Выстрелы в Сараево(Кто начал большую войну?)
Шрифт:
А пока вернемся к юному Иличу— оказывается, в Швейцарии он был далеко не впервые. Из тех же записок Гачнновича (Троцкий предлагает себя считать всего лишь их публикатором, но у меня есть большие подозрения в его соавторстве):
В 1909 году он покидает страну, направляясь к Швейцарии, без связей, без средств, от пристанища к пристанищу. Пешком он переходит из Цюриха в Берн, Лозанну и Женеву и возвращается через несколько месяцев в Боснию. Он рассказывает нам, еще ни разу не покидавшим Боснии, что он побывал в самой Женеве, и мы слушали его, как мусульмане слушают паломника, который вернулся из Мекки.
Но скоро роли поменялись — в тринадцатом году уже Илич ищет аудиенции у высоко взлетевшего (в младобоснийской иерархии)
В конце того лета в Белграде короткое время находился и Данило Илич, Принципов друг из сараевской группы. Илич родился в Сараево в 1890 году (на самом деле годом ранее. — И. М.). Был сыном бедного обувщика, который рано умер. Остался один с матерью и окончил торговую школу.
Затем три года менял свои занятия и путешествовал. Особенно тяготел к околотеатральной работе, от переписчика ролей и шептуна-суфлера до контролера входных билетов. После трехлетних странствий снова вернулся к учению, поступив в учительскую семинарию, которую окончил в 1912 году.
Высокий, с удлиненными щеками, бледнолицый, с большими и грустными глазами. Тихий, замкнутый, всегда серьезный, стоической природы. И походка его была словно неслышной.
По окончании учительской семинарии, в начале 1912-13 школьного года назначен учителем в Автовац (восточная Герцеговина. — И. М.), откуда спустя короткое время направлен на замену другого учителя, в Фочу. Оставил учительское место, неуволившись, и вернулся в Сараево уже в декабре 1912 года («не ужился», поясняет В. Гачинович. — И. М.). Одно время служил банковским чиновником. Затем жил от сотрудничества с газетами. Это была жизнь в страшной нужде, но он никогда не жаловался. Так получил тяжелую болезнь желудка и кишок, от чего больше месяца лечился в сараевской больнице.
В начале лета 1913 года Илич направился к Гачиновичу в Швейцарию. Когда вернулся в Сараево, началась Вторая балканская война, и он с несколькими друзьями записался в добровольцы. Пока они добирались до места, бои завершились. Илич остался в Велесе (город в Македонии. — И. М.) санитаром в бараках для больных холерой. На обратном пути в Сараево на некоторое время задержался в Белграде. Встретился с Принципом и рассказал ему о поручении Гачиновича… [325]
325
Драго Љубибратић, Гаврило Принцип // Градац. Чачак. № 175–176–177, 2010. С. 148–149. Любибратич Драго (1894–1974) — член кружка «Млада Босна», юрист, публицист, после Второй мировой войны — член Верховного суда Боснии и Герцеговины, председатель окружного суда в Мостаре.
В своей книге Д. Любибратич уточняет, что в Лозанне Илич изложил Гачиновичу свой план покушения на губернатора Боснии Потиорека, но не нашел понимания. Гачиновичу хотелось гораздо большего: убить одного из сильных мира сего. «Это значило: престолонаследника, и с тех пор эти два покушения, на Потиорека и Франца Фердинанда, больше не сходят с повестки дня» [326] . И современные сербские историки пишут, что инициативу покушения на Франца Фердинанда Гачинович «окончательно» выдвинул еще в мае 1913 года [327] .
326
Dragoslav Ljubibratiћ. Mlada Bocna i Sarajevski atentat Sarajevo, 1964. S. 143.
327
См.: Ђ. Беатовић, Д. Милановић. Велеиздајнички процеси Србима у Аустро-Угарској. Београд, 1989. С. 66.
С другой стороны, еще один современник, Богдан Лалич, утверждает, что Данило Илич выехал в Швейцарию во второй половине весны. А в тот день, когда пришла весть о болгарском нападении, он встретился с Иличем у Жераичева моста в Сараеве [328] . Напомним, что болгары напали на сербов 30 июня 1913 года (началась Вторая балканская война).
Так или иначе, Илич задержался в Швейцарии на несколько недель. А ведь еще Н. М. Карамзин в «Письмах русского путешественника» сетовал на то, что «здесь все гораздо дороже, нежели в Германии (уж не говоря о Сербии. — И. М.), например хлеб, мясо, дрова, платье, обувь и прочие необходимости. Причина сей дороговизны есть богатство швейцарцев». А Илич и по белградским меркам был бедняком. Передвигался по Швейцарии он в основном пешком, но непременно искал встреч с «русскими социал-революционерами».
328
Богдан Лалић. Биографија Данило Илића II Споменица Данило Илића. Сарајево, 1922. С. 84, 100.
Разве не парадокс: сын бедного сербского обувщика и прачки «при проклятом режиме» императора Франца Иосифа мог позволить себе с ранних лет путешествовать по Европе. Удивительно и то, что он решился на поездку к Гачиновичу с чужим паспортом, выписанным на имя некоего маляра Илии Судара, на которого был похож [329] . Стало быть, и представлялся при пересечении границы вовсе не своим именем.
К тому времени Данило уже был изрядно подкован в младобоснийских тайных кружках. Знал о Вере Засулич, «о великом самопожертвовании, хладнокровии и твердости до последнего момента Софьи Перовской» и мечтал последовать их примеру.
329
N. Тrљiћ. Danilo Илић, uovek i borac Pregled. Sarajevo. 1940. Decembar. См. также: Vladimir Dedijer. Sarajevo. 1914. Beograd. 1978. T. I. S. 233.
Можно предположить, что в Швейцарии Данило сильно пополнил свой скудный кошелек. Ибо по возвращении в Сараево он с помощью одного товарища открывает социалистический еженедельник «Колокол», выходивший под девизом: «Через национальное освобождение ко всеобщему освобождению!». Гачинович (а может быть, Троцкий в обличье оного) продолжает:
В Боснии он занялся переводами Горького, а накануне последнего покушения начал издавать собственный орган «Колокол». Впервой же статье он открыто провозгласил необходимость освобождения юго-славянской расы от австрийского ярма. (Значит, в «оккупированной» Боснии была свобода печати, и еще какая!. — И. М.). Это происходило как раз в дни большого сараевского заговора, за три недели до исторического дня 28 июня.
Данило Илич был без ума не только от Веры Засулич и Софьи Перовской, но и от Максима Горького и Леонида Андреева, Петра Кропоткина и Михаила Бакунина. Переводил и печатал их труды — интеллектуальный был малый.
Бакунинцем был и сам Гачинович, хорошо изучивший его биографию. Для него Бакунин — «пророк революции будущего, великий гений скованных народов, воплощение всех национальных и социальных движений бурного и тревожного XIX века». С трудами Кропоткина Илич познакомился благодаря Богдану Жераичу, который привез их в Боснию в 1908 году. Жераич был кропоткинцем до мозга костей: