Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
А вот насчёт размеров города торговые люди не врали. На широченные, сплошь мощёные улицы без колеи и выбоин, Хейлан смотрел, раскрыв рот. Огромные окна – сразу видно, что дрова не жалеют и выстудить не боятся, - были затянуты не то хрусталём, не то стеклом, да таким прозрачным, что хрусталь вышел бы дешевле. Кое-где между домами были насажены деревья – такие же бесполезные, - и текла прямо из стен вода. На вопрос Хейлана ответил вместо Тинтэля лорд, принялся охотно и непонятно объяснять, что это не стены выстроили вокруг родников, а родники в стенах – в это Хейлан ещё мог поверить, но потом эльф пошёл врать, что вовсе это не магия и люди тоже могут себе такое устроить, и он обиженно умолк. А скоро отряд
Тинтэль ещё проводил его за поворот, но там поручил заботам встречной девушки, которая уже довела гостя до небольшого домика под одной крышей с ещё парой таких же, извинилась за тесноту и обещала зайти попозже и всё объяснить, когда он устроится.
Раньше неё снова заглянул с книжкой Тинтэль – здесь его почти все называли “Тинтаэле”; прозвище это или другое наречие, Хейлан пока не понял, но опять обиделся. Про буквы он только и знал – смутно и со слов Геби, - что у эльфов их аж два вида разных.
– И зачем мне это вот? – Хейлан непочтительно ткнул пальцем в дорогую вещь. – Я всё равно букв не знаю. Сколько мне нужно листать книгу, чтобы это прошло?
– Ты не переживай, совсем недолго, - успокоил его Тинтэль, опять притворяясь, что не заметил неуважения. – Я попрошу кого-нибудь тебе помочь завтра, или сам приду.
Сам он, конечно, не пришёл, зато вместо него явились сразу двое: вчерашней приветливой девушке составил компанию Арессэ, один из лучников, провожавших лорда в Синие камни. Обоим как будто нечем было больше заняться, кроме как водить приезжего по городу, показывая бьющую из каменных чаш воду, цветы, нарочно высаженные по грядкам так, чтобы получились узоры, и необъяснимо, противоестественно чистые улицы.
То есть, на самом деле они показывали, рынок, поле для обучения воинов, большой обеденный дом с бесплатной едой (возможно, бесплатной не для всех, но точнее Хейлан не понял), бани и множество других домов с непонятными эльфийскими названиями, о назначении которых он расспрашивать постеснялся. Завели даже на гору над крепостью, откуда было видно и весь город, и ущелье – широкое и приветливое здесь, - по которому можно было доехать до самой Ард-Гален.
Провожатые охотно рассказывали про город и про здешние порядки, просили в случае чего обязательно спрашивать, но Хейлан только кивал и молчал. Уже спросил раз: в обеденном доме в одной миске был и хороший хлеб, белый, и совсем никудышный, мука мало что серая, ещё и половину зерна и вовсе поленились смолоть, так целиком в тесто и покидали. Арессэ в ответ на его возмущение удивлённо рассмеялся, а Калайнис оказалась сдержанней, но тоже улыбалась, объясняя, что хлеб разный бывает, кому что нравится, хочешь белый – бери белый, на здоровье. Хейлан обиженно сопел, дожёвывая неправильный хлеб из плохо смолотой муки, и другие вопросы всё больше оставлял при себе.
Куда эльфы прячут своих детей, что их на улицах почти не видно? Почему скота никакого нет? Ни одного самого малого лужка в городе нет, хоть бы коз и свиней выпустить можно было. Неужели, всех гонят пастись за город? Умаешься каждый день гонять! И прятать потом куда? Ни в одном доме даже курятника не видно, не говоря уж про коровники. Как он умудрился этих стад не заметить по дороге в город? Было бы у каждого жителя хоть по одной тощей коровёнке, и то страшно подумать, какое огромное стадо вышло бы.
