Выживший. Чистилище
Шрифт:
На полпути из столовой к рабочему месту, когда я, едва переставляя ноги, немного отстал от пары товарищей-грузчиков, из-за угла вдруг выскочил какой-то щуплый мужичонка характерной наружности. Сначала он воровато огляделся, а затем схватил меня за рукавицу и принялся ее трясти.
– Вы кто?
– спросил я, безуспешно пытаясь выдернуть ладонь из облепивших ее десяти пальцев.
– Ройзман, Марк Иосифович, 8-й отряд. Хотел выразить вам свою огромную благодарность.
Наконец мне удалось освободить руку, и Ройзман тоже натянул на руки рукавицы - утренний морозец давал о себе знать.
– Что я вам хорошего сделал?
– Не только мне, но и другим
– Ах вот оно что... И как же он над вами издевался?
– Да по-всякому, - видно было, что говорил он уже без охоты.
– Случалось, просто со своими подельниками отбирали еду, чай или курево. Хуже, когда били. Нас в отряде двое евреев - я и Петя Хирш, совсем еще мальчик, его арестовали прямо в институте. Так вот Пете сломали пальцы левой руки только за то, что тот отказался целовать Валету ноги. А самым унизительным было...
– Ну?
– Самым унизительным было то, что они всей кодлой привязали меня и Петю к лавкам и мочились нам на лицо, приговаривая: 'Вот вам, жидам, за то, что столько лет пили кровь русского народа'. Да какую кровь я пил, я всю жизнь портным служил, мой отец был портным, дед обшивал самого Пал Палыча Гагарина - председателя Кабинета министров в правительстве Александра II Освободителя. А Петя?! Это вообще мальчик!
Так что премного вам благодарен. А так же передаю благодарность от других заключенных, которые ежедневно страдают от домогательств и унижений со стороны блатных. Мы с вами!
No pasaran, короче говоря. А на самом деле, теперь я уже жалел, что не добил Валета. Ведь выйдет, сука, из больнички, и начнет заново гнобить людей. Глядишь, еще злее станет. Конечно, за убийство меня лагерная охрана могла бы и самого к стенке поставить без суда и следствия, они ж тут все меж собой повязаны. Странно, что и сейчас не трогают. Может быть, когда Валет сможет говорить, он и расскажет им правду. С другой стороны, пальцы-то у него целые, мог бы и в письменном виде объясниться. Либо жаждет мести лично, этот вариант кажется наиболее вероятным.
– А, вот и ты! Идем, твой заказ готов.
Семочко, словно ждал меня, встретил на проходной предприятия. Завел в свою каморку, открыл потайной ящик, вытащил оттуда тесак, весьма изрядно смахивающий на мачете, с простой деревянной рукояткой. Но в ладонь она легла удобно. Я покрутил тесаком в воздухе, рубанул пару раз невидимого соперника, попробовал ногтем остроту лезвия. Хм, внушает уважение!
– Сталь рессорная, заготовку для себя держал, - похвалился мастер.
– Проволоку рубит только так. А вот еще перевязь. Сделана просто, но удобная, можно носить тесак под одеждой.
Ого, и впрямь удобная перевязь из кожи грубой выделки. Приладив тесак на левом боку, подвигал рукой, сделал несколько наклонов. Ничего не мешает, хоть спать с ней ложись.
– Уважил, Петрович. Держи, - протянул я ему пачку 'Сальве'.
– Бери, бери, время и силы потратил, я все равно не курю, пропадут.
Насилу уговорил Семочко принять скромный дар взамен его подарка, который, вполне вероятно, еще спасет мне жизнь. Во всяком случае, я надеялся, что в случае смертельной опасности благодаря такому тесаку смогу если не напугать, то хотя бы покалечить нескольких оппонентов. Учился я, правда, в свое время бою на ножах, с мечами и тесаками тренироваться как-то не доводилось, однако и урки, уверен, не такие уж и великие мастера боя с холодным оружием. Лишь бы не пропустить удар исподтишка или во сне, особенно смертельный, это было бы это крайне обидно.
На обед 'шеф-повара' нынче сварганили рыбную похлебку, где и рыбу-то можно было определить только по запаху, а вместо картошки плавали чуть ли не очистки, и чуть подкрашенный кипяток, как бы чай. Плюс по пайке хлеба на брата.
В глубине души мелькнула мысль, что, может быть, зря я раздал посылочку нуждающимся, благотворительность в мое время была хороша, когда даритель сам являлся достаточно преуспевающим человеком, и мог от щедрот своих кинуть шубу с барского плеча. Меня же постоянно мучало чувство голода, организм хотел есть, а я, вместо того, чтобы кинуть в топку сало с сухарями, практически все раздал нашим доходягам. В следующий раз - если он будет, конечно - схомячу все сам... Блин, кого я обманываю? Опять ведь раздам, гребаный бессребреник.
На выходе из столовой меня опять перехватили, теперь уже какой-то хмырь с цигаркой в зубах, которую он все же вынул, чтобы пообщаться со мной. На его пальцах я разглядел наколотые бледно-синие буквы имени КОЛЯ.
– Слушай сюда, мне велено передать тебе на словах послание от наших воровских авторитетов.
– Ну, так передавай, - стараясь не показать охватившего меня волнения, ответил я.
– В общем, сегодня вечером, сразу после смены, тебя ждут на толковище. В свой барак не заходи, ступай сразу к 8-му отряду, возле их барака с тобой перетрут, что да как. Если не придешь - пеняй на себя. Все.
Повернулся и потопал восвояси по заснеженной тропинке, в качественных валенках, между прочим. Мне бы валенки тоже не помешали, и шапка приличная, а то приходится под кепкой вязать своего рода бандану из куска материи, иначе останешься без ушей. Хорошо хоть рукавицы выдали, в противном случае много бы я наработал голыми руками на двадцати, а то и тридцатиградусном морозе...
Новостями я поделился с Олегом, тот, услышав, что намечается сходняк, твердо заявил, что тоже придет, и если понадобится, то будет драться со мной плечом к плечу.
– Олег, я, конечно, уважаю твои ко мне симпатии, но ты же здравомыслящий человек, должен понимать, что ничем хорошим это в случае поножовщины не закончится. Сколько их и мы вдвоем? Мне даже будет удобнее, если ты не станешь путаться под ногами. Тем более, тебя на воле еще кто-то ждет, а я одинок как перст.
Сказал - и вспомнил про письмо от Вари во внутреннем кармане. Тут же встал ком в горле. Вот, нашлась одна живая душа в целом мире, кому я небезразличен, и то разлучила нас неволя. Вернусь ли я к ней? Да и если вернусь через шесть лет, примет ли она меня? Может, уж и замуж к тому времени выскочит. Или уйдет на фронт какой-нибудь медсестрой... И не дай Бог там погибнет. А у меня хрена с два получится предупредить товарища Сталина о нападении фашисткой Германии 22 июня 1941 года. Ежов, вот он да, в курсе всех будущих событий. Но станет ли он что-то делать по поводу усиления вооруженной мощи СССР? Чует мое сердце, для него первостепенная задача - спасти свою задницу, если только он вообще поверил моим предсказаниям. С него станется и государственный переворот устроить, да и самому занять место Вождя. Только вот рискнет ли? Да и пойдут ли за ним военачальники? Что-то я сильно в этом сомневаюсь. На месте Ежова я бы по-тихому с первой подвернувшейся под руку рабочей поездкой свалил за границу, и затаился в какой-нибудь Мексике или Бразилии. Правда, Троцкого и там достали. Так не хрен было свои пасквили оттуда строчить, затаился бы - глядишь, и живой бы остался.