Взгляд с обочины 1. Митрим
Шрифт:
Снова разболелся заживший, вроде бы, бок. Целители говорили что-то про щербину в кости, которая может ещё какое-то время напоминать о себе. Наверное, не стоило поднимать тяжести за шиворот и держать так долго, но в тот момент Куруфинвэ был слишком взбешён, чтобы думать о таких мелочах. Что за ерунда там творится? Кого на эти работы взяли? Идиотов, которых больше и пристроить некуда? И ещё Тьелпэ… Как можно было так опозориться перед всеми мастерами?! Да он и сам хорош. Поверил, что мальчишка научился чему-то, доверил руководить другими. И, казалось бы, такое простейшее
Лошадь сбилась с шага, переходя каменистое русло мелкого и почти замёрзшего ручья, и толчок остро отдался в ребро. Куруфинвэ раздражённо двинул челюстью, садясь подчёркнуто прямо.
Не хватало ещё упасть с лошади на глазах у верных. На сегодня достаточно и одного опозорившегося лорда.
На удивление, боль прогнала злость. Голова не то чтобы прояснилась, но мысли стали спокойнее. И снова вспомнился Тьелпэ, его тихий ровный голос. “Это мой участок, и размечал я”. Размечал, значит, он. Куруфинвэ качнул головой. Уж в чём сына точно не обвинить, так это в легкомысленности. Он не мог не видеть, что участок сложный, что смещение центра тяжести отколотого блока может быть очень опасно. И в то, что Тьелпэ в таких условиях не перепроверил расчёты трижды, Куруфинвэ не поверил бы ни за что. Значит, разметка была верной. А потом пришёл какой-то малолетний идиот…
Куруфинвэ снова поморщился.
Тьелпэ понимал это, не мог не понимать. Зачем же влез? Зачем подставился?
Эх, как сложно порой понимать, что творится в этой упрямой башке!
Не то чтобы он жалел о принятом решении. Даже если разметка была верной, нужно было понимать, что участок сложный. Нужно было поставить туда опытного мастера. Нужно было…
Не нужно было ставить его главным. Он ещё слишком молод и неопытен. Но его так захвалили последнее время… Да и Рингвайрэ должен был подсказать. Не догадался, или Тьелпэ не послушал и сделал по-своему?
Что теперь гадать? Результат налицо, к сожалению.
А в лагере его ждали другие новости, быстро прогнавшие из головы все мысли о злополучном обвале. Макалаурэ сначала расспросил про карьеры, попытался опять настоять на том, что не нужно так часто ездить, пока рана не зажила окончательно.
– Без тебя не справятся никак?
– Вот, попробовали, - хмыкнул Куруфинвэ.
– Чуть гранитным блоком рабочих не задавили.
– Кто пострадал? – старший прикусил губу.
– Никто, к счастью. Но организация работ оставляет желать лучшего.
– Помолчал.
– Переоценил я Тьелпэ…
– А что он сделал?
– Правильно ставить вопрос: чего он не сделал. Не проследил, что на сложном участке работает какой-то криворукий мальчишка!
– Куруфинвэ снова начал злиться.
– Чистая случайность, что никто не пострадал!
– И что ты предпринял? – спросил Макалаурэ, налил обоим подогретого вина.
Куруфинвэ с благодарностью принял кубок.
– То, что должен был. Я ошибся, когда доверил ему сразу такую масштабную работу. Он ещё не готов.
Макалаурэ подождал, пока брат допьёт. Поставил свое вино, почти нетронутое, рядом.
– Амбаруссар сбежали к Ангамандо.
–
– Кубок в его руке замер.
– Как? Когда?
– Вчера. Они были на восточном отроге Эред-Ветрин. Обманули свиту и уехали. Турко и Морьо за ними гонятся.
Куруфинвэ помолчал, поставил свой кубок рядом со вторым. Хмыкнул.
– Гонятся, чтобы что? Силком обратно тащить?
Макалаурэ поднялся, заложил руки за спину.
– Чтобы на помощь бежать не от лагеря, а от Ард-Гален.
Куруфинвэ покачал головой.
– Если они успеют позвать на помощь.
– Как бы поступил на моём месте ты?
– Да нет, ты всё правильно сделал, - устало потёр висок.
– Просто в голове не укладывается… Там такие укрепления! Мы все вместе не смогли пробиться, и даже отец… На что они рассчитывают?
– Я тебе скажу, на что. На то, что два следопыта смогут проскользнуть там, где войско заметят и остановят.
Куруфинвэ скептически поднял бровь.
– Мне кажется, или ты их поддерживаешь в этом безумии?
– Я? Нет, просто я понимаю, чем они руководствовались.
– Ну… - Куруфинвэ помолчал.
– Я не вижу, что тут ещё можно сделать. – Усмехнулся: - Разве что молить Эру, чтобы все вернулись живыми.
Макалаурэ молча кивнул, явно тоже убеждённый в действенности этого метода. Они посидели молча, думая об одном и том же, потом Куруфинвэ попросил сообщать, если будут новости, и направился к себе, сказав Нинкветинко принести еду туда же.
Пока они говорили со старшим, клубившийся над озером туман успел набраться смелости и затопил весь лагерь, оседая водяной пылью на полотне шатров и волосах, повисая каплями на верёвках растяжек и размывая лампы и факелы в мутные дрожащие пятна. Даже в шатре зажжённая жаровня ещё не успела прогнать промозглую сырость.
Отдохнуть действительно стоило, но сон не шёл, только мысли об Амбаруссар. Нужно было предвидеть, что они не захотят вот так сидеть в лагере и ничего не предпринимать. Думал же, что нужно их чем-то занять. А потом Макалаурэ придумал им какое-то задание, и все успокоились, поверили, что близнецам хватает развлечений…
У него как-то всегда хорошо получалось ладить с младшими, он сам толком не понимал, почему. Вроде бы Куруфинвэ никогда не любил необязательность и импульсивность, а близнецы тут могли фору дать кому угодно. Как и Тьелкормо, кстати, с которым Куруфинвэ тоже прекрасно находил общий язык. А не с Карнистиро, хотя казалось бы… Так что выходка младших вызывала у него больше тревогу, чем раздражение.
Он осторожно потянулся осанвэ к младшим. Не пообщаться, просто понять, живы ли. Живы. Хотя они вряд ли уже успели добраться. Где-то на подходах, скорее всего.
Он живо помнил орочьи укрепления там, в отрогах Железных гор. Отвесные скалы, стены между ними, горящий лес вокруг. Тогда они свернули где-то не там, опоздали, отец остался с валараукар один на один.
Одна надежда, что младшие будут умнее, не попрут напролом.
А вдруг у них получится? Доберутся до Майтимо, вернутся вместе… Это было бы слишком хорошо.