Взгляд василиска
Шрифт:
— А куда же «Николая I»?
— Ах да, совсем забыл, — спохватился наместник. — Пока используйте его для охраны рейда, а если в бою, то ставьте к медленному отряду.
Лицо Ухтомского выражало полное недоумение, но, как обычно князь удержался от возражений или вопросов. Витгефт тоже выглядел, как будто съел лимон, но также помалкивал.
— Общее руководство эскадрой, — продолжал наместник, — я оставляю за собой. Руководить моим штабом, по-прежнему будет Вильгельм Карлович. На этом, все, господа, Ожидаю от вас тщательно разработанного и детального плана.
Великий
— Задержитесь, Алексей Михайлович.
— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство.
— Ну, что скажете? — спросил адмирал, когда все вышли.
— Блестящий план, Евгений Иванович!
— Не сердитесь на старика?
— Как можно! Наоборот, весьма польщен.
— Ну и славно, вы сейчас на броненосец?
— Немного позже, я еще кузена в госпитале не проведал, да и матросы там из Дальнего…
— Святое дело! Кланяйтесь Борису Владимировичу, я его позже навещу.
— Непременно.
Оказавшись в госпитале, Алеша остановился в нерешительности. Где лежит его родственник он не знал, а спросить сразу он не догадался.
— Ищете кого, ваше высокоблагородие? — обратился к нему солдат санитар.
— Да, братец, скажи мне, где лежит великий князь?
— Их апартаменты на втором этаже будут, только его императорское высочество сейчас в саду гуляют. Вон слышите, песни поют.
— Ему настолько полегчало?
— Не могу знать!
— Хорошо, а где тут матросы в Дальнем раненые?
— А это рядом, извольте, провожу.
Зайдя в большую палату, Алеша увидел удивительную картину. Подле лежащего на кровати целиком перебинтованного человека сидел мальчик в гимназической форме и старательно писал под его диктовку поклоны многочисленным родственникам. Рядом собрался кружок из нескольких раненых менее тяжело, которые внимательно слушали и давали советы, иногда довольно скабрезные.
— Чего ты Фрол, куму поклон передал, а куме забыл? Небось, боишься, что он чего догадается?
— Отстаньте малохольные!
— Правда, господа матросы, — возмущенно сказал мальчик, — вы мешаете!
— Ничего вы барчук не понимаете, ему бестолковому не подскажи, так он все перепутает!
— Гхм, — прочистил горло великий князь.
Увидев офицера, матросы вытянулись во фронт и нестройно отрапортовали.
— Здравия желаем вашему высокоблагородию!
— Вольно.
Подойдя к кровати Алеша прочитал на табличке фамилию и имя раненого.
— Бескровный Антип, эко тебя братец угораздило.
— Так точно, вашескобродие, — отозвался больше похожий на мумию человек, — малым делом японцы не угробили.
— В Дальнем, или еще где?
— В Дальнем, господин капитан второго ранга. Атаковали мы значит с их благородием мичманом Ренгартеном, эту, как ее, «Ицукусиму», да едва не загинули все. Кабы не их императорское высочество Алексей Михайлович, как есть, на корм рыбам бы пошли.
— А мичман жив?
— А как же, уже ходют, только
Стоящий рядом Сережа Егоров, внимательно всматривался в показавшегося ему знакомым офицера. Наконец, в его памяти зарницей вспыхнуло воспоминание о встрече в порту.
— Я вас узнал, — воскликнул он, — вы великий князь!
— Услышав его, собравшиеся вокруг матросы на секунду остолбенели, а затем дружно гаркнули приветствие.
— Ну, полно вам, раненые кругом, — утихомирил их Алеша и обернулся к гимназисту. — Кажется, мы знакомы, молодой человек?
— Да, я… мы…
— Погодите, я сам вспомню, — остановил переволновавшегося мальчишку капитан второго ранга. — Ах, да, вы Егоров. Сын Ефима Ивановича и Капитолины Сергеевны, верно?
— Да, меня зовут Сережа!
— Прекрасно, а что вы здесь делаете?
— Письма пишу раненым…
— Что же, весьма достойное занятие Сергей Ефимович. — Похвалил Алеша гимназиста и протянул ему руку, которую тот с восторгом пожал.
Великий князь в сопровождении Сережи обошел палату. Ежедневно приходивший сюда мальчик знал всех раненых и подробно рассказывал ему, как кого зовут, на каком корабле тот служил и при каких обстоятельствах и куда ранен. Алеша внимательно выслушивал, спрашивал, нет ли каких надобностей, и желал скорейшего выздоровления. Матросы привычно отвечали, что у них всего довольно, но было видно, что неподдельное внимание великого князя им приятно. Затем он навестил раненых офицеров, но здесь неформального общения не получилось. Услышав весть о посещении госпиталя членом августейшей фамилии, прибежало все местное начальство и принялось ходить за ним хвостом.
— Прошу простить меня, господа, — обратился он напоследок к раненым, — но мне уже пора. Желаю вам скорейшего выздоровления и возвращения на корабли. Предстоит много дел, и без вас мы не справимся.
— Алешка! — раздался дикий крик в коридоре и в палату влетел одетый в больничный халат Борис Владимирович. — Слава богу, ты вернулся! Я как услышал, хотел в порт бежать, да эти чертовы эскулапы, мне чакчиры [87] не отдали. А без штанов, сам понимаешь, гусар может уйти только от дамы!
87
Чакчиры. — гусарские штаны.
— Как ты себя чувствуешь, Боря?
— Да я то что, Кирилл вот погиб!
— Сочувствую. Но ты, как я вижу, пострадал не слишком?
— Тебе скажу, — кузен неожиданно схватил его за руку и зашептал на ухо, — я здоров! Но если я скажу об этом врачам, они тут же отправят меня в Россию. Поэтому всякий раз на осмотре я нахожу у себя какое-то недомогание и они меня лечат!
— Но зачем?
— Затем что я не хочу возвращаться! Даже в Маньчжурии я в лучшем случае буду плесневеть в каком-нибудь штабе. А я хочу отомстить, я хочу схватиться с этими узкоглазыми обезьянами в бою! Чтобы слышать, как хрустят их кости под клинком! И я клянусь тебе памятью брата, что пока не сделаю это, не будет мне покоя!