Взгляд Волка
Шрифт:
– Так, где-то был словарь… - Маша внимательно всмотрелась в стройный ряд томов. – Ага! Вот! – извлекла словарь Даля.
После недолгих поисков отыскала нужное слово. «Войт - начально градской глава; ныне старшина, местами городской старшина; род полицейского тысяцкого или пятисотского в посадах или местечках, или над несколькими сотскими; местами деревенский староста или даже наряженный с рабочими в поле десятский. Ключвойт, староста ключа, волости; голова… войтов, ему принадлежащий; войтский, войтовский, к нему относящийся; войтовство
Ерунда какая-то! При чём здесь защита добра, выслеживание оборотней и обычный чиновник? Нет, явно это слово значит что-то иное. Или, может, она прочла неверно? А может, это вообще имя? В тексте один раз это слово написано с большой буквы. Вопросы, вопросы, вопросы… Так что голова идёт кругом.
Маша ещё раз окинула взглядом полки. Вроде, всё поставила, как было. Села за стол и принялась смотреть в окно, словно следя за неумолимым движением времени.
***
Чьи-то руки трясли её, страх сковал всё тело, девушка напряглась, хотела закричать изо-всех сил и… проснулась.
– Тише, тише, Ладушка моя, - Георгий, опустившись перед ней на корточки, поглаживал её руки.
От его прикосновений по ладоням расходилось тепло, мягкими щекочущими волнами растекаясь по всему телу.
– Ну, что, что опять? – спросил с беспокойством, заглядывая ей в глаза, словно хотел прочесть её мысли. – Опять что-то приснилось?
– Нет, я… - Маша не знала, что сказать.
– Успокойся, - он улыбнулся. – Всё хорошо, я вернулся.
– С тобой всё в порядке? – она хотела задать ему ещё миллион вопросов, но спросила только это и добавила: - Ты ходил к своему волку?
– К моему волку? – широкая бровь поползла вверх, Георгий не скрывал удивления.
Улыбнулся и ответил, притягивая Машу к себе:
– Да, я ходил к… своему волку…
Что-то странное уловила она в его тоне. Будто говорил о чём-то другом, о непонятном ей.
– Скажи… он жив?.. – спросила, утыкаясь носом в его плечо.
– Да… Да, конечно, жив, - Георгий гладил её по голове. – Забудь об этом… И запомни, - он вдруг сжал ладонями её лицо и заговорил так, будто хотел во что бы то ни стало убедить её: - Я не дам, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Ты мне веришь?
– Верю…, - Маша чуть помедлила и призналась: - Я видела его.
– Видела? – взгляд Георгия стал напряжённым, в лице промелькнула тревога.
– Да, видела твоего волка. Однажды поздним вечером я встретила его на окраине деревни.
Её слова успокоили лешего, черты разгладились, губы растянулись в улыбке и весёлые искры заплясали в глубоких карих глазах.
– Этот волк не причинит вреда, - сказал он, пальцами дотрагиваясь до её щеки, добавил с улыбкой: – Только обещай всё-таки не быть с ним столь фамильярной, не трогай его за ушами.
Глаза девушки распахнулись от удивления.
– Откуда ты… - она не договорила, потому что он засмеялся, - Ах,
– Может, и так, - уклончиво ответил Георгий и рассмеялся, обнимая её.
***
– Мария, ты что ли? – входя в избу, Маша услышала голос деда и сразу уловила в его интонации недовольство.
– Да, дедуль.
– Это называется к деду приехала, двое суток домой носа не кажет, а я ночи не спи из-за неё!
– проворчал Трофимыч и развернул газету, всем своим видом показывая, что не желает слушать оправдания внучки.
– Дедуля, ну не сердись, - Маша присела на диван рядом со стариком и с виноватым видом призналась: - Ничего же со мной не случилось… Я у Георгия была.
– Хм, тоже мне – новость! – хмыкнул дед. – Да о ваших шашнях уж каждый знает!
– Деда, - щёки Маши вспыхнули, заалели точно зимний быстрый закат, - Да в чём вина моя?
– Вина в чём… - словно бы передразнил Трофимыч.
– Вина в чём, говоришь? – он вскочил с дивана и швырнул газету на стол. – Вот что, Мария, знаю, девка ты разумная, но, видно, и правду говорят, любовь глаза застит! Все мозги напрочь снесло! Связалась со взрослым мужиком! Он же, считай, в отцы тебе годится! Я уж не говорю о том, что слухи про него всякие ходят…
– Взрослый?! – теперь уже возмутилась Маша. – Можно подумать, я – ребёнок! Ну, да, я люблю. А что в этом плохого? – она беспомощно развела руками.
– Да не то плохо, дурочка, что любишь, а что не того любишь! – не отступал Трофимыч.
– Ладно, я хочу услышать, в чём именно, кроме возраста, ты обвиняешь Георгия, - внучка не собиралась уступать деду. – Какие именно слухи ходят о нём?
– А ты не знаешь? – злая усмешка скользнула по лицу деда.
– Представь себе, не знаю.
– Ишь, глазищами она сверкает… - дед чуть сбавил пыл. – А то, дорогая, что странный он. Людей сторонится, опять же говорят, колдовством балуется…
– Что? Каким ещё колдовством? – Маша растерянно смотрела на деда.
– А таким… Говорят, будто он хворь любую отводит, раны на глазах заживляет, и следа от них не остаётся.
– Мало ли, почему человек сторонится людей? – попыталась вновь возразить девушка. – А что касается ран, знахарь он… Обычный знахарь. И что плохого в помощи больным?
– Эх, Мария, Мария, - Иван Трофимыч покачал головой, - взрослой себя считаешь, а дальше носа своего не видишь. Неужто сама не замечала за ним странностей?..
– Ну, предположим, замечала, - уклончиво ответила Маша, вопрос деда, признаться, смутил её. – Но здесь на каждом шагу странности…
– И опять глупости говоришь, - поморщился старик с раздражением.
– Ведь если он чудодеятель такой, так не очаровал ли он тебя? Ну вот представь, что если вся твоя любовь – всего лишь морок. Задурил он тебе голову и крутит-вертит…