Высокое волшебство
Шрифт:
– Хорошая малышка Непоседа, – проворковала Дайрин, похлопывая черепашку по горбатой спинке.
– Да! – сказала Непоседа.
– Да! Да! Да! – залопотали остальные. Это слово побежало по их рядам, отдаваясь и множась, словно эхо.
– Да! Да! Да!..
– О'кей, – успокоила их Дайрин. – Вы все хорошие, а теперь помолчите. Ти-ши-на! Они притихли, словно чего-то ожидая.
– Ясно, – медленно проговорила Дайрин, – мне каждому из вас надо придумать имя. Так?
– Да, да, да! – загалдели черепашки.
– Стоп, стоп! Не все разом, а то вы меня оглушите, – рассмеялась Дайрин.
Она повернулась к компьютеру и задумалась. Самой ей ни за что не навыдумывать столько имен. Их же просто бесконечное множество, и наверняка станут прибывать все новые и новые толпы.
– Вызови программу «ПОМОЩЬ», – скомандовала она. 1
– Нет, – вдруг впервые возразил компьютер..
– Почему? – удивилась Дайрин.
И компьютер замигал экраном, а потом пояснил:
– Мы с тобой не можем давать всем имена. Это ее дело.
– Чье? Планеты? Материнской Планеты? – спросила Дайрин. – А ты научил ее этому? Покажи-ка еще раз чертеж, по которому сделаны эти черепашки, – попросила она.
Экран замерцал, показывая Дайрин чертеж в трех проекциях, чтобы она могла осмотреть схему черепашки со всех сторон. И вдруг Дайрин пришла в голову отличная идея: она сама попробует переделать черепашек, подарив им руки! А за именами дело не станет. В конце концов, это не ее забота, а дело Материнской Планеты.
– Как мне сделать изменения в чертеже? – спросила она компьютер.
– Экран чувствителен к прикосновениям, – прогудел он. – Черти прямо на экране. Дотронься до линии и покажи то, что хочешь с ней сделать.
Больше часа возилась Дайрин, водя пальцем по экрану, выдумывая, стирая, поправляя, потом, устав, перекусывала сандвичем и снова принимаясь за работу. Поначалу она боялась изуродовать черепашек своим неумелым рисованием, но постепенно рука ее отвердела, появилась уверенность, и, главное, она поняла, что хочет и что может сделать.
Чертеж был задуман на славу, и черепашки получились подвижные и смышленые. Однако Дайрин обнаружила досадные пробелы и недоделки в этих симпатичных агрегатах. Первым делом она соорудила из их передних ножек руки с четырьмя «пальцами» и шестью коготками, один из которых располагался повыше кисти. Запасной. Затем, подумав, приделала им еще два пальца – больших. Эти руки она прикрепила к телу на шарнирах так, что те свободно вращались во всех направлениях. Еще поразмыслив, она прикрепила другую пару рук на спине черепашки, чтобы та могла действовать ими сзади, не поворачиваясь при этом всем телом.
Затем Дайрин заменила сравнительно примитивные светочувствительные зрительные датчики черепашки подобием человеческой сетчатки и придала всему этому граненую форму глаза пчелы. Такая штука в соединении с составным объективом хороша и для близкой работы, и для различения предметов на большом расстоянии. Несколько таких окулярчиков она разместила по периметру тела черепашки да еще щедро добавила парочку на спине. Подумав немного, она усилила эти глаза системой линз, как у телескопа. Вдобавок соорудила инфракрасные и ультрафиолетовые уловители. Уши у них уже были. Во всяком случае, слышали они нормально. Но Дайрин подумала, что неплохо было бы их снабдить каким-нибудь уловителем радиоволн. Некоторое время она раздумывала, как это сотворить, но не сообразила и решила, что, в конце концов, они и сами могли бы потрудиться, выстроив внутри себя такой приборчик.
В задумчивости Дайрин оглядывала дело рук своих. Чертеж получился уж слишком запутанным, ну да ладно, Материнская Планета сама разберется. Правда, она снова сделает их совсем одинаковыми. Это естественно. У нее, вероятно, еще нет понятия о различиях, о многообразии природы. Она, Дайрин, сама сделает их отличными друг от друга. И не только внешне, но и внутренне. Если возникнет какая-нибудь опасность, то одинаковость их реакций, идентичность их информационных процессоров позволит легко уничтожить всех сразу, лишь настроившись на одну волну. Различия же спасут их, дадут возможность уцелеть если не всем, то большинству.
