Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
Тинто уже решил было спросить у человека прямо – мало ли, вдруг что-то серьёзное, - но они уже подходили к дому, перед которым расселся остальной отряд – кто на траве, кто на крыльце, кто в развилке старой ивы. Лошади бродили рядом, выбирая необъеденные козами кусты и передёргивая шкурой от насекомых. Одна с интересом поглядывала на полосатую кошку, снисходительно наблюдавшую за гостями с перил крыльца. Тинто видел несколько таких в посёлке: поменьше местных лесных, наверное, эдайн привезли их с собой откуда-то из степей. Лошадь шагнула ближе, качнув гривой и любопытно потянулась к кошке. Та на миг прижала уши, но с места не сдвинулась, а потом и потянулась навстречу лошадиной ноздре со взаимным
Отряд был уже готов ехать, и Тинто не стал всех задерживать, рассудив, что случись у Хейлана и в самом деле что-то плохое, он и сам сказал бы. А что хмурый – так он, похоже, всегда такой.
Новый повод для беспокойства человек ему дал уже через три часа, когда позади остался не только посёлок, но и окружавшие его поля. Хейлану дали седло, поводья и прочую человеческую упряжь, и даже попросили для этого у Гаудина их же лошадь, привычную ко всем этим приспособлениям, пообещав вернуть с первым же обозом, но держался парень всё равно не слишком уверенно. Вот, опять: как-то странно дёрнулся, когда лошадь сбилась с шага, с брезгливым видом переходя лужу. Заметив это, Тинто глазами показал обернувшемуся Тьелпэ на причину своего отставания и придержал лошадь. Задумавшийся Хейлан заметил это не сразу и потянул поводья слишком поздно. Его лошадь пошла тише, но не остановилась.
– Ты не умеешь ездить верхом? – спросил Тинто, когда они поравнялись, и цокнул, посылая лошадь шагом.
– Умею, - огрызнулся Хейлан, садясь ровней. Выждал немного, убеждаясь, что за недоверчивым взглядом никаких вопросов больше не последует, и снова натянул поводья, пропуская Тинто вперёд. Тот не стал пока настаивать, но поделился своими сомнениями и с Тьелпэ, и с Амилвендэ, и оставшееся до привала время от времени поглядывал на человека, иногда ловя ответные хмурые взгляды и убеждаясь, что у парня пострадал левый бок.
А на привале подошёл к нему вместе с целительницей. Когда они сели рядом, Хейлан только покосился и продолжил водить прутом в золе старого кострища. Огня они не разжигали, рассчитывая пока только перекусить, а горячим уже поужинать.
– Ну, рассказывай, что у тебя там болит? – как можно дружелюбней улыбнулся Тинто.
Не оценивший его стараний Хейлан раздражённо дёрнул плечом со здоровой стороны.
– Ерунда.
– Дай я посмотрю, - ласково, как ребёнка, попросил Тинто. Хейлан в ответ покосился неприветливо и как будто с вызовом. Но прямо отказывать не стал.
– Ты целитель?
– Он – нет, - вступила Амилвендэ, - но я могу помочь.
Девушка передвинула себе на колени висевшую сбоку небольшую сумку, укладывая на неё ладонь. Хейлан поколебался, но кивнул. Неохотно, не развязывая пояс, выдернул из-под него рубашку и задрал, показывая пару синяков на рёбрах. Ничего опасного, но от насыщенности расцветки Тинто аж присвистнул.
– Это где ты так?
– Так… – неопределённо покрутил головой Хейлан, недовольный таким вниманием.
– Помирать я пока не собираюсь, не беспокойтесь. Работать тоже могу.
Тинто взглянул на Амилвендэ и кивнул вслед за ней. Она ободряюще улыбнулась Хейлану и вопросительно протянула ладонь – мол, можно? Парень с нарочитой небрежностью пожал плечами, но напрягся, как будто ждал, что в синяки ему станут тыкать палкой, а не пробегутся прохладными пальцами. Удивлённо опустил голову, следя за этими пальцами, и не менее удивлённо пощупал синяки сам, когда Амилвендэ убрала
– Держи, - сказала она, порывшись в сумке.
