера четверга, но теперь он остался один. Мэрилин не меняла своих решений. Сегодня, по крайней мере, он не стал надоедать ей, а убрался сразу. Все равно все бесполезно. «Можешь ты понять, что мне не нравятся полицейские? Я не в силах жить так!» Это «так» несло в себе некий особый, ужасный смысл. Кларенс не упомянул о поляке, о том, что тот сегодня снова оказался на воле, но рассказал о визите к Рейнолдсам, в воскресенье вечером. Ему хотелось бы познакомить Мэрилин с Рейнолдсами, но он не знал, как это сделать. Считали ли они его своим другом? Едва ли. Сможет ли он когда-нибудь считать их своими друзьями? Ужасно, что он подвел их, не помог им, не спас их собаку. Эти мысли кружились в голове Кларенса, пока он возвращался домой по Лексингтон-авеню на автобусе. Непреклонность Мэрилин застала его врасплох, он чувствовал себя опустошенным и усталым. Надо одеться потеплее, потом пойти в библиотеку на Третью улицу и обменять книги.
В его квартире звонил телефон. Кларенс услышал его этажом ниже и взлетел по лестнице, надеясь, что это, может быть, Мэрилин передумала и ищет его.
— Привет! — Мэрилин даже не дала ему ответить. — Послушай, тот чокнутый... тот поляк... Он только что был у моего подъезда!
— Что? Ты шутишь!
— Если бы! Онхромой?
— Да.
— Чуть не вошел за мной в дом! — Она кричала, ее голос дрожал. — Есть где-нибудь защита, хотела бы я знать? Где? Где твои стражи закона?
— Дорогая... чего он хотел?
— Он сказал, что ты взял у него пятьсот долларов, если хочешь знать.
— Мэрилин... ты не шутишь, нет? Ты серьезно?
— Он говорил со мной. Чуть не вошел в подъезд. Что мне делать, куда спрятаться, уехать отсюда? И ты еще спрашиваешь, почему я не хочу встречаться с тобой?
— Я... я сообщу о нем. О поляке.
Но ответом Кларенсу были только короткие, гудки. Он повесил трубку и стукнул себя кулаком по лбу, пристыженный и удивленный.
— Господи! — Кларенс снял галстук и расстегнул ворот рубашки. Он сейчас же пойдет к этому поляку и вытрясет из него душу.
Кларенс взял такси и попросил высадить его на углу Гудзон и Бэрроу-стрит. Внимательно оглядел обе улицы в поисках поляка и не увидел его. На доме Роважински под одним из пяти звонков (большинство из них с выдуманными именами) красовалась табличка «управляющий», и Кларенс нажал его. Никакого ответа, и он нажал
Кто-то открыл дверь подъезда.
— Кто там? — прокричал сверху женский голос.
Кларенс поднялся наверх, перепрыгивая через три ступеньки, и столкнулся с женщиной лет шестидесяти в бледно-розовом халате.
— Я ищу нового жильца. Нового постояльца. Роважински, — объяснил Кларенс. — Он переехал только сегодня.
Несколько секунд молчания.
— Кто-то вселился на второй этаж.
— Спасибо.
Кларенс спустился на один пролет. Там было две двери. Он постучал в обе. Тишина.
За спиной Кларенса по лестнице медленно поднимался грузный темноволосый мужчина. Он был без пиджака и в домашних тапочках.
— Извините, где здесь живет Роважински? — спросил Кларенс.
— Кто вы?
— Я из полиции, — ответил Кларенс, вытаскивая свой значок.
Мужчина посмотрел на его полицейское удостоверение:
— В чем дело? Послушайте, если он чокнутый, я не обязан держать его здесь, понимаете? В чем дело? Мне сказали, что от него не будет никаких неприятностей.
— Я просто хочу поговорить с ним, — сказал Кларенс. — Позвольте мне войти.
Мужчина недоверчиво посмотрел на него, потом постучал:
— Мистер...
— Роважински, — подсказал Кларенс.
— Рожински! — завопил человек у двери.
Никакого ответа.
— Вы не могли бы открыть дверь? — попросил Кларенс, стараясь говорить спокойно.
Мужчина вытащил из кармана связку ключей и отпер замок, но дверь не открылась.
— Заперта на засов изнутри.
Кларенс хотел высадить дверь плечом, но сдержался, потому что мужчина заговорил:
— Мистер Розински? Откройте, пожалуйста, дверь. Это полиция!
Молчание. Управляющий собирался заорать снова, когда задвижка открылась.
— Полиция? — с невинным видом спросил Роважински.
— Спасибо, — поблагодарил Кларенс управляющего.
— В чем дело? — спросил тот поляка.
— Обычная проверка, — ответил Кларенс. — Мне нужно было убедиться, что он здесь.
— Вы заберете его? — спросил управляющий.
— Нет.
— Я бы не стал возражать. Извращенцы мне здесь не нужны, знаете ли. Я оказываю людям услугу. Но в мои обязанности не входит оказывать им любые услуги.
— Понимаю. Но мне надо только поговорить с ним минуту, — повторил Кларенс, протискиваясь в комнату Роважински.
Тот закрыл дверь.
— И в чем причина подобного вторжения? — спросил Роважински.
Кларенс двинулся к нему и попытался оттеснить его в дальний угол комнаты, на тот случае, если управляющий подслушивает под дверью, но Роважински увернулся.
— Среди тех вещей, которые вам запрещено делать, — начал Кларенс, — значится: не слоняться вокруг чужих домов и не надоедать людям. Я только что услышал о Макдугал-стрит, Роважински. Хотите, чтобы вас заперли навсегда в Бельвью?
— Я имею право ходить по Макдугал-стрит, — невозмутимо возразил Роважински. Он уперся кулаками в бока.