Высшее образование для сироты, или родственники прилагаются
Шрифт:
— Действительно как княжеская резиденция, — шепнула я Алие. — Ну Аэрон и размахнулся!
Сам Аэрон сидел в богатом кожаном плаще, обзавелся круглой серьгой в ухе и тонким шрамом на щеке. Глаза зеленого цвета подозрительно сощурились, увидев нашу троицу.
Князь кивком подозвал к себе Велия и стал вполголоса что-то у него выспрашивать. Велий спокойно отвечал и, похоже, развеял подозрения. Князь кивнул на Алию, Велий пальцем поманил ее. Алия подошла к Укусу, тот внимательно рассмотрел ее и, хлопнув по плечу Велия, пригласил их за стол. Я скромненько стояла в уголке и пошевелилась, лишь когда Велий привязал веревку к крюку в стене. Я залезла с ногами на лавку у стены и, обхватив колени руками, замерла, прислушиваясь
поддержали его дружным ревом остальные члены разбойничьей шайки.
Когда вдруг съел на мельнице собаку. Сначала было сладко, стало горько Потом, Когда по-детски искренне я плакал. Он был хороший пес, — Эх, Дружок! Ах, Дружок!снова включились вампиры.
И зря нас никогда не обижал. Когда игрался, тыкал в бок. — Носом в бок! А я его без жалости сожрал. И я решил из дома в лес убежать. — Убежать! Чтоб больше никого не обижать. — Не сожрать! Чтоб не увидеть близких никогда, Чтоб не явилась к ним беда. А в том лесу разбойный дикий люд. — Дикий люд! Похуже упырей, только кровь не пьют. — Нет, не пьют! Как удалося выжить малышу, Об этом я сейчас не расскажу. Но пролетели те деньки, — Эх, деньки! У малыша длиннее стали клыки, — Эх, клыки! Он много чего пробовал на вкус, Теперь в лесу хозяин — князь Укус! — Эх, Укус!— А что, Лихо, пусть твоя невольница нам станцует! — предложил пришедший в хорошее расположение духа Укус. Я, надеявшаяся до последнего, что обо мне благополучно забудут, напряглась. Подошло время сольного выступления.
Велий вылез из-за стола, подошел ко мне, отвязал веревку, заговорщицки подмигнул и сорвал с меня плащ. Разбойники заулюлюкали, а двоедушник, легко меня подняв, поставил на стол. Кто-то из вампиров попробовал ухватить меня за ногу, но я сердито наступила на его руку ногой, придавив ее расшитым башмаком.
— Пляши, — приказал Аэрон. Мысленно посылая на его вампирскую голову проклятия, я подняла руки, демонстрируя запястья, связанные веревкой.
— Иди сюда, — приказал князь. Я по столу направилась к нему, попутно спихивая блюда с яствами, освобождая место для танца. Аэрон вытащил из-за голенища нож и перерезал веревки. Я потерла запястья. Князь повелительно махнул рукой с ножом: — Танцуй.
Я отбежала на середину стола и, подмигнув Алии, стала напевать мотив миренской песни, вспоминая движения и надеясь, что аномалия поможет мне не хуже музыкантов. Все сработало как надо, избу заполнил стук барабанов, к ним подключились другие инструменты.
Проклята душа танцовщицы, Ей с собой не совладать, Сколько музыка будет длиться Столько будет она танцевать.Музыка пьянила, я без труда вспоминала, казалось, позабытые движения, совсем как в детстве, когда очередная наложница танцевала перед великим Лонгином, а я, заглядывая в щелку приоткрытой двери (Лонгин никогда не скрывал, чем занимается), повторяла движения, стараясь, чтобы жесты и движения тела совпадали, как в зеркале. Бусина сверкала и переливалась, притягивая взгляды к животу и бедрам, браслеты звенели.
Сумасшедшие звенят браслеты, И как птица кричит душа. Проклята душа, Она танцем опьянена.Я, бросив взгляд на Алию, поняла, что несколько увлеклась процессом. Девица, открыв рот, стягивала шапку, рискуя разоблачить себя. Велий, сидевший рядом с ней, выглядел не лучше. Я пожелала ему подавиться своими накладными усами, хоть и понимала, что двоедушник был вовсе не готов к откровенным движениям миренского танца наложниц, если он вообще надеялся, что я смогу прилично станцевать.
На Аэрона можно было и не смотреть. Будучи большим любителем женщин, причем отнюдь не в гастрономическом смысле, а теперь еще и изображая влюбленного вампира, он просто пожирал меня глазами, пока глазами, поправила себя я. Вспомнив о цели своего выступления, я мягко перекатилась по столу, выдернула шнурок с глотом из-под резинки и, легко коснувшись атамана, надела на него глот и закончила танец. Если глот и подействовал на вампира, то это было совсем незаметно, даже выражение глаз не изменилось. Аэрон медленно поставил бокал с вином на стол, — весь танец он так и сидел с ним в руке, не донеся его до рта, — и хрипло спросил Велия:
— Почем ты хотел ее продать?
— Я раздумал ее продавать, — неожиданно ответил двоедушник.
Я с удивлением уставилась на него. Алия, выйдя из ступора, надела шапку и ткнула забывшего роль Велия, двоедушник отмахнулся от нее. Аэрон стал подниматься из-за стола. Я топталась на середине столешницы, бросая тоскливые взгляды в окно на черное небо — близилась полночь. Разбойники окружили нас плотным кольцом, с интересом прислушиваясь к торгующимся.
— Я дам золота столько, сколько она весит, — сказал Аэрон. Велий отрицательно покачал головой и стал демонстративно собираться. Я шагнула было со стола в его сторону, но Аэрон перехватил меня и, схватив за руку, сказал, глядя в глаза двоедушнику:
— Два веса.
Велий молчал, Алия закусила губу и дергала за рубаху вредного двоедушника, который почему-то ни за что не хотел со мной расставаться.
— Три веса, — последовало предложение. — Четыре веса.
Велий усмехнулся и сказал:
— Так и быть, князь, уступлю за пять.
Разбойная братия тихо охнула, но не возражала. Алия выдохнула, я заметно расслабилась, и тут Велий поверг меня в смущение, которое стало перерастать в еле сдерживаемый гнев.
— Только пусть она станцует еще раз. Для меня.
Аэрон перевел взгляд зеленых глаз на меня и согласился. Разбойники радостно взревели, видимо, тоже были страстными поклонниками танцев, а Алия беспомощно развела руками.
— Я тебя убью, — пообещала я, бросая свирепый взгляд на двоедушника, топнула ногой и прошипела, обращаясь уже к Аэрону, который снова водрузил меня на стол. — Аэрон, прекрати это немедленно!
— Какой Аэрон? — прищурился вампир, и в мое сердце стала медленно вползать змея сомнений, я вдруг стала подозревать, что глот на проклятого вампирюгу не подействовал.