Высокие стены. Тяжелые Грузовики
Шрифт:
– Ладно, погоди! – Раски вернулся, уже почти готовый убежать и залечь в тот самый грязный масляный угол, в котором масленщики напиваются до беспамятства, который он недавно представлял и всей душой ненавидел. – Погоди! Что, если Юрик тебе подтвердит? Ты согласишься!?
– Ну, если Юрик! То, это… конечно, да… соглашусь. Посмотрим.
– ЮР-И-К! ЮР-И-К… – Раски разглядел фигуру Юрика, который, осматривал грузовик после первой части работы масленщиков, закричал, замахал ему. Он знал, что Юрик его не услышит. Но, у него оставалась одна надежда. Всего один взмах рукой. Если только тот произойдет вовремя. Раз и все! И он в деле! Раз и все… – ЮР-И-К! Я ЛЕ-ТА-ЛА… НА ВОС-ЕМ… НА-ОЛЬ… – последней фразы, Раски не выдержал, проглотил слова, задохнулся, закашлялся.
Потом произошло что-то странное. Ему показалось, Юрик на время, вышел из пара, дыма и ошметков масла, появился прямо перед ними.
Через секунду он снова пропал в завесе, но прежде успел сделать взмах рукой, который делал уже несколько раз, как будто, отмахиваясь от чего-то. Но, подтвердив, что Раски может лететь с их рейсом. Их легендарным рейсом Семь-Ноль в Восемь-Ноль, о котором потом будут говорить и сочинять даже самые пьяные масленщики в каждом грязном углу, каждого ангара, каждого бункера, пока хлябь останется хлябью. То есть, до скончания времен.
Юрик Ласкью появился и салютовал «Да, Раски! Ты летишь. Ты будешь леталой Семь-Ноль – Восемь-Ноль».
И потом опять скрылся, в облаках дыма, пара и черных мух сгоревшего масла.
– Ну! – теперь Раски не боялся ни мутных глаз с черными мелкими осколками, ни руки, прикрывавшей пластинки.
– Ну… ну и ну! – сказал Хью, и карточка выскользнула из-под его огромной ладони, похожей на грязную тряпку, всю испещренную складками и пятнами.
Когда Раски бежал прочь, позади, он услышал слова Хью, окончание его фразы после «ну-ну»: НУ И ПО-ЖА-Л…
Целиком он не расслышал, поэтому не знал, что это точно значило. «Ну и пожалуйста» или «Ну и пожалеешь». Он не знал, потому, что сам не был уверен. Он боялся, очень боялся. Но боялся как-то по-другому, по сравнению с тем, как боялся встретить этот вечер, смотря на серую стену ангара Семь-Ноль, в окружении масленщиков и их пьяных россказней, какими бы крутыми водилами они бы были.
***
Поначалу, было даже просто. Раски знал первую часть пути, вдоль Тупой Суки, по дуге, и знал неплохо. И двое водил, которых отобрал сам Юрик, были опытными. И конечно же, тоже знали этот отрезок. А главное, знали меру – когда жать на газ и сколько жать, когда тормозить. А если видели необходимость подправить чью-то ось, они это делали. Спокойно и без глупостей.
И, если бы Раски не знал, что в колонне три грузовика то, смотря вниз, можно было подумать, что это одна большая конструкция, железная и очень тяжелая, делает глубокий рубец в хляби.
Конец ознакомительного фрагмента.