Выруба

Бутаков Эрик Юрьевич

Всю ночь, пока происходило «знакомство» с новым составом, сержант мучил гитару и пел. Справедливо заметим, что и пел и играл он очень неплохо, поэтому ближе к утру, его все же признали котлом, и у старослужащих Роты Связи к нему претензий пока больше не было. Хотя он и понимал, что всё это временно и держится на волоске — нужно пару месяцев отслужить, чтобы всё улеглось. Но утром командир батальона на разводе назначил его старшиной батальона, так как дежурный лейтенант доложил, что сержант нашел контакт со старослужащими роты связи, каких бы то ни было происшествий удалось избежать, да и по сроку службы и присвоенному званию он вполне подходит.

После

чего сержант-счастливчик стал Вовкой Перовым.

* * *

— Вова! — крикнул Лёха, продолжая давить непослушные брюки.

Стук сапог участился, и через секунду в проеме двери показался Перов.

— Вова, позвони в Штаб, узнай — Аким вернулся.

— Дневальный! — крикнул Перов, повернув голову влево. — Набери Штаб, узнай — старшина Захаров там.

— Есть! — ответила «тумбочка» и закрутила ручку полевого телефона.

Невнятно пообщавшись, дневальный ответил:

— Нет, однако.

— Однако! Чурек ты не русский, отвечай, как положено! — выругался старшина.

— Говорят, штаб не ходил, — уточнил молодой человек, скорее всего, узбекской национальности, стоящий на тумбочке в одном сапоге и с перемотанной бинтом левой ногой в тапочке — Забайкалка — беда для всех, кто не адаптировался к сибирскому климату и не соблюдает гигиену.

— Ты сходи, сам позвони, — настоял Леха. — А то твой Ахмед вряд ли что толком узнает.

— Он не Ахмед.

— Какая разница — там сегодня Мамонт дежурит — он обычно чурок нахуй посылает.

Вова исчез из проема, и его сапоги, гулко отдаваясь в пустой казарме, затопали к телефону. Как и положено старшине, за то, что ему пришлось тащиться через всю казарму, Вовик для начала «вздрочнул» дневального за внешний вид, заставив застегнуть крючок и встать, как положено, а потом сам стал крутить ручку телефона.

— Штаб полка, заместитель дежурного по Штабу младший сержант Мамонтов, — ответила полевая эбонитовая телефонная трубка.

— Здорово, Серега, это Володя Перов, — поздоровался старшина-дежурный.

— Здорово, слон.

— Аким не появлялся? — Леха Павлов его спрашивает.

— Вы заебали! Нет, ещё не было — кабинет закрыт. Я же твоему урюку сказал.

— Да он ничего толком ответить не может.

— Ну, дай ему в рог.

— Сейчас дам. Если Захар появится — позвони.

— Тебя не спросил! Сам жду!

— Ну, ладно — бывай.

Мамонт промычал что-то невнятное и отключился.

— Заправься! — рыкнул Перов на дневального, а в направлении бытовки крикнул: — Не, Леха — ещё не появлялся!

— Да понял я, — сам себе сказал Леха и продолжил мурлыкать «Пинк Флоид».

Вчера по непонятной причине Аким залетел на Губу. Об этом было сказано на вечерней поверке, а что, почему, за что — ни слова! Так не бывает! — это и удивляло, и настораживало. Скользкий, как угорь, старшина за полтора года службы, бессменный и блатной писарь Штаба, человек, которому многие офицеры денег должны, ни с того ни сего, попадает на губу! «Посмотрим, что он там опять начудил? Но этот вывернется — придет, проводит друга, иначе он не Аким!» — сам себя успокаивал Леха.

* * *

С Акимом Леха познакомился год назад. Ну, как познакомился? — новый призов маланцев нагнали в Роту Связи, где Алексей к тому времени уже был старшиной, хочешь ни хочешь — познакомишься. Расположение Роты — в самом дальнем крыле казармы, чтобы в него попасть, нужно пройти весь батальон. А весь батальон к тому времени, уже год отслужил (его-то и уволили месяц назад в одночасье). Леха Павлов, как старшина элитного подразделения, определил для себя и заставил понять это других, что его молодых могут дрочить только он сам и старослужащие его роты, кому положено. Понятно, что «Котел ЗабВО страшнее волка», но Лехин кулак, размером с этот самый котел, убедил всех, что он где-то прав, даже деды это поняли. Но, как не крути, а почти шестьдесят человек из батальона, пацанов, в большинстве своем, тоже правильных, мимо себя за просто так маланцев не пропустят. И тут уж придется смотреть, кто есть кто, и чего стоит. Хотя, конечно, Леха их в обиду не даст, но за всем не уследишь, и кто нарвется — тот получит. Ничего не делаешь! Главное — первую ночь продержаться, после — всё уляжется со временем. Первая ночь — самая стрёмная. И вот в расположении появляется его банда: Шайба, Мамонт, и ещё четыре человека. Никто из батальона, кроме Коли Заларинского, не заходит — Коля Лехин друг и самый здоровый и отчаянный в батальоне — его уважают. Леха строит свой состав. «Кто? Чё?» — все вроде нихуя парни. Бурят Хамхаев сразу видно конь здоровый — такие в Роте Связи нужны — будет, кому дела передавать. Младший сержант Мамонтов — устрица ещё та, но такие тоже нужны — всегда выкрутится сам и пацанов вытянет. Остальные — так себе — рыба, но и они нужны — кто-то же должен пахать. Построились, мешки распотрошили, ответили на вопросы, койки распределили, в туалет сходили, получив пару незаметных оплеух для проформы от «голодных» котлов из батальона — нормально — не жалуются. Ходят не твердо, но так и должно быть пока. Отбой. Напряженный отбой. Лехе надо по делам в каптерку. Он уходит туда с Колей.

И тут, вдруг, скрипит дверь, и в казарму заходит младший сержант, и так не в кипешь, спрашивает у дневального (человека, отслужившего год), где тут рота связи, и твердо проходит через весь батальон в расположение роты, не обращая внимания на грубые восклицания и вопросы в свой адрес. Почти все отбились, а появляется расположении, и громко так спрашивает: «Кто сержант Павлов». Немая сцена — все взгляды на него. Лехи нет — он в каптерке. Чава — дед Советской Армии, который ещё и не ложился, как полагается, подлетает к нему и, смотря снизу вверх, шепеляво говорит:

— А, чё такое?

— Вы, Павлов? — в ответ спрашивает пришедший.

— Я не понял, чё за хуйня? — разводит руками Чава.

Чава похож на вурдалака: маленький, худой, кривой, с длинным много раз перебитым носом и одной извилиной, на которой он сидит — ну, как есть — Чава. Чмо — по-русски. Но он дед, который с трудом дотянул до такого своего положения, огребаясь почти весь срок, сейчас пытается пользоваться своим положением. Поняв, что это не Павлов, молодой отвечает:

— Хуйня у коня. Мне нужен сержант Павлов.

В каптерку забегает одуревший дежурный:

— Леха, иди, посмотри, какое чудо к тебе пожаловало.

Леха выходит. Видит ещё одного молодого, вокруг которого уже вьется Чава и пока ничего не может понять.

Чава замечает Леху и, само собой, ещё больше начинает:

— Ты, откуда такой борзой нарисовался? Ты, чё — бурый? А? — Чава ещё ниже наклоняется, произнося это «А». Потом дергается, делает вид, что наносит удар в живот, но парень стоит не шелохнувшись.

— Я не бурый, мне нужен старшина роты связи сержант Павлов, — повторят младший сержант (на его погонах две лычки из металлического галуна).