Выжечь огнем
Шрифт:
Он перестал потирать голову и склонил голову набок, глядя на Каша.
– Ты предлагаешь выдать нас за наемников, верно? Ренегатов из ныне рухнувшей контрреволюции, которые ищут кого-то, кто мог бы им заплатить?
– Вот именно.
– Каша кивнул.
– Это в значительной степени то, чем уже был НФИ, за исключением того, что они еще не отказались от своих политических амбиций. Сейчас?
– Он покачал головой.
– Я уверен, что на этом острове все еще есть много несгибаемых сторонников государственной безопасности. Но к настоящему
Тарковски медленно кивнул, затем остановился, увидев выражение лица аль-Фанудахи.
– Расслабься, Дауд!
– сказал он со смешком.
– Я не предлагаю тебе - или Айрин - быть частью экспедиции. Я уверен, что от вас обоих было бы больше пользы, если бы вы остались здесь, на Мезе, и продолжили свое расследование.
– И я полагаю, - его взгляд переместился на Зилвицки, - что вы тоже останетесь на Мезе, капитан?
Зилвицки и Каша посмотрели друг на друга. Через секунду Каша слегка покачал головой, и Зилвицки снова посмотрел на Тарковски.
– Да, майор. Я останусь здесь. По крайней мере, на данный момент.
– Пока Каша и я поедем в Конго и посмотрим, что мы сможем придумать. Или мне следует сказать "поработать"?
– Да, - кивнул Каша.
– Мы отправимся, как только я смогу поговорить с адмиралом Турвилем. Это должно дать вам время, чтобы сделать все необходимые приготовления.
– Времени предостаточно. Кстати, офицер Каша...
– Зовите меня Виктор.
– Виктор. Я никогда не был комиссаром - и народным комиссаром тоже. К чему в первую очередь я должен стремиться?
– На самом деле это не так уж сложно. Вам просто нужно излучать ауру авторитета, подкрепленную тонкой и приглушенной угрозой.
– Утонченный и сдержанный?
– пробормотал аль-Фанудахи.
– Вы что-то сказали, капитан аль-Фанудахи?
– спросил Тарковски.
Угроза была очевидной. Утонченной и приглушенной... не так уж сильно.
Говори проще
Старый квартал
Город Старый Чикаго
Старая Земля
Солнечная система
– Я чувствую себя совершенно нелепо. Как, черт возьми, меня втянули в эту экспедицию?
Кэтрин Монтень говорила - на самом деле ворчала - достаточно громко, чтобы ее услышала очень крупная женщина, которая была менее чем в метре перед ней. По обоюдному, хотя и негласному соглашению, Фанни шла впереди по переполненным коридорам чикагского гетто. Какой бы стройной она ни была, Монтень не добилась бы большого прогресса, если бы была в авангарде их туристической группы из двух женщин.
– Экспедицию?
– повторила она.
–
– Зачем кому-то гоняться за диким гусем?
– Фанни даже не потрудилась повернуть голову. С ее раскатистым голосом в этом не было бы никакой необходимости.
– Откуда мне знать?
– ответила Монтень.
– Это просто выражение. Как "за пенни, за фунт", одна из тех поговорок, точное значение которых зависит от терминов, которые больше не имеют никакого содержания. Что такое пенни; что такое фунт? И вообще, кого это волнует? Ты знаешь, что это значит, так же хорошо, как и я.
Она потянулась к маске на своем лице, перебирая пальцами хорошо замаскированные элементы управления. Она испытывала сильное искушение выключить эту дурацкую штуковину, но...
Фанни настаивала на необходимости носить маски, хотя и отказалась объяснить почему. Монтень по опыту знала, что вступать в мелочный спор с волевым вице-президентом Лиги борьбы с рабством не стоило затраченных усилий. Это было похоже на словесный эквивалент борьбы сумо... и она не была мастером в ней.
– Мы на месте, - объявила Фанни и остановилась, достаточно внезапно, чтобы Монтень чуть не столкнулась с ней (и отскочила от нее). На дверном проеме перед ней не было никаких знаков, кроме маленькой таблички с надписью: "ГОВОРИ ПРОЩЕ".
– О, как странно, - пробормотала Монтень.
– Мне тоже нужно объяснять значение этой фразы?
Фанни проигнорировала ее и провела пальцем по дверному звонку, отверстие для которого было настолько маленьким, что только тот, кто активно искал его, мог его заметить. Несколько секунд спустя дверь скользнула в сторону, открывая мужчину, который был крупнее даже Фанни. Его одежда была неброской, но с таким же успехом он мог бы носить мигающую табличку с надписью: "Я ВЫШИБАЛА". БОЙСЯ МЕНЯ.
– Да?
– спросил он.
– Мы здесь из-за воды, - сказала Фанни.
– В Касабланке нет воды.
– Конечно, мы в курсе.
– Добро пожаловать в кофейню Рика, - ответил вышибала и отступил в сторону, широко открывая дверь.
– Это кафе, а не кофейня, - входя пробормотала Монтень. Как и Виктор Каша, она была поклонницей так называемых "фильмов" диаспоры Древней Земли. Она смутно подозревала, что, в отличие от нее, ни Фанни, ни вышибала понятия не имели о происхождении своих дурацких паролей и отзывов.
Дверь привела их в узкий коридор, который вел за угол к другой двери, у которой - как и у той, через которую они прошли по бегущей дорожке - не было ни ручки, ни других видимых средств открывания. Там не было вышибалы, охранявшего ее, но был еще один маленький плакат с той же надписью: ГОВОРИ ПРОЩЕ.
– Спокойно, - сказала Фанни, и дверь бесшумно открылась.
– О, за...!
– Монтень прикусила язык от ругательства и удовлетворилась раздраженным закатыванием глаз и пробормотала: - Это может стать еще более неприятным?