Высокий, царственный и сварливый
Шрифт:
— Раньше тебе нравилось разгадывать загадки.
Я моргнула, глядя на равномерно подстриженную траву под моими потертыми бледно — голубыми кроссовками, задаваясь вопросом, не обманывают ли меня мои уши. Карим, которого я знала, ни за что не смог бы заговорить со мной так…мягко. Я подняла взгляд и обнаружила, что он наблюдает за мной с каким — то нечитаемым выражением.
— Да, — услышала я свой ответ. — Но мне уже давно никто их не загадывал.
Именно он обычно загадывал мне загадки. Когда я была слишком маленькой, чтобы разгадывать
Карим опустил взгляд на красный конверт в своих руках. Он откинул треугольный клапан и вытащил маленький квадратный листок бумаги с напечатанной на нем загадкой.
– “Я змея, которой надоела своя кожа”,— прочитал он вслух. “Я копаю, я рублю и срезаю. Но посмотри повыше, и ты увидишь, что у меня четыре ноги, длинная шея и я пятнистый. Найди меня, и следующая загадка будет твоей.
Карим вопросительно поднял брови.
— Итак? Как ты думаешь, что это?
— Я не…Я не знаю, — я говорила не о загадке. Я понятия не имела, что происходит с Каримом. Он действительно собирался рассказывать мне загадки, как будто мы снова были детьми, и разгадывать их вместе со мной? Это меня злило или радовало? Я испытывала облегчение или разочарование? Я понятия не имела. Я почти онемела.
– “Четыре ноги и длинная шея” и “пятнистый” — это о жирафе, — он слегка нахмурился, смотря на бумагу. — Но “змея, которой надоела своя кожа”?
Возможно, я использовала загадку как оправдание, чтобы избежать необходимости расшифровывать, что это за взаимодействие между нами, но я постоянно прокручивала эти слова в уме, застыв в неловкой позе. Затем меня осенило.
— Змеи сбрасывают свою… — сказала я одновременно с Каримом. Мы остановились. Он моргнул, смотря на меня. Я первая отвела взгляд, чувствуя себя неловко. Он откашлялся.
— Итак, змеи сбрасывают кожу, но как это связано с “Я копаю, я рублю и срезаю”?
— Садовые инструменты, — пробормотала я, осознав. — Это то, что вы делаете с садовыми инструментами. Загадка — это омоним. У “сбрасывают” есть другое значения.
— Не “сбрасывают кожу”, а садовый сарай. Мы ищем сарай с жирафом внутри.
Я кивнула, легонько и неуклюже.
— В дворцовых садах есть три сарая. Но только один используется для садовых инструментов. Должно быть, это он, — Карим ответил на мой кивок с той же степенью скованности.
— Ты знаешь дорогу?
Мы шли с промежутком в один метр между нами в мертвой тишине, пока я вела нас к садам. Команда Рейвен окликнула нас, когда они проносились мимо, и Карим усмехнулся шутке короля. Но когда они скрылись за изогнутой изгородью, снова воцарилась тишина.
— Как ты узнала, что это единственный сарай с садовыми инструментами? — спросил Карим, когда мы подошли к оранжерее.
— Кай… — ответила я, но запнулась, мои плечи напряглись. — Я имею в виду, принц Кай однажды показал мне.
У меня неприятно скрутило живот. Говорить о Кае в присутствии Карима было всё равно что говорить о чём — то запретном. И одно упоминание имени Кая вернуло мне боль от того, что Карим велел мне держаться от него подальше.
Не говоря больше ни слова, я повернула ручку деревянной двери сарая и вошла внутрь перед Каримом. Вдоль двух длинных стен под четырьмя квадратными окнами, расположенными через равные промежутки, тянулись покрытые пятнами верстаки, а посередине стояли металлические полки, образуя прямоугольную дорожку вокруг них.
Я обошел сарай с правой стороны, осматривая верстак. Но я так остро ощущала тихие шаги Карима по другую сторону металлических полок, что не могла разглядеть ничего, кроме общего беспорядка из пустых горшков для растений и мелких садовых инструментов.
— Как давно вы с принцем Каем близки?
Я вздрогнула и остановилась. Сквозь горшки с рассадой, стоявшие на уровне глаз на металлической полке, я смотрела на спину Карима, моё сердце испуганной птицей забилось в клетке моей груди. Но в тот момент, когда он положил то, с чем возился, я отдернула голову так быстро, что в шее щёлкнуло, а перед глазами всё поплыло.
Почему он спрашивал о Кае? Это было похоже на ловушку. Как будто он хотел, чтобы я сказал что — то, что дало бы ему повод осудить меня ещё больше.
— Я не хочу говорить о принце Кае, — быстро сказала я.
Позади меня послышался шорох.
— Я хотел бы знать.
Его почти безэмоциональное заявление вызвало во мне гнев и горечь. Ничего из этого я не чувствовала вчера, но сейчас они проявились с удвоенной силой, заставляя сжать мои руки в кулаки. После всех тех обидных вещей, которые он наговорил, после того, как он пресек мою попытку рассказать ему всю историю и сказал мне покончить с Каем, какой смысл спрашивать сейчас?
— Почему? — с горечью выплюнула я, прежде чем смогла подавить слова, кипевшие у меня в горле. — Так ты сможешь определить, насколько большой скандал я вызвала и насколько сильно это навредит твоему имени?
Последовавшая тишина была громкой, звенящей и холодной. Мой гнев пронзил словно ножом. Я сжала одежду в кулаке так сильно, что заболели пальцы, когда паника просочилась из меня. Зачем я набросилась на Карима и усугубила ситуацию? Мне не нужно было давать ему ещё один повод для гнева, и я не хотела ещё одного спора. Я уже так устала от этого.
— Я прошу прощения, Ваше Величество. Я не должна была этого говорить. Пожалуйста, простите меня.
Ответа от него не последовало, поэтому я повернулась к нему спиной и заставила себя поискать ответ на загадку.