Выживший
Шрифт:
Нет! Больше никаких завтра! Завтра может не наступить.
Пока Рейчел рядом, я должен делать все возможное, чтобы защитить ее.
Выгрузив из высокого книжного шкафа содержимое, я подпер им двери, вновь поставил книги на полки, подтащил письменный стол, несколько кресел, связки с книгами, картонные коробки с бумагами. Теперь шкаф, загораживающий двери, держало несколько сотен килограммов. По крайней мере, непрошеные гости наделают много шума, если решат пробраться через мою баррикаду, и у нас будет время, чтобы убежать. С чувством выполненного долга я пошел наверх. Было приятно подниматься по лестнице и точно знать, что за тобой никто не крадется, не нападет со спины.
Разжечь огонь получилось не сразу. Несколько минут я изо всех сил дул на тлеющие угли, напустил полную комнату дыма, но в итоге остался доволен: дрова занялись, а я не потратил ни капли керосина. Довольно скоро помещение нагрелось, а свежие поленья прогорели, так что можно было ставить еду.
Дрова пахли не так, как дома, но я вспомнил, как мы с отцом сидели возле костра, а он рассказывал мне разные истории. От этих воспоминаний у меня на душе потеплело, показалось, что снова все хорошо.
Я решил воспользоваться рецептом Калеба. Он клялся, что получится необыкновенная вкуснятина, и выдал мне из своих запасов бутылку белого вина и курицу, которую хранил на крыше. Все нужные продукты у меня были. Я нарезал мясо, вылил в котелок пол бутылки вина, добавил рис, консервированные помидоры, порезал кольцами лук, положил апельсин, чеснок, специи и сушеные травки. Котелок пристроил на углях — оставалось только ждать. Калеб говорил, что часа за полтора все будет готово.
Я подошел к окну: внизу хлопотала Рейчел, стараясь успеть до полной темноты. На мгновение мне показалось, что ее мир совершенно нормален, и мой тоже обретает реальность, раз Рейчел верит в него. Но сколько еще времени она сможет отдавать все силы животным, забывая о себе? Я поработал с ней несколько часов и понял, что даже вдвоем у нас не выйдет долго ухаживать за зоопарком. Рано или поздно запасы еды и воды поблизости закончатся, и что тогда? С самого начала мы были обречены на провал: мы теряли время.
Рейчел поднялась, когда на улице совсем стемнело. Она вошла так тихо, что я вздрогнул от неожиданности.
— Извини.
— Ерунда. Подумаешь, потерял еще пять лет жизни.
Рейчел засмеялась.
— В этом городе за каждым поворотом оставляешь по паре лет. Столько, наверное, не живут, сколько раз я пугался. — Я подбросил в огонь небольшое поленце: оно зашипело и задымилось.
Еда в котелке почти приготовилась. Рейчел сняла ботинки и куртку.
— У тебя было когда–нибудь так: ты совсем одна, а кажется, что рядом кто–то есть?
— Пожалуй, — ответила Рейчел, задернув плотные шторы. — Когда я работаю на территории, мне все время кажется, что за мной наблюдают.
— Мне тоже, — признался я. Ощущение того, что за тобой наблюдают — то ли охотники, то ли другие выжившие люди — не исчезало, но я имел в виду немного другое. Я помешал содержимое котелка и накрыл его крышкой.
— Я не про инфицированных, — сказала Рейчел, снимая свитер.
Я улыбнулся:
— И я не о них. Мне кажется, за мной наблюдают те, по кому я скучаю.
Рейчел кивнула и присела рядом со мной у огня.
— О ком ты чаще всего думаешь?
— Их не так много. Например, бабушка — она любила разговаривать с дедушкиным прахом, — с улыбкой ответил я, глядя на тлеющие в золе угольки, будто в них скрывались воспоминания. — Он был всего лишь горсткой пепла в урне, а она беседовала с ним, как будто он сидит рядом с ней на диване и внимательно слушает, что случилось за день.
— Но ведь он и правда был рядом, разве нет?
— Да, пожалуй… Она была по–настоящему счастлива только в те минуты, когда говорила со своим умершим мужем, — сказал я и добавил: — И еще когда я приезжал на каникулы, и она могла крепко обнять меня и прижать к себе. Вот так вот: разговоры с покойниками и я возвращали ей вкус к жизни. И я дожил до сегодняшнего дня только благодаря тому, что говорил с мертвецами.
— И у тебя так было?
Рейчел села на краешек кровати и почесала босую ногу. Я кивнул.
— С друзьями из метро, да?
— Да.
— Тогда ты знаешь, как это: теряешь друга или родственника, а кажется, что он жив, что он рядом, — сказала Рейчел и опустилась на колени рядом с камином, протянула к теплу руки. — Я прошла через такое. В седьмом классе погибла в аварии моя лучшая подруга. А мне кажется, что она все время рядом со мной: и в школе казалось, и до сих пор. Каждый день я вспоминаю о ней, каждый день разговариваю с ней.
— Правда?
Рейчел кивнула.
— Тебе повезло, что она рядом, что она всегда с тобой.
— Она живет у меня в душе. Мне не нужна урна с прахом или что–то в таком роде. Ее образ не блекнет, не выцветает, не зависит от того, ухаживаю ли я за ним. Не то что звери в зоопарке.
В теплом свете камина лицо Рейчел стало мягче.
— Животные и я — мы все едим, спим и рано или поздно должны будем уйти.
Почему–то мне показалось, что Рейчел говорит не о настоящем.
— Дома у меня был парень. Мы встречались больше года, то он приезжал ко мне, то я к нему на пару дней. А потом…
— Проблема в расстоянии?
— Вроде того. Мы остались друзьями. Просто не сложилось.
Рейчел выглядела счастливой, когда говорила об этом. Было приятно узнать еще одну ее сторону.
— Ты сейчас одна?
— В Нью–Йорке мало хороших парней.
— Не знаю, как с этим было раньше, но теперь уж точно, — сказал я. — Не хочется нагонять на тебя еще больше тоски, но последние события явно сократили выбор достойных женихов.
Рейчел не сразу поняла шутку, но зато потом хохотала до слез.
Когда она вернулась из ванной, вся чистая и в свежей пижаме, я уже накрыл на стол: поставил свечи, салфетки, два стула, приборы. Подкинул больше дров, чтобы стало тепло. Налил нам в бокалы вина. Рейчел сидела напротив, глядя то в тарелку, то на меня.
Она казалась мне старшей сестрой, которой у меня никогда не было. Я с огромным удовольствием приготовил для нее ужин.
— Пахнет обалденно, — сказала она.
— Спасибо. Надеюсь, на вкус будет не хуже, — ответил я и добавил, что взял рецепт у Калеба. Заодно рассказал о нем чуть больше.