Выпуской бал, или "Вашу руку, мадемуазель!"
Шрифт:
Для входа в круг избранных танцоров — "лица школы", Полине чуть-чуть не хватало роста и стройности. Поэтому сколько угодно созерцать графа на занятиях она не могла. А тут — прогулка! В тесном кругу! По Новому мосту! Ну что сказать: неделя удалась!
Первое, что она выдала: "Зовите меня Поли, лучше на "ты". Гиацинт не возражал и позволил обеим спутницам то же самое. Но сразу согласилась только Поли.
Без приключений они перешли мост, вблизи полюбовались Нотр-Дамом, снаружи и внутри. Девочки настороженно поглядывали на бандитского вида нищих, с удобством расположившихся на паперти.
У ворот Люксембургского сада Гиацинт предложил спутницам говорить по-итальянски.
— Если мы вступаем во владения Медичи, это уместно! Мадемуазель Одората, не откажите в любезности дать нам урок. Я давно хотел сравнить сардинский говор и сицилийский диалект с неаполитанским. Я их почти не различаю!
— Мне тоже не помешает практика, — подзадорила подружка Виолетту: — Что скажешь?
— Коминчамо, — кивнула та. Дословно это означало "начинаем". А по смыслу: "Поехали!"
Они несколько часов гуляли по саду, отыскивая всё более живописные уголки с фонтанчиками, полускрытые густой зеленью, в надежде, что там нет целующихся студентов. Но найти совершенно уединенный уголок так и не удалось.
Виола очень веселилась, слушая экскурсию Гиацинта на совершенно "народном" итальянском, который граф, естественно, учил в порту, а не в библиотеках. Хотя, он кое-что читал из итальянской классики в оригинале, свободный лексикон у него далеко не светский. Зная это, он ещё и нарочно описывал архитектуру и статуи в простецкой манере неотесанного парня, уже пожившего в столице, всё знающего, который водит по достопримечательностям подружек из деревни. Поли покатывалась со смеху, в основном, выражая восхищение "деревенскими" фразочками, Виолетта глубокомысленно задавала вопросы, и ему приходилось на ходу описывать всё, что видит. На уроках светской речи их учили непринужденно поддерживать беседу на любую тему и с легкостью жонглировать мнениями и фактами. Но такого веселого урока, тем более на другом языке, они раньше не знали. Звучало это примерно так:
— Вот здеся, значится, кады мужика ейного пришили, Генриха за номером Четыре, так Мари (она-то ещё молодая, была, видная, в самом соку) сюды перебралася, в новый дворец, где ей вдоветь сподручнее, чем в Лувре — там-то всё на виду! Эти палаты хахаль ейный, Соломон, построил. Ни копейки не взял, из чистой симпатии. Шоб, значит, в аккурат, как во Флоренции, где она сызмальства коров пасла, покамест в королевы не вышла!
— Лопни мои глаза, а ведь похоже! — всплескивала руками Поли, давясь от смеха. — Ей-ей, чисто у нас, в деревне! Виолетта, скажи!
— Если раскинуть мозгами хорошенько… Примерно, как корова на собаку! — с полной серьезностью кивала Виола. — Только чёй-то здесь энта тетка каменная делает, ась?
— То ж королева! — удивлялся их неграмотности Гиацинт.
— Та самая?! — ахала Поли.
— Не, девки, энта, кажить, не та. Да мало ли их тут наворотили! — отмахивался граф. — Гляньте, в кустах чёй-то белеется. Небось, фонтан! Идем поближе?
Нагулявшись по саду, тройка и за воротами продолжала говорить на итальянском, уже обычном, без просторечий в каждом слове. После
На обратном пути через мост с паперти Нотр-Дама к ним под ноги кинулся особенно нахальный нищий, умоляя "добрых господ" о самой мелкой монетке. Повторил просьбу на ломанном итальянском, но и без слов гримасничал достаточно красноречиво.
— Чёрт возьми, девочки, нас приняли за туристов! — с резким южным акцентом весело воскликнул Гиацинт. — Кыш! Не приставай к дамам! — вполголоса он добавил что-то на уличном жаргоне. Нищий вытаращился на юного вельможу и отпрянул от него так, словно не признал собственного короля попрошаек или, по меньшей мере, шефа полиции. Все трое "не туристов" отлично слышали, как попрошайка недовольно сплюнул за их спинами: "Проклятый гасконец!"
Хотя Поли недвусмысленно сжала его локоть и потянула прочь, Гиацинт обернулся.
— Вот это ближе к истине, — дружелюбно заметил граф, совсем без акцента. — Чем же тебе так не угодила моя родина? Наверно, жадностью? — на секунду отпустив руку Виолы, он достал из кармана камзола золотой и небрежным щелчком бросил нищему: — А ну-ка извинись!
— Простите, монсеньор! — попрошайка рассыпался в восхвалении его личной и всей южной щедрости в лицо прохожим, а за спиной ворчливый эпитет сменился на "чокнутые". Юная тройка слышала и смеялась, проходя мимо величественного собора. Чайки над Сеной дружно подзадоривали их веселыми криками.
— Транжира и задавака! — смеялась Поли. — Ты каждое утро находишь под подушкой пять золотых, чтобы так швыряться?
— Не так уж дорого за честь Юга! — отбил упреки Гиацинт. — К сожалению, научить вежливости весь Париж мне не хватит ни сил, ни средств! Но хоть на пару дней запомнит…
— Но теперь нас тоже приняли за южанок! — возмутилась Полина. — Виолетте всё равно, а Маршаны почтенный лотарингский род!
— Этого мне и хотелось, — нахально сверкнул зубами граф Ориенталь. — Побудьте хоть разок в моей шкуре!
— Как не стыдно, граф! Вы обещали защищать нас! Виолетта, скажи, он мерзавец? — подруга заинтересованно выглянула из-за плеча Гиацинта и неаполитанка не могла дольше молчать.
— Сейчас ты… вы тоже притворялись? — загадочно спросила она. Значит, не забыла!
— Меньше, чем обычно, — сдержанно улыбнулся ее спутник. Полина требовала объяснений, но Гиацинта занимало другое: — Может, всё-таки на "ты"?
Виола привычно опустила глазки. Ресницы лучше любой вуали скрывали у нее самые разные чувства. В одном граф не сомневался: дразнить его мадемуазели нравится.
В саду они застали Поля Маршана в окружении полудюжины мальчишек. По слёзным просьбам Поль проводил урок фехтования. Участвовали пара его ровесников и ребята постарше, а младшие смотрели, раскрыв рты. В поединке с золотой шпагой, ради безопасности, даже старшие дрались палками.
— Полина! Что ж это такое! — едва завидев сестричку, Маршан прервал урок. — Я же просил вас не соваться в город одних! Гиацинт, где ты их нашел? Уже на том берегу? Не знаю, как вас благодарить, граф!