Взбалмошная девчонка
Шрифт:
Глава 7
Страйкер приподнялся. Темпест обхватила его за шею.
— Не надо, не уходи!
— Я слишком тяжелый. — Он перекатился на спину, не выпуская Темпест из объятий.
— Для меня — нет. — Она подняла голову и улыбнулась ему.
Страйкер молча смотрел на нее, чувствуя, как по лицу расплывается глупо-счастливая улыбка. Должно быть, так смотрел Адам на Еву, когда они дали начало человечеству.
— Ты не жалеешь?.. — Он убрал с ее лба непослушный завиток и нежно погладил ее по щеке.
Темпест прильнула губами к его шее и слизнула
— Ни капельки, — прошептала она.
— Выходи за меня замуж, и мы будем заниматься этим каждую ночь, — предложил он, прижимая ее к себе.
— Да ты со мной через неделю свихнешься!
— Ерунда. Поссоримся — помиримся. — Он слегка покачал бедрами, напоминая ей о волшебстве прошедших минут. — А такое примирение стоит любой ссоры.
— Нет, не любой, — покачала головой Темпест. Почему он так настаивает на женитьбе? Еще одно такое предложение — и ей не хватит духу отказаться! Чтобы прекратить опасный разговор, она прильнула к его губам.
Почувствовав на губах вкус Темпест, Страйкер словно обезумел. Желание, едва угаснув, пробудилось вновь. На этот раз он ни в чем не сомневался. Чем больше сопротивлялась Темпест, тем больше Страйкер был уверен, что в конце концов она сдастся.
Нет, он не строил иллюзий. Их совместная жизнь не будет безоблачной ни при каких обстоятельствах. Возможно, они будут ругаться каждый день и Страйкер не раз пожалеет о своем безумном решении. Он будет защищать Темпест от нее самой, но никогда, никогда не позволит себе заточить ее в любовной клетке. А Страйкер был уверен, что только боязнь плена не дает Темпест согласиться на его предложение. Нет, он не влюбится в нее без памяти. На примере ее семьи он видит, к чему приводит такая неразумная любовь. Он не влюбится — он будет ее любить. Такую, какая она есть.
— Ты точно не хочешь, чтобы я тебя нес? — шепотом спросил Страйкер. — Ты ведь так и не поспала!
Инфракрасные очки у них были только одни. Страйкер шел впереди, держа в руке веревку; за второй конец веревки держалась Темпест, чтобы не потеряться в непроглядной тропической темноте.
— Со мной все в порядке. И вовсе необязательно каждые пять минут останавливаться и спрашивать, как я. — Страйкер выругался сквозь зубы, и она улыбнулась.
— Если мне станет плохо, я дам тебе знать.
— Обещаешь?
Прежде чем Темпест успела ответить, Страйкер вдруг приложил ладонь к ее губам, призывая к молчанию.
Темпест застыла, насторожившись в ожидании враждебных звуков. И услышала. Голоса. Грубые мужские голоса, совсем рядом. Они разговаривали по-испански — Темпест понимала этот язык. Мятежники. Разбивают лагерь.
Страйкер надавил на ее плечо, заставляя лечь, и Темпест послушно опустилась на землю. Страйкер лег на нее, вдавив своим телом в груду палых листьев — надежная живая стена между ней и возможной опасностью. Темпест почувствовала, как он снимает с плеча автомат, готовясь, если понадобится, защищать ее ценой своей жизни. Сама она крепче сжала свою винтовку, снятую с одного из убитых в лагере; до сих пор ее нес Страйкер. На курсах выживания у Слейтера она по настоянию Страйкера научилась стрелять. Конечно, не так метко, как он сам.
Страйкер сосчитал мятежников. Пятнадцать человек. Судя по физиономиям, отчаянные бандиты. И явно собираются остаться здесь на ночь. Проскользнуть мимо? И пробовать не стоит: хрустнувшая под ногой ветка или вспугнутая птица немедленно привлекут внимание часовых. Инфракрасные очки давали Страйкеру преимущество, но, если Темпест отстанет, что будет с ней?
— Остаемся здесь, — прошептал он ей на ухо.
Темпест сжала его руку в знак согласия. Как и Страйкер, она понимала, что в этом — их единственная надежда на спасение. Пока что мятежники ничего не подозревают. И, если Страйкеру и Темпест повезет, наутро они снимутся с места, и путники смогут отправиться дальше.
Казалось, эта ночь никогда не кончится. Темпест дремала урывками, положив голову на винтовочный приклад. Страйкер не сомкнул глаз. То и дело до них доносились голоса часовых. Заря осветила небо розовым светом, и лагерь проснулся. Оттуда донеслись аппетитные запахи еды и свежесваренного кофе. Темпест взглянула на Страйкера и досадливо скривила губы, показав глазами в сторону лагеря. Он ответил не менее выразительной гримасой. Оба по-прежнему не шевелились. Наконец, примерно час спустя, мятежники затушили костер и отправились в путь. Прождав еще час, на случай, если кто-то из них вздумает вернуться, Страйкер и Темпест поднялись.
— Кажется, можно вставать, — проговорил Страйкер, отряхивая мусор со штанов. — Ну что? Отдохнем или пойдем дальше?
Темпест хотелось только одного: упасть и заснуть — и проспать несколько дней кряду. Похоже, у нее снова разыгралась лихорадка. И Страйкер это скоро заметит.
— Я не люблю рисковать, но сейчас, пожалуй, лучше идти. К вечеру мы должны добраться до города. Он кивнул в сторону тропы, змеящейся по берегу реки.
Темпест поспешно присела — как будто для того, чтобы завязать шнурок. Страйкер слишком проницателен: не нужно, чтобы он смотрел ей в лицо…
Что ж, если надо, придется идти. В этих местах рыщут банды мятежников, и останавливаться — значит подвергать себя ненужному риску.
— Ты выдержишь? По дневной жаре идти нелегко.
— Выдержу, — пробормотала Темпест, хоть и была в этом совсем не уверена. Она встала и закинула винтовку на плечо. — Иди первым, а я сзади. Если я почувствую, что не могу идти, сразу скажу тебе. Обещаю.
Может быть, ей удастся ввести его в заблуждение, и он припишет ее лихорадочный румянец бессонной ночи и пережитой опасности.
Страйкер прижал ее к себе и с жаром поцеловал в губы.
— Знаешь, в этой глуши, где рыщут бандюги, жаждущие нашей крови, я счастлив, как никогда в жизни, потому что ты рядом. — Он отпустил ее и двинулся вперед.
Темпест прижала ладонь к пылающим губам. Глаза ее горели желанием. Если бы Страйкеру вздумалось повторить сейчас свое предложение, Темпест согласилась бы, не задумываясь.
Несмотря на уверения Темпест, Страйкер шел медленно, почти прогулочным шагом. Он понимал, что сейчас им нужно оторваться от мятежников, но понимал и то, что Темпест еще слаба, и марш по дневной жаре может лишить ее последних сил.