Высшая мера
Шрифт:
– Да.
– Тебе нужно срочно уехать?
– Да.
– Так бы и сказал…
– Вот и говорю.
– Мне грозит опасность?
– Нет.
– Но я же знаю, что мне грозит опасность! И ты это знаешь!
– Серкова, кажется, впервые повысила голос.
– Ты спросила, я ответил. Обычно я отвечаю за свои слова.
– Да?
– удивилась Серкова, еще больше выпятив потрясающие свои губы.
– Ну ладно… Пусть будет так. Замнем. Бывают в жизни случаи, когда женщина просто должна замолчать.
– Очень верное замечание.
– А может, поехать на Кипр? Говорят, там совсем неплохо.
– Кипр отпадает.
– Почему?
– Закрытая для меня территория.
– И опять замолкаю.
– Мы едем?
– Да.
– Серкова подняла голову, словно бросая вызов и Апыхтину, и собственной судьбе. А может быть, подставляя лицо для удара. Или для загара.
– Два пива, пожалуйста, - сказал Апыхтин проходящему мимо официанту.
И тот снова растворился среди солнечных зайчиков, в залитом слепящим светом пространстве. И снова возник, оставив на столе два золотистых пивных блика. Солнце полыхало в прозрачном пиве, дробилось на тысячи мелких искорок в маленьких капельках, выступивших на холодных бокалах.
– Будем живы, - сказал Апыхтин.
– Во всяком случае, постараемся.
– Серкова испытующе посмотрела на Апыхтина.
Дальнейшие события начали вдруг происходить с такой скоростью, что Апыхтин не всегда замечал уже случившиеся перемены. Едва расставшись с Серковой в прохладной тени кленов, он, не теряя ни минуты, помчался в агентство недвижимости «Квадрат», с помощью которого совсем недавно купил двухкомнатную квартиру.
– Моя фамилия Антонов, - сказал он.
– Я купил у вас квартиру.
– Помним.
– Теперь я собираюсь ее продать. За это время цены выросли, но я согласен взять те же деньги.
– Нет проблем. Приходите завтра с утра, и мы все сделаем.
– Есть проблемы, - поправил Апыхтин.
– Все нужно проделать сегодня. Уступая квартиру за ту же цену, я дарю вам тысячу долларов. Вот я, вот мои документы, за стеной сидит ваш нотариус. Давайте поднатужимся, и за этот час вы заработаете тысячу.
Хозяин агентства, громадный полноватый детина, некоторое время сидел молча, без выражения глядя перед собой, прокручивая в уме возможные варианты. Потом вздрогнул, часто заморгал глазами, и на веснушчатом его лице возникло такое выражение, будто он только что, секунду назад вернулся из каких-то далеких пространств.
– Заметано, - коротко сказал он и вышел. Вернувшись через пять минут, молча положил перед Апыхтиным две пачки долларов.
– Здесь двадцать. Заметано?
– У меня еще есть машина. «Жигули». Она новая и стоит пять тысяч долларов. Я отдаю за четыре, но сегодня и сейчас. Заметано?
– Точно новая?
– Ей месяц. Все документы при мне. Я готов подписать все, что вы мне подсунете. Но четыре тысячи - здесь и сейчас.
– Заметано.
– Несколько житейских подробностей, - сказал Апыхтин.
– В этой квартире я еще переночую. Завтра утром выметусь.
– Годится, - кивнул хозяин.
– Там мебели на полторы тысячи долларов. Вы мне за нее дадите тысячу. Мебель новая, ей тоже месяц.
– Крутые перемены в жизни?
– Заметано?
– спросил Апыхтин.
Хозяин молча поднялся и на этот раз отсутствовал десять минут. А войдя, снова положил перед Апыхтиным доллары.
Не пересчитывая, Апыхтин все деньги бросил в сумку.
– Машина стоит во дворе, можете посмотреть.
– Видел.
– Завтра она будет стоять у моего дома, во дворе. Документы оставляю вам сейчас для успокоения, ключи будут в квартире. В кухне на гвоздике. Вопросы есть?
– Нас ждет нотариус.
Апыхтин прошел вслед за хозяином в соседний кабинет и через полчаса вышел с несколькими бумажками, которые подтверждали, что нет у него ни квартиры, ни машины, и ничто уже, ничто не связывает гражданина Антонова с этим городом. И даже выписываться не было никакой надобности - достаточно было поднести к паспорту зажженную спичку. Что Антонов, простите, Апыхтин и сделал.
Да и был ли вообще когда-нибудь на белом свете гражданин Антонов?
Нет, не было такого.
Похоже, и не будет.
Юфереву он позвонил уже из Москвы, из Шереметьева. Пока Серкова рассматривала диковинные витрины и лакомилась пирожными, он прошел в переговорный пункт и набрал номер следователя.
– Слушаю, - сказал Юферев суховато.
– Апыхтин беспокоит.
– Очень приятно.
– Следователь не был настроен разговаривать долго и подробно, видимо, произошедшие в городе события полностью легли на его плечи.
– Слушаю, Владимир Николаевич.
– Позвонил вот… Думаю, может, чего новенького на нашем фронте?
– У меня такое ощущение, Владимир Николаевич, что у нас с вами разные фронты.
– Этот разговор у них сразу пошел на «вы».
– Ошибочное впечатление.
– Откуда звоните?
– Из Москвы.
– Возвращаться совсем раздумали?
– Нет, отчего же… Обязательно вернусь.
– Когда ждать?
– Примерно через месяц.
– Ну что ж, вернетесь - заходите. Буду рад.
– Я слышал, у вас криминальные новости?
– Что вы имеете в виду?
– Граждане горят… Некоторые вместе с домами, другие - вместе с киосками.
– Это разные случаи.
– Юферев вздохнул, из чего Апыхтин понял, что в своей догадке оказался прав - на следователя действительно эти события свалились всей своей тяжестью.
– Разборки идут, передел собственности.
– Мне не кажется, что это совсем уж разные случаи, - сказал Апыхтин.
– Мне кажется, что их можно как-то увязать вместе, соединить, и тогда, возможно, появится новый взгляд на вещи.
– Интересно, - усмехнулся Юферев.
– Вы об этом в Москве услышали?
– Да. Здесь говорят, что у этих двух трупов есть нечто общее.