Выпуск 1. Том 5
Шрифт:
Пуаро рассказал ей.
– Вы просто гениальны! – Она взяла шкатулку со стола. – Я сохраню ее в качестве памятного сувенира.
– Я тешил себя надеждой, миледи, что вы позволите мне сохранить ее… также в качестве сувенира.
– Я надеюсь, что в день моего венчания я смогу послать более дорогой памятный подарок. Уверяю вас, месье Пуаро, вы не сочтете меня неблагодарной.
– Удовольствие оказать вам помощь не заменит никакой чек… поэтому позвольте мне сохранить эту маленькую шкатулку.
– О нет, месье Пуаро, – со смехом воскликнула она, – я просто не в силах расстаться с ней.
Она протянула руку, но Пуаро, опередив ее, накрыл шкатулку
– Я так не думаю. – Тон его изменился.
– Что вы имеете в виду? – В ее голосе появились резкие тревожные нотки.
– В любом случае позвольте мне извлечь из нее остальное содержимое. Вы заметили, что открыта пока только половина шкатулки, в верхней половине находилось компрометирующее письмо, а в нижней…
Ловко нажав на что-то, он протянул вперед руку. На его ладони посверкивали четыре больших драгоценных камня и две крупные молочно-белые жемчужины.
– Насколько я понимаю, эти драгоценности были украдены на днях из ювелирного магазина на Бонд-стрит, – тихо сказал Пуаро. – Инспектор Джепп поможет нам уточнить это.
Тут, к моему крайнему изумлению, дверь в спальню Пуаро открылась, и к нам в гостиную вышел инспектор Джепп собственной персоной.
– Я полагаю, вы давно с ним знакомы, – вежливо сказал Пуаро леди Миллисент.
– О господи, попалась! – воскликнула леди Миллисент, ее манера поведения резко изменилась. – Вы просто дьявольски проворны! – Она взглянула на Пуаро с выражением почти благоговейного восхищения.
– Итак, дорогая моя Герти, – сказал Джепп. – На сей раз дело проиграно, я полагаю. Я и не мечтал увидеть тебя так скоро! Мы задержали также и твоего приятеля, того джентльмена, который представился месье Пуаро как Лэвингтон. Мне только хотелось бы знать, кто же из вашей шайки на днях в Голландии пырнул ножом самого Лэвингтона, также известного как Крокер или Рид? Вы думали, что он увез добычу с собой, не так ли? А у него ничего не оказалось. Он здорово провел вас, спрятав ее в собственном доме. Вы послали за камушками двух своих парней, а потом решили привлечь к поискам месье Пуаро, и он на редкость удачно обнаружил их.
– До чего же вы любите болтать, инспектор! – заметила бывшая леди Миллисент. – Не расточайте своего красноречия. Я готова отправиться с вами. Вы не можете отрицать, что мне удалась роль знатной дамы.
– Ее выдала обувь, – мечтательно заметил Пуаро, когда я еще не пришел в себя от изумления. – У вас, англичан, насколько я мог заметить, есть определенные привычки, и в частности, леди, урожденная леди, никогда не наденет дешевую обувь. У нее может быть бедная или потрепанная одежда, но обувь всегда будет отличного качества. А вот у нашей леди Миллисент был дорогой наряд и дешевые туфли. Вряд ли вам, как и мне, доводилось видеть настоящую леди Миллисент – она очень редко бывает в Лондоне, и наша юная клиентка вполне могла бы обмануть нас, поскольку имела с ней определенное внешнее сходство. Как я уже сказал, первое подозрение у меня вызвали ее туфли, а потом ее история… и также ее вуаль… Все это было несколько мелодраматично, не правда ли? О китайской шкатулке с неким фальшивым, компрометирующим письмом в верхней части, должно быть, знала вся шайка, но распиленное полено было последней идеей покойного мистера Лэвингтона. Ах, Гастингс, я, например, надеюсь, что вы больше не будете обижать меня так, как вчера, сказав, что криминальные элементы не знают о моем существовании. Ма foi [93] , вы видите, что они даже нанимают меня, когда им недостает собственных мозгов.
93
Право
Я приду за тобой, Мэри!
– Любой ценой избегайте волнений и неприятностей! – Доктор Мейнелл произнес эти слова спокойным и бодрым тоном.
Последняя фраза врача, вместо того чтобы успокоить госпожу Хартер, вызвала у нее еще большую тревогу.
– У вас слабое сердце, – добавил доктор скороговоркой, – но ничего серьезного, уверяю вас. Все же… неплохо было бы соорудить лифт. Как вы смотрите на это?
Лицо госпожи Хартер выразило беспокойство.
– Лифт, хм… – повторил доктор Мейнелл, безуспешно пытаясь придумать что-нибудь успокоительное. – Это даст вам возможность избежать лишнего напряжения. Обязательна ежедневная прогулка – при условии хорошей погоды, конечно, – но избегайте подъемов. И самое главное, побольше отвлекающих ваш ум занятий. Ни в коем случае не концентрируйте внимания на своем здоровье.
Племяннику старой дамы, Чарлзу Риджуэю, доктор дал более точные указания.
– Не поймите меня превратно, – сказал он, – ваша тетушка, возможно, проживет еще много лет, однако внезапное потрясение и перенапряжение могут свести ее в могилу. Она должна вести спокойный образ жизни, но вместе с тем и не скучать. Надо поддерживать в ней бодрое расположение духа и всячески отвлекать ее мысли от болезни.
Чарлз был одним из тех молодых людей, которые считали, что удача не приходит сама – надо ей помогать.
В тот же вечер он предложил тетушке установить радиоприемник. Госпожа Хартер, расстроенная необходимостью соорудить лифт, не поддержала его предложения. Чарлз настаивал.
– Я не большая поклонница всех этих новомодных затей, – сказала госпожа Хартер жалобным голосом. – Эти электрические волны… Они могут повредить мне.
Чарлз тоном превосходства, не лишенным, однако, добродушных ноток, попытался доказать ей всю несуразность этого предположения.
Госпожа Хартер, чьи познания в области радио были довольно смутными, но обладавшая чрезвычайным упорством в отстаивании своего мнения, была непреклонна.
– Ах это электричество… Ты можешь говорить что угодно, но на некоторых оно очень плохо действует… У меня всегда перед грозой ужасная головная боль.
Чарлз был покладистым молодым человеком, но и достаточно настойчивым.
– Дорогая тетя Мэри, разрешите мне объяснить вам все, что касается этого вопроса.
Будучи в какой-то степени специалистом в этой области, он произнес настоящую лекцию о радио. С большим воодушевлением он говорил об электронных лампах высокого напряжения и об электронных лампах низкого напряжения, о высокой частоте и о низкой частоте, об усилителях и конденсаторах…
Потонув в потоке слов, которых она не понимала, госпожа Хартер капитулировала.
– Ну конечно, Чарлз, если ты считаешь нужным…
– Дорогая тетя Мэри! – воскликнул Чарлз с энтузиазмом. – Это как раз то, что вам необходимо, – радио не даст вам скучать и думать о болезни.
Лифт, прописанный доктором Мейнеллом, вскоре был установлен. Но присутствие рабочих, монтировавших его, чуть не свело ее в могилу, так как у госпожи Хартер, как у многих старых женщин, было укоренившееся предубеждение против посторонних людей в доме. Она всех до одного подозревала в неблаговидных намерениях относительно ее столового серебра.