Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
– Ваш староста докладывал об этой ситуации кому-то из нас?
– О чём докладывать?.. – снова опешил тот.
– Нет, так-то… Ещё в самом начале, дед рассказывал, отправляли в город просителей, объяснить, то есть, что наша деревня отдельно, соседи не могут за нас говорить. Но нам тогда сказали, что это наши внутренние дела, а вы такие вопросы не решаете.
– Ясно. Кто сказал, не помнишь?
Кетиль уставился на него так, будто его спросили о личном знакомстве с Манвэ, а когда через несколько мгновений отмер, то смог только помотать головой.
– Возвращайся к своим обязанностям.
– Прям вот так? – поразился человек, забыв от удивления половину синдарина и всю вежливость.
– И всё?
– А ты хочешь еще посидеть посреди зимы в ветхом сарае.
Кетиль помотал головой снова и, оправившись немного, вспомнил, как улыбаться.
– Спасибо, лорд.
Тьелкормо хмуро кивнул, предвкушая, как нужно будет порваться на много маленьких грозных лордов, разгребая чужие обязанности. Хотя первым делом следует слегка, любя, настучать в темечко бездельнику Курво. В конце концов, это его обязанности! В отличие от игры в обучение людей военному делу!
***
Тьелкормо ворвался в комнату вдруг и без приглашения, как сквозняк в неплотно закрытую дверь. Так же хлопнул ею, на что Куруфинвэ удивлённо поднял брови. Прошествовал к столу, небрежно стянул из тарелки перед братом кусок пирога и удобно устроился в кресле напротив.
– Там ещё есть, - хмыкнул Куруфинвэ.
– Обязательно отведаю. Но сначала дела. Что ты знаешь обо всей этой истории с перерасходом вещей на складе?
Куруфинвэ вздохнул, пригладил волосы, перечитал недописанную строчку и воткнул перо в чернильницу.
– И тебя уже к этому подвязали. Ну знаю, что те, кто должен был за складом следить, хлопали ушами и раздавали всё подряд направо и налево. Очнулись, когда половину склада вынесли. Но с ними я разберусь.
– Ясно. – Тьелкормо надкусил пирог, прожевал и собрал крошки с рукава.
– Причины воровства тебе доложили?
– Причины? – Куруфинвэ пожал плечами, с сожалением взглянул на перо и присыпал лист песком.
– Жадность? Зачем о ней докладывать?
– Я вижу, ты совсем устал, - с деланым сочувствием сказал Тьелкормо, откидываясь на спинку стула. Я возьму на себя эту проблему, раз так.
Куруфинвэ нахмурился, пробарабанил пальцами по столешнице:
– Какую проблему? Что на складах считать не умеют?
– Нет. Что у эдайн, как гласит эдайнская же поговорка, в кармане блоха на аркане. Мы ведем себя неправильно в их отношении. Пока не поздно, пора это менять. Они бедны. И достаточно глупы, чтобы взять взаймы у других эдайн на налоги. Теперь они не должны нам, но должны сородичам. И продолжают голодать. Просто великолепно.
– И при чём тут я? Как ты предлагаешь решать эту проблему? Кормить их бесплатно?
– Разумеется, нет. Я подумываю над рядом мер. Ты вообще в настроении их выслушивать? Или так и будешь сидеть с лицом, будто я при тебе переплавляю твое оружие им на серпы?
– Ну давай уже, рассказывай. – Куруфинвэ откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди,
– Мне прям интересно, какие меры ты придумал.
– Сделаю вид, что не понял взгляда “с ума сойти, Турко знает слово «налоги»”. – Турко подался вперёд, положил недоеденный пирог на стопку чистых листов бумаги. – Значит так. Для начала я намерен провести перепись населения. Мы должны знать точное количество рабочих рук. Возможно, придется в зависимости от этого пересмотреть систему налогообложения. Далее. Неправильно, когда основная статья доходов эдайн - это наше жалованье солдатам. Ну и торговля. Я проверю всякое мелкое производство у них. Возможно, что-то можно развить. И им доход, и нам - так как они смогут платить больше налогов.
– - Ты представляешь, сколько времени на это уйдет? – перебил его Куруфинвэ, прекрасно зная ответ.
– Представляю. – Кивнул Турко.
– И что, из-за сроков не делать этого теперь? И ещё надо разработать систему наказаний. Воровать будут все равно. По щелчку пальцев даже у эдайн уклад не меняется. А у нас негде даже содержать тех, кто ждет суда. Эти эдайн такие слабые. Подержишь их полдня в сарае - они уже заболели. Неразумная трата ресурсов. Если они все помрут, кто будет воевать?
Куруфинвэ стянул со стола листок, махнул им в воздухе, ссыпав песок на пол, сложил пополам и с силой провёл пальцами по сгибу, не обращая внимания на то, как тонкие буквы соприкоснулись и смазались.
– А вот всё то время, пока ты будешь поднимать у них производство, воевать кто будет? – Он сложил лист снова.
– Или ты, как наши кузены, считаешь, что мы уже никуда не торопимся и раз Моринготто сидит в Ангамандо, то можно и успокоиться?
– Прекрасно! – Турко хлопнул ладонями по столу.
– Давай теперь вообще закроем глаза на эти проблемы. Голозадое тощее воинство, половину которого мы перевешаем за воровство - прекрасное подспорье в выполнении Клятвы!
– Поэтому ты предлагаешь её не выполнять? – Куруфинвэ с усилием сложил листок в четвёртый раз и принялся сдавливать пальцами сгиб.
– Или ты планируешь взять Ангамандо в одиночку? Нам нужна армия! И пока я вижу только одну возможность её создать: эдайн! А ты предлагаешь их всех за плуг поставить!
Турко вскочил, оттолкнувшись ладонями от столешницы, и остался нависать над столом и братом. Сказал доверительно:
– Курво, они не муравьи. Они не плодятся с такой скоростью, чтобы можно было думать “а, эти помрут - другие будут”.
– Ну тогда давай, решай их многочисленные проблемы!
– Куруфинвэ швырнул, получившийся твёрдый бумажный комок на стол и тоже встал, не желая смотреть на брата снизу вверх.
– Можешь начать с пропавших сапог! Раз это тебе важнее клятвы!
Турко качнулся взад-вперёд, хлопнул обеими ладонями по столу и выпрямился.
– Может, и начну. И соизволь не вскидываться на меня, я не твой сын. Спокойной ночи.
И вышел, хлопнув дверью и оставив Куруфинвэ швыряться бумагой в одиночестве.