Выстрел на Большой Морской

Свечин Николай

— Лексей Николаич! Ты понимаешь, что делаешь?

— Очень понимаю, Антон, поэтому и говорю: берите ноги в руки! Срочно! Тут всё хуже, чем я думал.

Кулачный боец пристально смотрел на сыщика и раздумывал. Потом сказал:

— Поехали все трое.

— Я не могу.

— Нешто тебе деньги дороже жизни?

— Нельзя давать себя обворовывать, понимаешь? Раз спустил, другой — и тогда все начнут об тебя ноги вытирать.

— Значит, остаёшься?

— Остаюсь. А ты забирай Фёдора и дуйте, что есть мочи. Извини, что тебя втянул; не думал я, что они сговорятся.

Федя-Заломай стоял и слушал, явно не понимая происходящего.

Но когда Алексей, прощаясь, протянул ему руку, он отвёл её.

— Я тута останусь, господин Лыков. Буду вас тута ждать, как вы велели.

— А теперь я велю уезжать! — рявкнул на парня рассерженный сыщик. Чуть не силой усадил упрямца в сани, кивнул Тоське, и извозчик быстро скрылся из виду.

— Ну, — сказал Алексей, оборотясь к барантачу, — теперь решим с тобой. Вот тебе «синенькая».

И протянул купюру. Юсуф принял её и стал засовывать под халат. В эту секунду Лыков сильно ударил бандита в переносицу, подхватил рухнувшее тело, швырнул внутрь пещеры и шагнул следом. Прислушался — тихо. Высунулся наружу — никого.

Через несколько минут барантач очнулся и застонал. Из сломанного носа на халат лилась ярко-алая кровь. С волчьей ненавистью узбек поглядел на сыщика и прохрипел:

— Кепе-оглы! [123] Чтобы ты сдох, собака!

— Сколько их там?

— Всё одно тебе конец!

Алексей вынул револьвер, снял его с полувзвода и приставил пленнику ко лбу:

— К аллаху захотел? Это можно. Сколько их там?

— Двое.

— Кто?

— Твои.

— А ваши?

123

Грубое азиатское ругательство.

— Наших нету.

— В каком они проходе: в правом или в левом?

— В правом, — ответил азиат, и веко его едва заметно дёрнулось. Понятно…

— Ну вот и поговорили, — удовлетворённо кивнул Лыков. Убрал за спину револьвер — и мгновенно нанёс барантачу удар кулаком в висок. Обыскал бездыханное тело, забрал свою купюру; найденный при бандите нож забросил далеко в снег. Ну, пора… Он зажёг один из факелов, второй взял в ту же руку фитилём вниз. Отстранил огонь подальше от себя — и шагнул в пещеру.

Уже через несколько шагов галерея сделала крутой поворот, и дневной свет позади исчез. Лыкова окружила плотная, казалось, даже вязкая темнота. Факел позволял видеть впереди себя не более, чем на пару саженей. Наконец Алексей успокоился, его охватила привычная решительность. Вы хотели боя, сволочи, думал он сердито — будет вам бой! Я ещё выволоку вас на свет Божий. А ежели кого при этом зашибу — не обессудьте; не надо было людей убивать…

Вдруг справа открылся ход. Сыщик остановился, прислушался и принюхался. Тихо, ничем не пахнет… Он опустился на колени и посветил. Следы… Свежие, вчерашние. Шло два или три человека. Куда теперь? Алексей вернулся в основную галерею и в ней тоже обнаружил следы. Ну что ж, решил он, пойдём дальше до развилки. Казистый обещал развилку. Скорее всего, засада там. Если же никого не отыщется, придётся вернуться сюда.

Развилка не показывалась сыщику долго, так, что факел успел выгореть наполовину. Сюда бы сейчас Таубе! Барон видит в темноте, как кошка — можно было бы красться, не зажигая огня. Эх, баронище, почему ты не рядом? Дались тебе эти папуасы…

Вдруг

Лыков увидел развилку. Он подошёл и долго-долго вслушивался. Ни звука. Азиат попытался его обмануть и посылал направо; значит, надо идти в левый ход. Или тут более сложная уловка? Нет, Юсуф не похож на особого хитреца.

Титулярный советник опустился на колени и тщательно осмотрел оба коридора. Ничего не понятно! И там, и тут следы, но слева натоптано больше. И тянет махоркой.

Решившись, Алексей шагнул в левый коридор и продолжил осторожное, но быстрое продвижение. Вскоре он обнаружил, что описывает радиальную дугу слева направо. Что за чёрт! Неужели петля? Сыщик вынул револьвер и ещё более ускорил шаг; теперь он почти бежал. И тут раздался взрыв.

Это был даже не взрыв, а очень сильный хлопок. Волна горячего воздуха пролетела по коридору, оглушила Лыкова, сбила с ног и загасила факел. Несколько секунд он лежал в темноте, соображая; потом осторожно пошевелил руками и ногами. Всё было в исправности, только заложило уши… Нащупав факел, титулярный советник достал спички и снова зажёг его. Стало чуть легче… Нехорошие мысли, тем не менее, уже начали его обуревать. Снова перейдя на быстрый шаг, как и прежде, по дуге, Алексей вдруг с разбега угодил в земляную осыпь. Он посветил — это были явно последствия взрыва. Мелкие куски твёрдого, как камень, грунта обрушились сверху и перегородили ход; осыпь чуть дымилась.

Постояв несколько секунд, Лыков развернулся и побежал обратно, считая про себя шаги. И на двести семьдесят втором шаге наткнулся на точно такую же осыпь. Всё, он в ловушке!

Сыщиком овладело мгновенное отчаяние. Он полез по земляной куче, добрался до её верха, отложил факел и принялся разгребать грунт руками. Четверть часа ушло у него прежде, чем он осознал бессмысленность этого занятия. За это время Лыков углубился в осыпь всего на аршин: как только он отгребал землю, с потолка валились новые куски…

Наконец, взяв себя в руки, он отошёл назад, сел и задумался. Эффенбах примется искать его через три дня. Эх, дурак! Спуделял. Надо было сказать: через два… Тоську и Федю-Заломая возьмут, и те укажут место, где они простились с Лыковым. Тогда власти начнут раскопки в Ивановской пещере. Интересно, на каком расстоянии взрыв обрушил своды галереи? Одновременно в ней могут работать не более двух землекопов. Хватит ли у него сил, а главное, воздуха, чтобы дождаться их?

При этой мысли Алексею вдруг показалось, что стало труднее дышать. Но он жёстко осадил себя: главное — не вдаваться в панику.

Потом титулярный советник подумал о Юсуфе. Вот ведь человек! Понимая, что сейчас умрёт, он решил погубить и врага, даже уже после своей смерти. И сумел так сыграть, столь натурально дёрнуть веком, что сыщик поверил. Ума у барантача было не много, а вот азиатской хитрости — с избытком. Эту хитрость Лыков недооценил, и теперь он действительно на краю гибели… Как у солдата, поступок врага вызывал у него уважение.

Значит, Рупейто-Дубяго с колбасником скрывались в правом коридоре. И когда он, Лыков, прислушивался, ползал в поисках следов и нюхал воздух, они таились в темноте и ждали. Возможно, всего в нескольких шагах от него. И дождались, когда сыщик шагнул в левый коридор, оказавшийся началом петли. Тогда убийцы вышли из укрытия и заложили динамитный патрон так, чтобы обрушить оба хода и часть основной галереи. Потом подожгли шнур и убежали. Ловко…