Выйти замуж за незнакомца
Шрифт:
Когда Мартин вышел, она принялась разматывать шарф и снимать пальто. Взяв щетку и проведя ею по волосам, она посмотрела на себя в зеркало, откуда, как ей почудилось, на нее глянуло бескровное лицо привидения.
За дверью послышались легкие шаги, и с ее разрешения в комнату вошла маленькая горничная, Ханна Биггс.
— Мисс Фонтан велела мне распаковать вещи, — сказала она.
Стэси внимательно посмотрела на нее, девушке было не больше шестнадцати.
— О, но в этом нет необходимости, — ласково улыбнулась она.
— Да? — Ханна выглядела разочарованной. — Кровать для джентльмена уже приготовлена в соседней комнате, а ваш ужин вот-вот принесут. Вы уверены, что я вам не нужна?
— О да, спасибо, — решительно отвергла ее помощь Стэси.
Ханна, в свою очередь, внимательно изучала ее. Она много читала о невестах и о том, как они должны выглядеть в первую брачную ночь, но то, что она видела перед собой, никак не соответствовало ее представлениям. Во-первых, это уже не настоящая первая ночь, поскольку новобрачные несколько дней провели в лондонском доме жениха. А во-вторых, ее очень хорошенькая и молодая новая хозяйка выглядит чрезвычайно бледной и растерянной — она ничуть не походит на счастливую невесту. Правда, одежда у нее — просто потрясающая. Так думала Ханна.
Она взяла маленькую вуалетку, украшенную бархатными анютиными глазками, и с благоговением водрузила ее на кровать.
— Очень хорошо мисс... о, простите, миссис! Мисс Фонтан велела мне называть вас миссис.
Стэси слегка улыбнулась:
— Не волнуйся, Ханна. Каждый может ошибиться.
Когда девушка весьма неохотно ушла, Стэси выскользнула из своего костюма, надела пеньюар и вышла в коридор в поисках ванной комнаты. Поначалу она решила, что слишком устала для того, чтобы принимать ванну, но потом передумала. Вернувшись в комнату, она обнаружила, что кто-то включил электрический камин и поставил на маленький столик рядом поднос с ужином. На подносе стояла тарелка с сандвичами и стакан почти остывшего молока. Проигнорировав сандвичи, она выпила молоко, глядя на огонь в камине и думая об оставшейся за много миль в Лондоне миссис Элби и о ее действительно горячем — не говоря уже о прекрасном чае — молоке.
Она вдруг обнаружила, что скучает по миссис Элби, в ней было что-то надежное и глубоко сердечное. Стэси ее полюбила. На церемонию бракосочетания миссис Элби нарядилась в свое лучшее черное платье, надела легкое пальто с розовой гвоздикой в петлице, немного легкомысленную шляпку с шелковой розой. Бедная миссис Элби, она выглядела совершенно растерянной. Она, конечно, не догадывалась о фиктивности их брака, была очень встревожена видом своей подопечной, которая, несмотря на свой элегантный свадебный наряд, больше походила на представшую перед судом обвиняемую, чем на счастливую невесту, сочетающуюся браком с замечательным, избранным ею самой мужчиной. Миссис Элби расстроил и жених, неотразимо красивый в своем парадном элегантном костюме. Он выглядел хмурым и каким-то встревоженным, как если бы ему не терпелось, чтобы церемония прошла как можно быстрее. Она не понимала, почему во время небольшого праздничного застолья он не похож на самого себя и почти не смотрит на свою новую жену — если не считать одного раза, когда он сухо поинтересовался ее здоровьем!
К сожалению, миссис Элби не видела их в машине, когда они отправлялись в Херфордшир и, когда Стэси первый раз за все последние дни позволила себе расслабиться, а Мартин, промокнув воображаемый пот со лба, улыбнулся ей, поскольку все уже было позади. Стэси хорошо понимала, что, как и ей, эта церемония была в тягость Мартину. Она мечтала о венчании в церкви, но он уже однажды венчался. И тогда у него была настоящая женитьба на женщине, которую он любил — безумно любил! Вся жизнь казалась ему тогда в розовом свете и обещала так много счастья! А на этот раз?..
На этот раз он ждал лишь одного: она, неискушенная юная девушка, с которой он не собирается видеться слишком часто, будет жить в Херфордшире и станет хозяйкой его загородного дома. А он останется в Лондоне.
И все-таки, несмотря на усталость, вызванную напряжением во время утренней церемонии, и свои тревожные мысли, она наслаждалась путешествием и чувствовала себя почти счастливой. Совсем хорошо ей было, когда они остановились в Беомстере пообедать. Ведь это был ее свадебный обед!.. Правда, она едва притронулась к жареному цыпленку с овощами, отказалась от сладкого, выпила лишь один бокал шампанского, да и то, на этом настоял Мартин. Этот обед доставил ей истинное удовольствие.
— За тебя!.. За нас обоих! — сказал Мартин, поднимая бокал с шампанским и глядя поверх пузырьков, искрящихся в отражавшемся от живописных стен старинной гостиницы свете. — Быть замужем не так уж и страшно! Ты к этому привыкнешь!
«Привыкну ли?» — подумалось ей. Привыкнет ли она к такому замужеству? И вдруг ей стало страшно — как она могла быть настолько глупой и согласилась на его предложение, не подумав, что, возможно, обрекает себя на несчастье! Нет, она, конечно, подумала, но не нашла в себе сил отказаться от столь заманчивого предложения и упустить шанс связать с Мартином свою жизнь навсегда!
В ее глазах промелькнул страх, он это заметил и, поставив стакан, накрыл ее руку своей.
— Не бойся, — ласково успокаивал он ее. — Ты со мной в полной безопасности, ты же знаешь... и всегда так будет.
Но она еще больше испугалась, поскольку он не имел ни малейшего понятия, что так сильно пугает ее и о чем она думает. Он истолковал ее страх совершенно неправильно...
Неожиданно дверь в спальню тихонько отворилась и вошел Мартин. Возможно, он и стучался, а она не услышала стука. Вздрогнув, она обернулась, держа стакан с едва отпитым молоком в руке. На ней был пышный, нежно-персиковый пеньюар с белым пушистым боа вокруг шеи, выгодно оттенявшим ее темные волосы.
— Не надо подпрыгивать, словно это не я, а спустившийся по водосточной трубе грабитель, — улыбнулся он. — Я привык входить в дамские спальни, не дожидаясь особого разрешения, тем более, что в данном случае все необходимые приличия полностью соблюдены. Ведь ты теперь моя жена! — Он заметил, что ее темные волосы слегка намокли после ванны, а по всей комнате разносится дразнящий запах ее пудры.
— Я как раз подумывала лечь, — ответила она, смущаясь под его пристальным взглядом.
— Тогда хватит думать — и прямо в постель, — велел он, забирая у нее из рук стакан. — Можешь допить молоко в постели.
Она немного замешкалась перед тем, как выскользнуть из пеньюара. Непонятная скованность вдруг охватила ее, но поскольку постель уже разобрана, а кружевные подушки призывно манили к себе в мягком свете ночника, ждать было нечего. Мартин стоял и наблюдал, как ее тонкие пальцы возятся с поясом пеньюара, наконец, он подошел и решительно развязал его сам, потом привычным движением помог снять с плеч.
— Ну вот! — воскликнул он. — Теперь спать!
Откинув край одеяла, она тихонько юркнула внутрь, затем натянула его по самый подбородок, стараясь спрятать от его взгляда свои хрупкие, обрамленные пеной нейлоновых кружев ночной сорочки плечи. При этом она заметила — или ей это только показалось? — что он подмигнул.