Высшая жертва

Линн К. С.

— Дело не в том, чего я хочу.

— Черта с два!

Я вздрагиваю от гнева в его голосе.

— Пожалуйста, постарайся понять.

— Что понять, Зоуи? — спрашивает он, отстраняясь от моего лица.

Я чувствую холод и отстраненность.

— Ты ничего мне не говоришь. Ты не пускаешь меня внутрь, так как же, черт возьми, я должен понять?

Как мне объяснить ему это? Как заставить его понять, что я — единственный близкий человек для моей сестры? Как заставить его понять, что она ужасно страдает, что ей нужно все свободное

время, которое есть у меня.

— Поговори со мной, — умоляет он, его голос становится мягче.

Я смотрю на него в ответ, желая довериться, поплакать у него на плече и рассказать, как я устала. Как сильно я люблю свою сестру, но ее состояние отнимает у меня все силы. При этой ужасной мысли чувство вины вырывается на поверхность и бьет меня по лицу, как холодная мокрая тряпка. Я не имею права так себя чувствовать, как и не имею права взваливать на него это бремя.

— Это сложно, — говорю я ему.

Разочарование в его глазах разбивает мою душу на мелкие осколки.

— Ладно. Пусть будет по-твоему. — Он опирается на островок и поднимается на ноги.

— Остин, пожалуйста, — умоляю я, мой голос переполнен едва сдерживаемыми эмоциями.

Он не оборачивается, и я не могу его винить.

Я подпрыгиваю от звука его кулака, врезающегося в металлическую дверь, когда он вырывается из кухни, и его гневный уход разрывает мое сердце.

Остаток ночи проходит как в тумане душевной боли. Я избегаю обеспокоенных взглядов Тары и Фрэнка и жду, пока бар утихнет, чтобы оставить их закрываться, раз уж они так любезно предложили. К тому времени, когда сажусь в машину, я вымотана как эмоционально, так и физически, и мечтаю о постели. Вместо этого я еду в больницу.

Как только вхожу в раздвижные двери, мне становится плохо, желудок сводит от резкого запаха дезинфицирующих средств. Мне неприятно, что она здесь, неприятно, что это ее дом, но пока я не смогу позволить себе собственный дом и домашний уход, она должна находиться именно здесь.

Я вхожу в лифт и поднимаюсь на третий этаж. Проходя мимо поста медсестер, я приветствую Дину, старшую медсестру.

— Привет, Зоуи, у тебя есть минутка?

От беспокойства я резко останавливаюсь. Единственная причина, по которой она захочет поговорить со мной, если что-то случилось.

— Все в порядке?

— Сейчас да.

Сердце замирает в горле, пока я жду, что она скажет дальше.

— Сегодня у нее был еще один приступ.

— Насколько сильный?

От долгой паузы по моим венам пробежал ледяной страх.

— Самый тяжелый.

Я опускаю глаза, поражение овладевает мной.

— Сейчас с ней все в порядке. Мирно спит. Доктор придет поговорить с тобой утром. Он проводит дополнительные тесты и хочет попробовать дать ей другое лекарство.

— Хорошо. Спасибо, Дина.

Она кладет руку мне на плечо.

— Держись, дорогая. Крисси сильная, и она борется.

Как бы я ни ценила ее поддержку, не нахожу утешения в ее словах. Потому что на самом

деле Крисси не сильная и уже давно. Ее состояние продолжает ухудшаться, что бы мы ни делали, и от этого я чувствую себя такой беспомощной.

Я иду к ее комнате и как можно тише открываю дверь. Над ее кроватью горит тусклая лампочка, отбрасывая на нее белое сияние, но она крепко спит. Ее рот открыт, а тело повернуто под странным углом из-за мышечной дисфункции.

Щелчок закрывающейся двери выводит ее из мирного сна. Ее глаза открываются, в горле раздается шум.

Я прохожу мимо ее инвалидного кресла и сажусь на край ее кровати.

— Привет, Пчелка Крисси.

Она смотрит на меня, в ее глазах появляется свет, которого не было еще минуту назад. Когда она так смотрит на меня, это дает мне надежду и немного облегчает мою боль.

— Д-Д-Доуи.

Счастье наполняет мою грудь, когда мое имя слетает с ее губ. Она не всегда может его произнести.

— Извини, что разбудила тебя. Я хотела проскользнуть тихо.

Ее сцепленные пальцы сжимают мои с силой, которая меня удивляет, ее глаза передают то, что она не может сказать.

Я точно знаю, что означает этот взгляд.

— Хочешь, я останусь на ночь?

Дрожь пробегает по ее телу, когда она моргает в ответ на мой вопрос.

— Хорошо, — шепчу я, проводя пальцем по ее нежной щеке. Снимаю с плеча сумочку, откладываю ее в сторону и забираюсь на кровать позади нее, а не ложусь в кресло, как обычно делаю. У меня такое чувство, что сегодня Крисси нуждается во мне больше, чем обычно, и если быть честным, то я тоже нуждаюсь в ней.

Свернувшись вокруг сломанного тела сестры, вдыхая тонкий аромат ее шампуня, я наконец даю волю слезам, которые сдерживаю. Каждая пролитая слеза — это молитва за Крисси, за то, чтобы мы нашли для нее способ жить той жизнью, которую она заслуживает.

Я мечтаю о мужчине, по которому тоскую каждую ночь, желая почувствовать его сильные руки вокруг себя, чтобы собрать все мои осколки воедино.

Глава 4

Остин

На станции царит мрачность, которой раньше не было. Тяжесть и потеря, которую мы все ощущаем сейчас без Деклана. Она нависает над нами как темная туча, омрачая настроение каждого, кто заходит сюда.

Обычно мне нравится быть здесь, эта пожарная часть — мой второй дом, здесь живет моя вторая семья, но сейчас я благодарен, что смена почти закончилась. Это длинная ночь, шесть вызовов, большинство из которых — автомобильные аварии. На одном из них нас ждали погибшие мать и ребенок.

В завершение этой ужасной ночи мы сидим в конференц-зале, где Кэп и пожарный следователь Ропер рассказывают о событиях, связанных с произошедшим взрывом на складе. Здесь присутствует весь дом, вплоть до семнадцатого экипажа, моего спасательного отряда и парамедиков.