Выйти из боя. Гексалогия
Шрифт:
Пришлось встать. Разбитую дорогу пересекали тягачи с 122-миллиметровыми пушками. Батарея уходила к Казачьей бухте. Значит, боезапас исчерпан. Оттягивают орудия подальше от прорыва.
Катя, облокотившись на руль, смотрела, как потрепанный «Коминтерн», [52] надрываясь, выволакивает восьмитонное орудие. Гусеницы обрушили бруствер траншеи, вырытой у развалин домика. Пригород.
— Ну, что стоим? — Мотя выглянула на затянутое дымом небо. — Объезжай их как-нибудь.
52
«Коминтерн» —
— Вы, Матильда Матреновна, успокойтесь. Сейчас последний протащится, и двинемся. А если немец прилетит, нам что здесь, что на сто метров вперед, без разницы.
— Гады, прямо по головам ходят. Куда наши зенитчики смотрят?
— Да все туда же, — пробормотала Катя. — Нынче зенитчики, как я, на посылках. Нечем фрицев сбивать.
— Слушай, я в кузов гляну. Побило ведь всех там.
— Сейчас хоть в каком-то укрытии встанем, посмотришь.
Остановились у белого домика. Одна стена стояла как новенькая, остальные рухнули, из-под ракушечника торчала режущая глаз своим сиянием никелированная спинка кровати.
Катя вместе со слабосильной Мотей стащили с машины убитого. Лейтенанту-артиллеристу осколок угодил точно в затылок. Остальные были целы, только сержанту с ампутированной кистью распороло щеку. Пока военфельдшер, сурово поджав губы, бинтовала бойца, Катя оттащила убитого в крошечный палисадник под сломанную сливу. Сложила руки на забинтованной груди, забрала из кармана галифе увесистый сверток. «Наган», орден Красной Звезды, медаль «За оборону Одессы», трофейный кожаный портсигар.
— Награды мне отдайте, — сказал из кузова смуглый капитан. — Из нашего полка парень.
Катя передала сверток, только «наган» сунула под комбинезон. Капитан попытался спрятать награды, правая сторона тела слушалась плохо. Контузия у него сильная, правый глаз оставался прищуренным, из уха неторопливо сочился красный ручеек.
— Мотя, с ухом товарищу капитану сделай что-нибудь, — Катя оторвала от борта расщепленную осколком занозистую щепку. — Так, товарищи раненые. До города добрались. Кто тут обстановку знает? Задача такая — заехать на Карантинную. Дом культуры ремонтников. Кто знает, как проехать по-быстрому?
— Туда разве проедешь? — угрюмо откликнулся старший лейтенант. — Там все разбомбили еще в начале месяца.
— Понятно. А как поближе и побезопаснее подъехать?
Заговорили сразу несколько.
— Эй, не в таксо катаемся, — сердито сказала Катя. — Без трепа, маршрут поточнее давайте.
— Лучше мимо Старого кладбища, — парнишка со сплошь забинтованным торсом уверенно ткнул вперед сбитыми пальцами. — Вот дальше вряд ли.
Сапер с челюстно-лицевой согласно махнул рукой.
Катя хлопнула по борту.
— Ну и ладненько. Там недалеко. Ты, боец, переползи к кабине поближе, штурманские обязанности на себя возьмешь. Вы не нервничайте,
— Сержант, мы что, еще раненых брать будем? — подозрительно спросил старший лейтенант.
— Вряд ли. Нам посадочный талон на эвакуацию подтвердить нужно, — Катя отвернулась от неприятного старлея. — Как там Окунь, не сомлел?
— Он только в себя пришел, — ответил парнишка-штурман.
— Тоже правильно. Что на этих гадов летучих смотреть? Доедем, с корабля с ними попрощаешься. Ты приободрись, товарищ Рыба. Плечо у тебя ерундово зацепило. Главное, будет повод чирьяки залечить.
Мальчишка смотрел прозрачно, но вроде попытался улыбнуться:
— Попить бы, товарищ девушка.
— Докатим до этого ДК дурацкого, военфельдшер вам квасу изыщет. Там всем наливают.
11.43. В районе высот Карагач — Балаклавское шоссе противник упорно и безуспешно атакует силами 72-й пехотной дивизии. 28-я легкопехотная дивизия немцев безуспешно атакует на стыке 388-й стрелковой дивизии и 9-й бригады морской пехоты. Непрерывные атаки с воздуха. Танки и пехота противника закрепляются на Горе и разворачиваются в направлении хутора Дергачи.
По руинам Катя ездить не умела. Комбинезон на спине промок от пота. Да что же это такое? Честное слово, проще по-пластунски ползать. В кузове не выдерживали, уже трижды начинали колотить по кабине.
Кажется, все. Уперлись в завал. Впереди рухнувшая стена. Дальше, прямо поперек улицы, торчал какой-то прицеп непонятного предназначения. Катя сдала назад, остановила машину под сомнительным прикрытием стены, — верхние этажи дома темнели копотью. Должно быть, выгорели еще зимой. После некоторого колебания выключила двигатель. Сколько бензина в баке, по «слепому» датчику догадаться трудно. А такими темпами до Камышовой бухты еще добираться и добираться. Если вообще удастся туда пробиться.
— Ты что? — Мотя смотрела непонимающе.
— Я пешочком прогуляюсь, — Катя встала на подножку.
— Кто тебя за руль, дуру, посадил? — простонал старший лейтенант.
— Никто. Я сама села. Подменить хочешь?
Личный состав выглядел паршиво. Растрясло. Окунев опять отключился. У капитана шла носом кровь.
— Привал, товарищи. Карантинная — это туда, так? ДК стоит ближе к бухте?
Измученный парнишка-штурман кивнул.
— Ты куда собралась? Это еще далеко, квартала четыре, — простонал старлей.
— Доскачу.
— «Лаптежники» опять ноют, — гнусаво сообщил капитан, пытаясь утереть кровь на щетинистом подбородке.
— Доскачу. Товарищ Мотя — за старшего. Вы — за комиссара. Ждите.
— В кого ты такая наглая?! — заорал вслед старлей.
— В Цуцика. Родственничек у меня такой, — Катя уже бежала к завалу.
«Наган» норовил провалиться в трусы, граната вертелась за поясом. Ботинки разболтались, видимо, шнурки начали сдавать. Еще немецкий нож норовил выпрыгнуть из кармана. В остальном ничего. Бегать сержант отдела «К» умела.