– Вот это завари в чай.
Хейлан всё с тем же растерянным лицом кивнул, отпуская задранную рубашку, и забирая протянутый пучок сушёной травы, мягко пахнущей мятой и чем-то ещё. На Тинто он по-прежнему смотрел неприветливо, но умирающим и в самом деле не выглядел. Даже пошёл помогать дежурным, спрятал траву в пояс, заправив рубашку обратно, хотя до того всё время держался от всех в стороне. Тем более, что не все в отряде и говорили-то на талиске.
Расспрашивать Тинто не стал: видно же, что человек не хочет рассказывать. Да и нечего рассказывать, наверняка в обвале и пострадал, Гаудин ведь говорил, что он был тогда в штольне.
***
За один день от Синих камней до Аглона доехать было можно, и гонец, посланный недавно сообщить про обвал, так и сделал. Но вызванный им отряд что из города, что теперь обратно ехал хоть и быстро, но не во весь опор, сейчас вновь остановившись на той же заимке, отмечавшей половину пути. Хейлан неловко сполз с седла и с огромным облегчением выпрямился, радуясь твёрдой земле под (менее твёрдыми) ногами и завистливо следя, как спешиваются эльфы. Им дорога, кажется, вовсе была нипочём.
Нет, Хейлан умел ездить верхом, хотя лошадей в посёлке было мало, и привычных больше к телегам, чем к седлу. Правда, от эльфийских они отличались, как бык от оленя: пузатенькие, приземистые, с жёсткой щёткой гривы, не то что эти, тощие и лоснящиеся, с гривами как бы не мягче человеческих. Ещё и лентами заплетены, да ещё такими яркими, где только такие краски нашли! Первый час парень украдкой их разглядывал, но потом стало не до того: и устал с непривычки, и ноющий бок ёкал на каждой кочке. Сейчас снова выдался повод разглядеть поближе, так и так нужно лошадок почистить, покормить, напоить…
Этим Хейлан и занялся, снимая со своей лошадки седло и укладывая его прямо под кустистую ольху, а заодно искоса разглядывая своих попутчиков. Двое или трое возились с лошадьми здесь же, негромко переговариваясь то ли друг с другом, то ли с ними. Лошади в ответ раздували ноздри, принюхиваясь к журчащему за ольхой ручью. Ближе к заимке кто-то, полускрытый отсюда травой, кормил уже разгоревшийся костёр. Ещё кто-то – кажется, Тинтэль, - наклонился, положив руку на притолоку и заглянул в низкую дверь заимки, но внутрь даже заходить не стал, посмотрел только, принюхиваясь к закопчённым стенам.
“В землянку им, небось, нос сунуть противно,” – думал Хейлан, начищая горячий и остро пахнущий потом бок и снова начиная злиться.
До обвала он не особенно думал об эльфах: ну, есть где-то и есть, держат границу, помогают в голодные годы, спасибо им. Но проситься к ним на службу Хейлан, в отличие от Геби и многих других, вовсе не думал. Он и так был вполне доволен своей жизнью, успев сравнить её с деревенской, в гостях у отцовой сестры, и лишний раз убедившись, что если уж копаться всю жизнь в земле, то пусть в ней хоть красивые камешки попадаются, а не только сорняки да навоз. За синими каменными цветами – быстро тускневшими на солнце, но такими яркими сначала, - и за страшными историями детвора начинала лазать в шахты задолго до того, как это лазанье начинало приносить пользу, и Хейлан с братьями и сестрой не был исключением. Дети знали по имени каждый закуток в горе и каждый бугор на ней, пугали друг друга рассказами про застрявших в трещинах и заблудившихся, про подземных демонов, крадущих дыхание, которых можно заметить только по гаснущим лампам. Знали, чьи родители и родичи пробивали каждый ход, и какая воронка проглотила старуху, искавшую на горе пропавшего козлёнка – потому что нельзя подниматься на гору ночью в новолуние.