Взгляд василиска
Шрифт:
— Хорошо, но только в том случае если вы пообещаете не наказывать бедного мальчика.
— Клянусь!
— Вы смеетесь?
— Нисколько… Ну, разве что немного. Просто ваша расправа была так молниеносна и неожиданна… я даже понять ничего не успел, а вы уже их за ухо.
— Поработайте с мое в школе и не такому научитесь!
— О, сочувствую вашим ученикам…
— Вы опять?
— Ну, простите. Мне пора и… спасибо вам.
— За что, спасибо?
— За раненых, за уход за ними…
— Это моя работа.
— Честь имею!
— Прощайте.
Ванька снова занял место
Иван тем временем сосредоточено правил лошадьми, наконец, не выдержав, он обернулся и попросил:
— Алексей Михайлович…
— Чего тебе?
— Архипычу не говорите!
— О как, а отца, как я погляжу, ты совсем не боишься?
— Батюшка простит, вы тоже, а вот Архипыч тот спуску не даст.
— Это верно… Ладно, что я зверь какой, не скажу.
— Благодарствую!
— Архипычу, говорю, не скажу. Я только Прохору по секрету, а уж он всем до сведения доведет!
— Алексей Михайлович, помилосердствуйте!
Если бы раньше Алеше кто-нибудь рассказал, что став командиром большого броненосца он будет бывать на нем лишь урывками, он бы не поверил. Быть морским офицером, дневать и ночевать на корабле, и служить в таком качестве отечеству было пределом его юношеских мечтаний. Увы, реальность оказалась такова, что великому князю пришлось разрываться между кораблем и Дальним, где у него скопилась куча дел, отдавая явное предпочтение городу и порту. Пока он отсутствовал, там завершили переборку еще два миноносца из второго отряда. Теперь поднаторевшим в ремонте мастеровым предстояла переборка пришедших с Балтики «невок». Проделавшие немалый путь и побывавшие в бою миноносцы порядком поизносили свои механизмы и нуждались в ремонте. Руководить городом, портом и мастерскими с мостика «Осляби» не получалось и Алеша, в очередной раз передав бразды правления лейтенанту Саблину отправился на берег. На вокзале Дальнего его ожидал сюрприз: на одном из запасных путей стояли две железнодорожные платформы с установленными на них орудиями. Рядом с ними, улыбаясь во весь рот, стоял полковник Меллер.
— Приветствую ваше императорское высочество, — обратился он к великому князю. — Вот, извольте видеть, я свою часть уговора выполнил. Пушки на платформе у вас есть.
— Здравствуйте, Александр Петрович, вижу-вижу. Ну, что я могу сказать, молодцы. А пушки откуда?
— Шестидюймовка с безвременно утопшего «Бобра», а девятифунтовая с «Разбойника». Обстрел, как и обещал, круговой. Правда, для первой необходимы домкраты, но они ставятся за десять минут. Мы проверяли.
— Стрельбой испытывали?
— Увы, нет!
— Отчего так?
— Начальство на себя такую ответственность взять отказалось, так что без вашего на то соизволения, никак нельзя-с!
— Ну и ладно, зато понаблюдаю за опытами лично. Думаю, сегодня же и испытаем оба орудия.
— А что третье не будете? — лукаво усмехнулся Меллер.
— А что есть и третье?
— Как не быть! Да какое, сто двадцатимиллиметровое Армстронга, конфетка, а не пушка!
— Но откуда?
— Детективная
— А ведь там их еще десяток… — задумчиво протянул Алеша.
— Да просто Клондайк! Ну, так что?
— Обязательно испытаем, — решительно заявил великий князь, — и не только пушку!
Закончив с Меллером, молодой, но грозный начальник порта двинулся было дальше, но его тут же перехватил новый проситель. Им оказался лейтенант Рощаковский, с которым они были шапочно знакомы. Именно ему Алеша сдавал башню на броненосце «Полтава» после недолгого командования в памятном бою 27 января.
— Здравия желаю вашему императорскому высочеству!
— И вам не хворать, Михаил Сергеевич, что привело вас в наши палестины?
— Дело, Алексей Михайлович.
— Вот как? Ну, рассказывайте, что у вас за дело.
— Дело в том, что я задумал одну диверсию против японцев, но осуществить ее без вашего на то согласия не получится.
— Вы меня интригуете, и что за диверсия?
— Я хочу пробраться к японцам на катере и атаковать их минами.
— Намерение вполне богоугодное, но за чем же дело стало?
— За катером. К сожалению, один раз я уже попытался, но неудачно и катера мне теперь не дают.
— Да, катеров у нас маловато, но от меня вы что хотите? Если катер с «Осляби», то они все разбиты в бою, и я очень удивлюсь, если их хоть как-то удастся починить.
— Нет, Алексей Михайлович, ваши катера паровые, а тут гораздо лучше подошел бы моторный, каким был потерянный мною «Авось».
— Что простите?
— «Авось», так я назвал катер.
— А, понял. Но от меня вы что хотите… хотя постойте, «Ретвизанчик» еще в Дальнем?
— Да, я хотел вас попросить именно о нем. Катер большой, скоростной и сильно вооруженный. С ним можно попытать счастья и в Чемульпо.
— В Чемульпо?
— Так точно! Дело в том, что моторные катера не дают дыма, а прикрытые брезентом, окрашенным в цвет моря, совершенно не заметны. Если на ночь выйти в путь, то к утру можно быть у цели, а там и крейсера японские и транспорты с войсками наверняка есть.
— Любопытно, но «Ретвизанчик» у нас тут один, а Чемульпо далеко.
Решивший что получил отказ, Рощаковский вздохнул и собирался откланяться, но Алеша остановил его.
— Я вам еще не отказал, Михаил Сергеевич. Скажите, как вы смотрите на визит к островам Эллиота?
— А что там?
— Честно говоря, не знаю. — Пожал плечами великий князь, но почему то мне кажется, что именно там, у японцев маневренная база.
— Вы думаете? — Глаза лейтенанта загорелись, — а вдруг там броненосцы Того…
— Возможно, но в таком случае нам нужна не ваша героическая гибель в атаке на превосходящего противника, а точные сведенья о его местоположении.
— Сведенья?