Она перестала чертить и принялась пристально разглядывать структуру пластов в теле черепашки. Сейчас ее интересовало не то, из чего они сделаны, а чередование и толщина каждого слоя и даже молекулярный состав их. Вместе с компьютером они принялись разбираться в этой молекулярной цепи, и Дайрин вдруг поняла, что структурная основа тела черепашки очень сходна с ДНК человека. И все же она оказалась намного сложней, что очень удивило Дайрин. Компьютер рисовал на экране замысловатую цепочку молекул, приобретающую вид трехмерной снежинки. Атомы кремния соединялись с атомами других элементов, образовывая новую молекулу. Четырнадцать молекул кремния в пятидесяти различных вариантах химических соединений, отмечала про себя Дайрин, дают удивительный результат, и соединение и соседство пластов различной структуры не случайно. С помощью компьютера она попыталась выявить код каждой такой снежинки. Это ведь позволит ей не только понять черепашку, но и получить доступ к самой сокровенной сердцевине ее, если можно так назвать, мозга, к ее способу усвоения и переработки информации. Вот тогда обучение станет действительно скорым и по-настоящему плодотворным.
Не один час провела Дайрин перед экраном компьютера. Она уже видела не только верхушку айсберга, но и всю глубинную систему действия этого искусственного организма. Она могла бы теперь объяснить каждую клеточку этой необыкновенно сложной структуры – и запоминающее устройство, и многочисленные датчики, и ассоциативные цепи, и жизненное обеспечение, и энергетическое управление.
Теперь Дайрин решилась сама придумать такие соединения и чередования пластов, которые создали бы новых черепашек, отличных от существующих. Она быстро начертила на экране агрегатики, у которых было больше ассоциативных цепей, и поэтому они могли бы чуть ли не самостоятельно мыслить и соединять, выстраивать в систему ту отрывочную информацию, которую она за такое короткое время наспех вложила в них. Они уже умели из отдельных кубиков знаний строить целый дом представления о мире. Она увеличила хранилища памяти черепашек, оснастила их новыми датчиками чувств, придала им больше подвижности и маневренности. Теперь они могли острее прежних видеть, слышать и ощущать. Одно из соединений пластов было предназначено для концентрации и проявления эмоций. Но таким крошечным показался этот пласт, что Дайрин с помощью компьютера значительно, почти в три раза, расширила его и подключила к другим ассоциативным областям. Новые черепашки уже умели не просто усваивать информацию, но и реагировать на нее: радоваться или грустить, волноваться, сердиться, расстраиваться, сочувствовать, приходить в отличное или, наоборот, в угнетенное состояние духа, менять настроение. Они стали уже не просто механическими игрушками с невероятной памятью, но почти живыми существами, имеющими свой характер, свои эмоции, свою индивидуальность. Вот теперь можно было бы дать любой из них отдельное, только ей подходящее имя. Мало того, Дайрин предусмотрела и возможность развития, изменения характера и реакции черепашек на изменения в обстоятельствах или в окружающем их мире. Они, как люди, умели теперь развиваться, правда, только внутренне, не меняя по существу свою форму, не старея и не разрушаясь от времени.
Дайрин наконец остановилась, разогнула затекшую спину, подвигала отсиженной ногой и облегченно вздохнула. Она вспомнила про свой надкушенный и недоеденный сандвич, однако он уже успел зачерстветь, так долго она возилась с черепашками.
– Послушай, – обратилась она к компьютеру, – не мог бы ты попросить Материнскую Планету, чтобы она создала пару-другую черепашек по моей схеме?
– Потребуется значительное перепрограммирование, – заявил компьютер.
– Ха! – беспечно воскликнула Дайрин. – Времени у нас достаточно, спешить некуда.
Экран компьютера быстро заполнился бинарными рядами. Компьютер снова беседовал с Материнской Планетой.
«С чего это я взяла, будто у меня времени хоть отбавляй?» – спохватилась Дайрин, поглаживая Непоседу, вновь вскарабкавшуюся ей на колени.
– Ты закончил анализ по Одинокой Силе? – спросила она.
– Полная информация, – с готовностью откликнулся компьютер.
Цифры бинарных рядов сменились строками текста. Но Дайрин не спешила вчитываться в строки, зеленеющие на экране. Она подняла глаза к небу. Млечный Путь почти весь вытянулся из-за горизонта и плыл в черноте неба. Лишь тонкий, редкий хвост его еще скрывался за краем планеты. И весь он изогнулся, словно змеился. Световой мост. Тусклое красное солнце послушно, будто привязанное невидимой нитью, тянулось за уплывающим Млечным Путем,