Вынужденное признание
Шрифт:
— Что?
— Ничего, — виновато проговорил Турецкий. — Продолжайте, пожалуйста.
Богачева высморкалась в платок, затем спрятала его в сумку.
— В день убийства Кожухова к Сергею приходил незнакомый мужчина, — заговорила она. — Я смотрела телевизор, а на кухне у нас ремонт, поэтому Сергей и этот мужчина пошли в спальню. Сергей сказал, что им нужно поговорить. Мужчина был в кепке и темных очках. В спальне на стене висит маленький «сигнальник». Это такой плоский микрофончик, чтобы мы знали, когда Виталик проснулся или когда он чего-то хочет. Виталик —
Турецкий кивнул:
— Я понял.
— Как только Виталика положили в больницу, мы выключили «сигнальник», — продолжила Богачева. — Но кто-то из них, то ли Сергей, то ли незнакомец, случайно включил его снова. Наверное, задел затылком. И я… я слышала часть их разговора…
Турецкий почувствовал, как у него вспотела спина.
— Вы можете сказать, о чем они беседовали? — стараясь говорить спокойно, спросил он.
— Я… не очень хорошо помню. Но кажется, этот незнакомец уговаривал Сергея сделать «что-то. Он сказал: «…За сына и жену можете не беспокоиться. Голодать им не придется. Это я вам обещаю…» И потом еще: «Не будем пессимистами… Вас не поймают».
— Это все?
Богачева вздохнула:
— К сожалению, да. Я пыталась расспросить об этом мужа, но он ничего не ответил. Сказал, что это его профессиональные дела. И еще он сказал: «С Виталиком все будет в порядке, я об этом позабочусь». — Богачева замолчала. Она снова достала из сумочки скомканный, грязный платок и вытерла слезящиеся глаза. Затем посмотрела на Турецкого и спросила: — Александр Борисович, вы правда думаете, что это Сергей убил того человека?
— Похоже на то, — ответил Турецкий.
— Он сделал это ради Виталика. Я догадывалась, что он задумал что-то незаконное. Но я не думала, что он хочет кого-то убить… Поверьте.
— Да, — кивнул Турецкий. — Я верю. Но человек мертв.
— Я понимаю, что в этом есть и моя вина. Ведь я догадывалась… Но… понимаете, Виталику так нужна была эта операция… Господи, если б я только знала!
— Богачева заплакала. Александр Борисович глядел на ее трясущиеся плечи и хмурился. Он не выносил женских слез. Видя перед собой плачущую женщину, даже совершенно незнакомую, он всегда чувствовал себя виноватым. С этим щемящим чувством ничего нельзя было поделать.
— Елена Петровна, попытайтесь успокоиться. Операция сделана. Ваш сын будет здоров. А Сергей Сергеевич… Его уже не вернешь. Для нас с вами важно найти человека, который вынудил его пойти на убийство. Вы это понимаете?
— Да… — сквозь слезы ответила Богачева. — Да, конечно… Но как? Как я могу вам помочь?
— Вы хорошо разглядели того человека?
Она покачала головой:
— Не очень. Он был в кепке и темных очках.
Турецкий взял ручку и придвинул к себе листок бумаги.
— Опишите его, пожалуйста.
Елена Петровна отняла платок от лица и задумалась:
— Высокий… Худощавый… Волосы светлые.
Очень светлые, почти белые… Нос острый и тонкий. Губы… губы обычные. — Она посмотрела на Турецкого, растерянно улыбнулась и пожала пухлыми плечами: — Простите, но, кажется, это все.
— Что ж, это уже неплохо. Конечно, если волосы у вашего блондина некрашеные. Спасибо вам.
— Я… — Женщина всхлипнула: — Теперь я могу идти?
— Да, конечно. Сейчас подпишу вам пропуск. — Турецкий подмахнул пропуск и протянул его Богачевой. — Если вспомните что-нибудь еще — звоните.
Елена Петровна поднялась со стула.
— Простите, что я устроила в вашем кабинете истерику. Но я… ничего не могла с собой поделать. До свидания.
— До свидания.
Женщина повернулась и, продолжая всхлипывать, вышла из кабинета.
Турецкий сидел за столом и задумчиво разглядывал листок бумаги с описанием примет «высокого блондина». Кто же это может быть? Бандиты, которых наняли конкуренты Кожухова по бизнесу? Вряд ли. Бандиты так не действуют. Сами конкуренты? Тем более. Слишком изощренно. Но тогда кто? Если вдуматься, тактика не такая уж и новая — играть на слабостях людей, таскать каштаны из огня чужими руками, а самим оставаться в тени. «За сына и жену можете не беспокоиться». Это что же, выходит, они сразу определили его на нары? А это словечко — «досрочно». Разве бандиты могут обещать человеку, что помогут ему выйти из тюрьмы досрочно? Нет, ребята, человек, который приходил к Богачеву, должен был обладать особыми полномочиями, чтобы обещать такое. Итак, тактика плюс обещание… Вырисовывается вполне определенный портрет.
Турецкий снял трубку телефона и набрал номер Меркулова.
— Константин Дмитриевич? Здравствуй, дорогой… Да, продвигаемся… Ну, не то чтобы докопались, но кое-что интересное прорисовывается. Нужно поговорить… В «Виндаве»? Это еще что такое?.. А, понял. И что, действительно вкусно готовят?.. Хорошо, выезжаю.
13
Кафе, где обедал Меркулов, оказалось небольшим, но довольно уютным. В окна были вделаны витражи, на столиках — клетчатые скатерти, салфетки и голубые вазочки с пластмассовыми цветами.
— Ну как тебе? — спросил Меркулов, аппетитно поедая харчо.
— Ничего, — ответил Турецкий. — Про такие кафешки обычно говорят: «миленькое местечко».
— И главное, недорогое, — заметил Меркулов.
— Что, и кормят вкусно?
Меркулов кивнул:
— Вполне. Закажешь себе что-нибудь?
— Спасибо. Я уже перехватил.
— Как хочешь. Ты сам себе враг.
Меркулов покончил с харчо и взялся за поднесенный официантом шашлык, обильно обсыпанный зеленью и луком.
— Ну, — усиленно перемалывая зубами мясо, спросил Меркулов, — чего молчишь, Александр Борисыч?
— Жду, пока вы прожуете, господин генерал.
Меркулов улыбнулся:
— Я умею слушать и с набитым ртом. Давай рассказывай.
— Ладно. В общем так, в день убийства Кожухова к Богачеву приходит некто в черных очках и кепке, надвинутой на лоб…
— Уже страшно.
— То ли еще будет. Итак, этот кто-то уединяется с Богачевым в спальне. Они долго беседуют. На стене спальни висит «сигнальник»…