Выстрел

Блэр Э. К.

— Я убью этого ублюдка, — рычит он. — Иди собери свою сумку. Ты едешь со мной.

— Деклан...

— Сейчас же, Нина. Я не могу, бл*дь, даже трезво мыслить. Иди собери свою фигню. Ты здесь не останешься, — выплевывает он, и я молча поворачиваюсь и направляюсь в свою спальню и дальше в гардеробную. Я быстро собираю вещи, и когда возвращаюсь обратно, Деклан меряет шагами комнату. Когда он замечает меня, то бросается ко мне, берет сумку из моих рук и обнимает одной рукой.

— Где твое пальто? — спокойно

спрашивает он, и когда я указываю на шкаф в коридоре, он не теряет времени. Он вытаскивает мое пальто, надевает его на меня, затем подает мне сумочку. Я быстро надеваю очки, прежде чем выйти за дверь.

Он ничего не говорит, пока мы едем вниз на лифте и идем к его машине. Он бросает сумку в багажник, и мы направляемся к его дому. Он крепко стискивает руль, костяшки его пальцев белеют, мускулы напрягаются. Он сосредоточен на дороге, а я наблюдаю, как напрягается его челюсть, когда он сжимает зубы. Когда мы, наконец, приезжаем к нему, он также молча ведет меня в свою квартиру. Рука в руке он заводит меня в его спальню. Бросая сумку на пол, он усаживает меня рядом с собой на кровать и осторожно снимает очки. Он внимательно осматривает мое лицо: опухшую щеку и синяк под глазом. Я вздрагиваю, когда он прикасается к ней, и он быстро шепотом извиняется, прежде чем говорит:

— Я серьезно, Нина. Я хочу убить его за то, что он сделал это.

— Не все так плохо, — бормочу я, опуская голову.

— Ты, черт побери, видела свое лицо? Все очень даже плохо! — он замолкает и делает несколько глубоких вдохов, прежде чем тихо говорит: — Извини. Я не хотел кричать на тебя. Просто... почему бы тебе не лечь? Я сейчас вернусь, хорошо?

— Хорошо.

Деклан выходит из комнаты, и когда возвращается с пакетиком льда, садится рядом со мной на кровать, где я лежу, и аккуратно опускает его на мое лицо. Вздрагивая от соприкосновения, я закрываю глаза и кладу свою руку поверх его.

— Расскажи, что произошло, — шепчет он, смотря на меня.

— Когда я вчера вернулась домой, он уже был там. Я сказала, что проводила время с друзьями, но он понял, что я лгу, и отменил свой вылет до утра, — объясняю я. И когда несколько слезинок покидают мои глаза и скатываются по вискам, я продолжаю: — Он взбесился и просто...

— Ударил тебя?

Я киваю, и он спрашивает:

— Он раньше делал это?

Когда я вновь киваю, замечаю, как мышцы на его шее напрягаются. Я отклоняюсь на спинку кровати и начинаю плакать, мямля:

— Я так боюсь, Деклан. Если он узнает о нас. Я не...

— Он не узнает, — выдает он.

— Он может.

— Нет.

— Он не такой, как думают люди.

— Когда это началось? — спрашивает он.

— Через несколько дней после свадьбы. Поначалу было не так плохо, но сейчас...

— Иди сюда, — говорит он, придвигаясь ко мне и обнимая меня рукой. Он целует меня

в макушку, а затем говорит: — Я не могу позволить тебе вернуться к нему.

— Я должна.

— Ты ничего не должна, Нина.

— Это не так просто. Я напугана тем, что он может сделать, поскольку он способен на все, что угодно, — говорю я, пока слезинки катятся по лицу. — Этот синяк под глазом ничто по сравнению...

— С чем? Боже, Нина, кажется, будто кто-то избил тебя гребаной битой. Ты даже понятия не имеешь, что я хочу сделать с этим ублюдком прямо сейчас. Только лишь мысль о том, что он поднял руку на тебя — парализует.

Гнев в его голосе непреклонный, а глаза расширены от ярости.

— Мне так жаль. Я не хотела, чтобы ты видел...

— Тебя? Настоящую тебя? — он закрывает глаза на пару секунд, сжимает переносицу и затем смотрит на меня с искренностью в глазах. — Никогда не прячься от меня. Ни одной проклятой детали.

Я не отвечаю, но он и не ждет, просто оборачивает руки вокруг моей талии и укрывает нас одеялом. Я закрываю глаза, когда он легонько целует меня в раненую щеку и глаз. Он выдыхает слова, прижимаясь губами к моей коже:

— Это убивает меня, узнать такое о тебе.

— Я не хочу, чтобы ты переживал за меня.

— Я всегда буду переживать за тебя. Я хочу принимать твою боль, забрать ее у тебя и перенести ее за нас обоих, — шепчет он и затем страстно целует меня. Но он не может забрать мою боль. Никто не может. Пик пытается, но это никогда не длится дольше пары секунд. Моя боль впиталась в клетки моего существа. Там она и останется. Напоминая, что все мы над чем-то бессильны.

Деклан отрывает от меня свои губы и говорит:

— Открой глаза.

Открывая глаза, я впиваюсь взглядом в его зеленые изумруды, когда он говорит:

— Оставь его.

— Это не так просто.

— Отставь его.

— Это не так-то просто, — говорю я, нуждаясь в том, чтобы он понимал, что я не могу просто взять и уйти, но он пропускает мои слова мимо ушей.

— Я не хочу простоты. Я хочу тебя, — говорит он.

— Я...

— Скажи, что ты чувствуешь ко мне, — говорит он, разводя мои ноги в стороны и устраиваясь между ними.

— Я не знаю, есть ли слово, чтобы описать это; чувство сильное, но это не может быть любовью.

— Почему нет? — спрашивает он, его член становится тверже с каждым словом, что я произношу.

— Потому что я знаю тебя всего несколько месяцев. Это безумство, думать о том, что я уже чувствую к тебе. Я чувствую себя сумасшедшей за те чувства, которые у меня есть к тебе.

— Почему?

— Потому что я едва знаю тебя.

— Ты знаешь меня, — утверждает он, его бедра двигаются так, что его эрекция вжимается в меня.

— Разве?

— Я обожаю тебя. Тебе нужно знать что-то еще?