Да что стада – даже грядок возле домов нет. Неужели они за каждой мелочью на рынок ходят? Хоть бы петрушки какой посадили с огурцами! Но нет, в городе, как и на выселках, место нашлось только для бесполезных деревьев и цветущей травы.
А музыканты? Когда они в третий раз за день прошли мимо одних и тех же музыкантов над убранной в каменные берега рекой, Хейлан
Но провожатые и на расспросы о празднике смотрели странно, будто с жалостью, окончательно отбив Хейлану желание что-то у них выяснять.
Общаться с ними было всё же чуточку проще: эти-то уж точно не благородные. Арессэ хоть и воин, но в отряде с ним обращались запросто, небось, тоже руки к топору больше привычны, чем к пёрышку. А девушка и вовсе мела крылечко, когда Тинтэль её подозвал и поручил Хейлану всё показать. Даже слуги у эльфов, оказывается, были из своих. Людям даже веник доверить не могут? Боятся, что сломаем?
На обратном пути заглянули к Калайнис домой за мылом, свечами и прочей мелочью, которой в “его” комнате не было. Здесь Хейлана снова раскрыл рот, прямо с порога: от бумажных фигурок, рассаженных по полкам, рябило в глазах. А целая стайка белоснежных птиц парила прямо под потолком на разной высоте – прицепленная тонкие, как паутина, нити. И откуда у неё столько денег: переводить хорошую белую бумагу на такое вот? Что, из перьев сделать нельзя было, раз так хочется? Калайнис заметила его удивлённый взгляд и пообещала научить делать такие же фигурки. Бумаги столько дать, впрочем, не обещала.
Проводила до комнаты и ещё раз сказала всё спрашивать и не огорчаться, если что-то непонятно или не получается. Последнее уточнение снова разозлило. Хейлан хмуро кивнул, забрал подарки и отгородился от этого непонятного города красивой, обитой металлическими полосами дверью.
***
В первый день Тьелпэ, вопреки обыкновению, хотел не приступать сразу к делу, а просто поздороваться и всё обговорить, и обнадёжив учеников, и выгадав на подготовку чуть больше времени, чем один вечер. Вчерашняя идея свалить большую часть работы на самих учеников, безусловно, сделала задачу куда реалистичней, но активного участия всё равно требовала: составить общий план, выбрать темы, которые нужно будет разрабатывать ученикам… Придумать, как вписать в этот план Хейлана, чтобы он не молча слушал, а занимался чем-то полезным. Когда Тьелпэ и догнавший его по дороге Тинто пришли в небольшой дворик, с трёх сторон ограниченный слепыми стенами из крупного камня, а с четвёртой – укреплённым обрывом, остальные уже ждали. В углу дворика пряталась в тени беседка, окружённая седой от росы травой, а рядом четверо нолдор переговаривались о чём-то под утренним солнцем. До них тянулась от обрыва длинная тень Хейлана: парень с нарочитой небрежностью стоял у края, заткнув большие пальцы рук за пояс, и неубедительно притворялся, что любуется поверх крепостной стены убегающими на юг холмами, разгладившимися здесь до мягких складок. В овражках трава зеленела ещё совсем по-весеннему, а на южных склонах подёрнулась поверху желтоватыми метёлками семян. Прорезавшая холмы дорога одним концом терялась где-то на юго-западе, уходя к бродам через Арос, а другим вливалась в город, рыжевший крышами сквозь фруктовые кроны прямо под стеной и вытянувший предместье далеко вперёд, навстречу дороге.
Куруфинвэ этот пейзаж не нравился: он строил город как очередной рубеж обороны, который оброс садами и усадьбами самовольно и вопреки плану. Хорошо хоть, только под южными стенами.
Представляться Тьелпэ не стал, рассудив, что его и так все знают, а мастера успели друг с другом перезнакомиться, уж за четыре дня-то. Так что сразу начал с объяснения своей гениальной идеи про отсутствие теоретического блока и замену его разбором конкретных ситуаций из опыта сразу трёх рас. Углубиться в тему ему не дал недовольный Фернион: