Высокие башни
Шрифт:
Она крепко зажмурилась и после первых ударов до крови закусила губу, чтобы на закричать. Правда один раз она отпрянула, и муж довольно захихикал. Его отвратительный смех дал ей силы вытерпеть остальные удары.
— Шесть! — продолжал считать де Марья. — Теперь ты станешь покорной и мудрой женой. По крайней мере, я на это надеюсь. А нет, так мне придется пороть тебя каждое утро, моя маленькая упрямица! Семь! Восемь!
На этом де Марья закончил и приподнял палку.
— Восемь! — повторил он. — Вы меня слышите, мсье банкир? По закону муж может нанести жене десять ударов, если этого требует ее дурное поведение. Я не превысил норму! Вы должны отметить мою сдержанность!
Фелисите сделала шаг к двери, но резкая боль пронзила все ее тело, и больше она не двинулась с места. Оказывается, порка привлекла внимание членов семейства Готье. Мать семейства застыла в нескольких шагах от двери, чуть поодаль стояла Ни-колетта. Глаза малышки округлились от страха и сочувствия.
Между супругами Жуве тем временем происходила настоящая битва. Мадам Жуве с каминными щипцами в руках пыталась дотянуться до де Марья, а банкир безуспешно пытался вырвать их у жены.
— Глупая гусыня! — шипел он, задыхаясь от напряжения. — У тебя вместо головы брюква! Он может подать на меня в суд! Ты что хочешь, чтобы он оштрафовал нас за нанесение ему повреждения? Глупая баба, нас это не касается!
— Нет касается! — крикнула жена. Она могла бы в порыве гнева многое рассказать по поводу ее родства с Фелисите, но к счастью, де Марья прекратил экзекуцию, и она отдала мужу железные щипцы.
— Вы — зверь и трус! — обратилась она к де Марья. — Следует найти способ наказать вас за то, что вы сделали.
— Мсье банкир, — мерзко захохотал тот. — Вам следует воспользоваться моим примером и преподать урок вашей собственной жене! Ваша чудесная партнерша просто жаждет, чтобы ее немного поучили.
Он вдруг перестал притворяться и пригрозил Жуве:
— И чтобы все вокруг не сомневались, что мадам де Марья просто зашла сюда утром с обычным визитом. Я не желаю, чтобы все поселение чесало языки. Сами придумайте что-нибудь похожее на правду.
— Мы отправляемся домой! — грозно обратился он к Фелисите. — Попытайтесь не привлекать к себе лишнего внимания. Сумеете?
— Да, — ответила Фелисите, не поднимая глаз.
— Хорошо, возьмите меня под руку!
Испытывая при ходьбе невыносимую боль, Фелисите тем не менее крепко сжала зубы и старалась не отставать от де Марья. Она только с ужасом думала о том, какое расстояние ей придется пройти. Нет, ей не одолеть! И все-таки надо хотя бы попытаться.
Фелисите даже не заметила, как Николетта, вырвавшись из крепких рук мадам Готье, схватила метлу и помчалась за ними, громко проклиная де Марья. Через секунду она ударила злодея метлой, да так, что с головы у него слетела его пижонская шляпа.
Мадам Готье ухватила девочку за подол платья и потащила ее от греха подальше. Де Марья с почерневшим от злобы лицом поднял свою шляпу.
— Мама! — запротестовала Николетта. — Почему? Он же бил милую Фелисите палкой. Я сама все видела!
— Теперь, надеюсь, что ты надолго запомнишь урок! — заявил де Марья, когда они наконец добрались.
Фелисите, ничего не ответив, попыталась прийти в себя. Де Марья подождал с минуту, а потом захохотал.
— Мне кажется, вы не излечились от упрямства. Меня интересует только одно: когда ты решила, что можешь жить как тебе заблагорассудится, о чем ты думала? Неужели ты поверила басням мсье Л о о том, что смогла бы найти себе работу? Но в этом процветающем городе возможности для сбежавших жен весьма ограничены.
— Я думала лишь о том, чтобы избавиться от вас!
— Ты лжешь.
Мсье де Марья уселся на другой стул, и так как он разгорячился от долгой прогулки, то начал обмахиваться париком.
— Французы — весьма логичная нация. Вы наверняка продумали какой-то план. Или у вас есть средства, на которые вы рассчитывали?
— Да, — с достоинством заявила Фелисите. — Неужели вы считаете, что мой милый опекун послал меня в длительное путешествие без денег? У меня есть немного денег и кое-какие украшения. Я бы не пропала от безденежья.
— Так-так! Вот вы и признались! Признались! — он соскочил со стула и приблизился к жене.
— Мсье, что я такого ужасного сделала? — поразилась девушка.
— Разве вам не известно, что с того момента, как вы стали моей женой, у вас не осталось ничего своего? — воскликнул де Марья. — Золото в вашем кошельке… — он грозно нахмурился. — Сколько у вас денег?
— Немного, мсье. Я их потратила.
— Все деньги и драгоценности теперь уже не ваши! Они теперь принадлежат мне. Вы не смеете потратить даже один су или положить мелкую монетку в ящик для подаяний в церкви без моего сведения и позволения. Продажа украшений будет считаться воровством. Вы как бы украдете у меня ваши прежние украшения! Вам это ясно?
— Конечно, мне известно об общей собственности. Но это были подарки. От моего опекуна, барона Лонгея!
Он наклонился еще ниже и вперился в нее своими злобными глазками.
— Мне кажется, вы уже что-то продали этому банкиру, хитрому Жуве. Отвечайте!
— Да, мсье. Я именно так и сделала, потому что думала, что мне могут понадобиться деньги. А он был ко мне добр и дал достаточную сумму.
— Что вы продали этому мелкому мошеннику?
— Камею, мсье. Это был подарок мсье Шарля, и я распорядилась вещью так, как считала нужным.
— Неужели я снова должен объяснять, что вы не имеете права продать даже рваную ленточку или ненужный чулок без моего позволения?! Сколько он вам предложил?
Фелисите ответила. Брови де Марья поползли вверх.
— Ничего себе! Адвокат из Монреаля был прав. Мадам, вы умеете считать деньги! Это — весьма приличная сумма, — он резко щелкнул пальцами. — Пора мне все взять в собственные руки. Давайте деньги! Если возникнет необходимость, можете попросить денег у меня. Отдайте мне и все ваши украшения.