Выживают сильнейшие
Шрифт:
– Риночка, а вот тут ты заблуждаешься, - вкрадчивый голос вызвал мурашки по всему телу - апатия испарилась, как туман под ярким солнцем, и Рина не знала, радоваться или огорчаться. Допив коньяк, Ришар шагнул ей за спину, и обнял одной рукой, прижав к себе.
– Я никогда не ошибаюсь, запомни. И потом, а с чего ты взяла, что я собираюсь делать из тебя какую-то заштатную наёмницу, мм? Начиталась пошлых книжек в прошлой жизни?
Рина проглотила ругательство - свободная ладонь Айсенса словно в задумчивости провела по её плечу, и замерла на груди, плотно стянутой под рубашкой тканью. Мысли женщины
– Ну и кого ты хочешь из меня слепить?
– совершенно не хотелось спорить, возмущаться, вообще, проявлять характер. Рина слабо удивилась собственному поведению, так разительно отличавшемуся от прежнего.
– Я тебе потом как-нибудь расскажу, - выдохнул ей в ухо Ришар, и чуть прикусил мочку, заставив гостью судорожно вздохнуть и выгнуться.
– У нас есть дела поинтереснее... И перестань уже винить себя, ты защищалась, Риночка, - губы директора Академии прогулялись вдоль изгиба шеи Рины, пока его руки быстро, но без суеты, забрались под рубашку, коснувшись живота.
– Убила и убила, они были подонками, каких поискать... Ты вообще молодец, быстро сориентировалась, умница моя...
Рина проклинала себя за слабость, но ничего не могла поделать - она таяла от этих слов, от неторопливых поглаживаний пальцами чувствительной кожи над ремнём штанов, млела от поцелуев. Желание цепочкой огненных вспышек пробежалось по рукам и ногам, и Рина прикрыла глаза, выкинув из головы ненужные размышления о правильности или неправильности своих поступков. Действительно, какая разница, раз она уже умерла, здесь не действуют обычные нормы морали, и никто не собирается её судить. И пора бы уж перестать играть роль подчинённой, мелькнула ехидная мысль. Губы Рины изогнулись в усмешке, и она, немного отстранившись, одним движением сняла безрукавку, развернувшись лицом к Ришару. Коньяк добавил огня, и её охватила лёгкость, и даже бесшабашность какая-то, хотелось подразнить Айсенса, считавшего, что он тут рулит.
– Значит, решил теперь в психоаналитика моего поиграть, да?
– проворковала Рина, и её ладони скользнули под прохладный шёлк рубашки директора. На мгновение мелькнуло сожаление о коротко остриженных ногтях, в прошлой жизни ей нравилось оставлять на коже мужчин царапины - да и они тоже ничего не имели против такого проявления страсти.
– Решила всё-таки стать плохой девочкой, да?
– в тон ей отозвался Ришар, и на мгновение ей показалось, в дымчато-серых глазах мелькнул странный огонёк.
– А я всегда ею была, - Рина тонула в его взгляде, от предвкушения очередной страстной ночи живот болезненно свело в сладкой судороге.
– Воооот как, - протянул Ришар, и вдруг в следующий момент гостья оказалась у него на руках.
– Сейчас проверим, насколько, Риночка.
Тревожный звоночек попытался пробиться сквозь туман желания и лёгкого опьянения, но потерпел поражение. Не выпуская драгоценной ноши, Айсенс пинком открыл дверь в соседнюю комнату, оказавшуюся спальней. Широкая кровать с массивным деревянным изголовьем, тёмно-синее покрывало, такого же цвета ковёр на полу, и небольшой светильник на тумбочке, больше сгущавший тени по углам, чем дававший света. Поставив Рину, Ришар тут же накрыл её губы поцелуем, властным, жёстким, почти грубым, и она рухнула куда-то в тёмную
Закрыв глаза и закинув руки на шею Ришару, Рина самозабвенно целовалась с директором, даже не заметив, когда он успел снять с неё рубашку, и избавиться от своей. Голова кружилась всё сильнее, но это было приятно, её словно затягивала жаркая воронка... Пока вдруг Рина не почувствовала, что на талию скользнули ещё чьи-то руки. Всхлипнув, она оторвалась от Ришара, глядя на него широко раскрытыми глазами, и почему-то отчаянно не желая поворачиваться. А Ришар улыбался, какой-то особой улыбкой, и большим пальцем медленно водил по её припухшим от сумасшедшего поцелуя губам.
– Говоришь, плохая девочка, мм?
– от низкого шёпота Рина сглотнула, в горло словно песка насыпали.
– Помнишь, я про ротик говорил, Риша?
Мысли сплелись в тугой лохматый клубок, из которого не выдернуть ни одной целой нитки. Неведомый неожиданный гость тем временем накрыл ладонями её грудь, немного сжав, и коснулся губами затылка Рины, отчего она чуть не взвилась - это местечко, пожалуй, самое чувствительное, особенно теперь, когда от разбуженного желания сердце неслось вскачь, как бешеная лошадь.
– Н-не буду, - хрипнула Рина, даже не пытаясь справиться с опасной смесью страха, возбуждения и какого-то острого предвкушения.
– Будешь, милая моя, куда ты денешься, - с непередаваемой нежностью в голосе отозвался Ришар.
– И не только это. Ночь длинная, а мой друг слишком долго ждал этой встречи. Он очень хотел познакомиться с тобой поближе, Риночка.
– Ришар, не надо её пугать, - от негромкого смешка гостья вздрогнула, не в силах пошевелиться.
– Видимо, ваши понятия о плохих девочках кардинально различаются. Я так полагаю, до сегодняшнего дня Рина считала себя слишком хорошей для двоих сразу, да?
В следующий момент её развернули, и женщина нос к носу оказалась с таинственным незнакомцем. Сердце застыло замороженным куском мяса, едва она встретилась взглядом с разноцветными глазами, а в глубине абсолютно чёрного к тому же ещё и горел красноватый огонёк, похожий на уголёк. "Терминатор, что ли?" - мелькнула неуместная мысль, и у Рины чуть не вырвался нервный смешок. Руки Ришара по-прежнему лежали на её талии, его дыхание шевелило пряди волос около уха, а большие пальцы тихонько поглаживали кожу.
– Боишься?
– от улыбки лысого приятеля директора сердце Рины отмерло и подпрыгнуло мячиком, забившись в горле. Не доверяя собственному голосу, она просто кивнула, ещё не совсем понимая, что, чёрт возьми, тут происходит.
– А если поцелую?
Ладони разноглазого обхватили лицо Рины, и не дожидаясь ответа от растерявшейся гостьи, незнакомец подтвердил слова действием. Она напряглась, сжав губы, и совершенно не собираясь позволять его языку хозяйничать у себя во рту.
– Рина, расслабься, - шёпот Ришара обволакивал, ощущение спиной его тёплого тела рождало желание последовать настойчивой просьбе, прислониться к груди, и позволить событиям идти своим чередом.
– Ничего плохого не будет, тебе понравится...