Высокий, царственный и сварливый
Шрифт:
— Эсмеральда, — прохрипел я, касаясь её кожи. — Я…мы что — нибудь придумаем. Обязательно придумаем. Я обещаю. Мы…мы можем поговорить с ним. Я поговорю с ним. Так что не плачь. Не волнуйся. Пожалуйста. Пожалуйста.
В моём голосе не было никакой убежденности, потому что, когда я сидел там, обнимая её, у меня в животе возникло тошнотворное чувство, что я ничего не могу сделать, чтобы это исправить.
Эсмеральда:
«Прости, сегодня я останусь в своей комнате»
Её сообщение пришло ночью, когда все легли спать. Я прочитал его и понял. Я понимал. Но я всё равно спустился в библиотеку.
Я сел в её любимом уголке, взял с полки книгу и стал ждать её.
На всякий случай, если она придет и докажет, что мое беспокойство из — за её потери было напрасным.
Она не пришла. Я понимал почему.
Но моё сердце всё равно разбилось.
Глава 23
Эсмеральда
На следующий день был День пушек, официальный день окончания Великого восстания Зорро. Он запомнился пушечными залпами, которые возвестили о последней битве на берегах Прио. В Томе церемония проходила во второй половине дня, поэтому утро было свободно для ежегодной королевской охоты за сокровищами. Все семь семей присутствовали во дворце Чаукхам, а королевские дети и дети дворцового персонала готовились внутри к собственной мини — охоте.
Принц Арш отвечал за планирование охоты и решил кое — что изменить. Вместо того чтобы делить всех на команды, он хотел сыграть в игру “королевская семья против королевской семьи”. К моему полному, абсолютному удовольствию — нет— я была в команде с Каримом и Шехрияром.
Неловкость — это не совсем подходящее слово, чтобы описать атмосферу между мной и Каримом. Стояла удушающая тишина, пока я изо всех сил старалась держаться рядом с Шехрияром и избегать любого взаимодействия с моим братом. Мы тащились по той стороне дворца Чаукхам, где кусты роз обвивали красный кирпич между окнами, когда Шехрияр вздохнул. Я искоса взглянула на него, но наткнулась прямо на прищуренный взгляд Карима.
Моё сердце подпрыгнуло, и я немедленно обернулась туда, где остановился Шехрияр. Он хмурился, переводя взгляд с меня на Карима.
— Что случилось? — спросила я.
Шехрияр покачал головой, его челюсть дрогнула.
— Я так не могу, — сказал он. — При всём моём уважении, Ваше Величество, Ваше Высочество, если вы намерены играть так всё это время, то я хотел бы уйти из этой команды прямо сейчас.
Паника скрутила меня где — то внизу живота. Он бы не стал. Он не мог. Он не мог оставить меня наедине с Каримом. Извинение смягчило его взгляд, но Шехрияр стоял высоко и упрямился.
— Ты не можешь продолжать использовать меня как буфер, — сказал он мне, прежде чем переключить своё внимание на Карима. — И Ваше Величество тоже. Это должно прекратиться. Потому что кто — нибудь
Я наблюдала за молчаливым обменом их рукопожатиями. Затем мой безумный взгляд остановился на Шехрияре, когда он отошел.
— Шехрияр, — умоляюще прохрипела я. Он бросил на меня искаженный, полный раскаяния взгляд.
— Я буду ждать у старта с принцем Аршем и остальными, если понадоблюсь, — сказал он и склонил голову. Ноги сами подтолкнули меня к нему.
— Шер, пожалуйста, — прошептала я, отчаянно тряхнув головой. Он вздрогнул, но отвернулся и зашагал обратно тем путем, которым мы пришли. Всё, что я могла делать, это смотреть, как он уходит, когда шок и тревога наполнили мои легкие вместо кислорода.
Как Шехрияр мог так поступить со мной? Как он мог оставить меня с Каримом? Когда я остаюсь с ним наедине, не происходит ничего хорошего. Он знал это. Так почему же? В те тягостные моменты, когда я стояла к нему спиной, Карим не произнес ни единого слова. Мне всё больше и больше не хотелось оборачиваться и смотреть в лицо реальности моей ситуации.
Я теребила подол своей укороченной куртки с отворотом, размышляя, что делать, когда кто — то откашлялся. Каждый мускул в моём теле превратился в неподвижные ледяные глыбы. Но я не могла долго стоять там, притворяясь, что он не пытается привлечь моё внимание. Сделав глубокий вдох, я заставила себя слегка повернуться, бросив быстрый взгляд в сторону Карима.
Незнакомец в облике моего старшего брата смотрел на меня, почесывая свою гладко выбритую челюсть. Забыв о том, что произошло, я не могла смотреть ему в глаза из — за того, как небрежно он был одет.
Я могла по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз видела Карима в джинсах с тех пор, как ему исполнился двадцать один год, и он стал принцем — консортом. В паре со старыми белыми кроссовками и поношенной кожаной курткой он выглядел совершенно другим человеком. Я с трудом узнавала его.
— Мы должны продолжать работать над загадками, — сказал он так, словно это была политика, а не игра. Я посмотрела в ту сторону, куда ушел Шехрияр, и слегка пожала плечами.
— На самом деле не имеет значения, решим мы их или нет. Вероятно, мы всё равно слишком отстали, чтобы догнать остальных, — двадцать минут из часовой охоты уже прошли, а мы разгадали только три загадки. Он молчал на протяжении нескольких секунд.
— Люди будут задавать вопросы, если мы сейчас уйдем, — затем сказал он.
Мои плечи разочарованно опустились, и острая боль пронзила грудь, как будто я не знала, что именно он собирался сказать.
— Да. Люди, — пробормотала я, закрывая глаза от заполнившей их покалывающей сырости.
Я не думала, что тишина может стать ещё более удушающей, но это произошло, и от этого меня тошнило. Я пожалела, что у меня нет с собой телефона, чтобы я могла позвонить Шехрияру и умолять его прийти за мной. Но телефоны были запрещены во время игры, и у меня было предчувствие…