Взлет и падение Лысенко. История биологической дискуссии в СССР (1929-1966)
Шрифт:
Практические аспекты в работах Т. Д. Лысенко в 1936 году
Что же противопоставили в 1936 году Т. Д. Лысенко, И. И. Презент и их коллеги этому практическому фронту советской генетики?
В активе Т. Д. Лысенко и его группы были в тот период два нашумевших достижения — метод яровизации и метод летних посадок картофеля. (В последующем мы увидим, что действительная эффективность этих агроприемов была сильно преувеличена). Однако оба эти приема не имели прямого отношения к генетической дискуссии и не опровергали каких-либо основ генетики.
Единственным практическим предложением, действительно противоречившим положениям классической генетики, было в тот период предложение об обновлении чистолинейных сортов самоопылителей путем внутрисортового перекрестного переопыления. Такое внутрисортовое переопыление внутри генетически чистой линии для повышения урожайности, с точки зрения классической генетики, действительно было нелепостью, аналогичной надеждам получить гетерозис (усиление роста и силы) при скрещиваниях между близнецами (чистолинейный сорт — это потомство от одного растения). Классическая
В области перспектив создания новых форм растений предложения Т. Д. Лысенко и И. И. Презента также расходились с основными рекомендациями классической генетики. Поскольку, как они считали, полезные признаки растений не передаются по наследству, и создаются в каждом поколении заново под влиянием среды, то и получение тех или иных признаков необходимо достигать, согласно их гипотезе, влиянием условий среды, а не завозом извне нужного генетического материала. Под влиянием каких конкретных условий создаются конкретные принаки, авторы этой гипотезы не объясняли ни в 1936 году, ни в последующий период, и их тезис иллюстрировался лишь возможностью управления яровостью и озимостью тех видов злаков, у которых в пределах вида имеются и озимые и яровые формы. Естественно, однако, что поскольку перед селекцией стоит задача создания и усиления массы других признаков (неполегаемость, иммунность, содержание белка, крахмала, алкалоидов, хлебопекарные свойства, цвет, размеры и т. д.), то слишком общий тезис Т. Д. Лысенко о влиянии условий не вызывал у большинства опытных селекционеров большого энтузиазма и готовности к отходу от проверенных мировой практикой методов.
Таковы были практические аспекты двух направлений в тот период. Читатель, как мы надеемся, сможет объективно сопоставить их сравнительную значимость, сможет должным образом отнестись к мифу о бесплодности классической генетики, к утверждению о том, что советские ученые, выступавшие против Т. Д. Лысенко и И. И. Презента, ничего не сделали для развития науки и сельского хозяйства нашей страны.
В таком состоянии дискуссия в области биологии находилась в 1936 году, в таком виде она встретила трагический Для нашей страны 1937 год. Именно в 1937 году дискуссия в области генетики и вышла из рамок научной полемики и переросла в политическую дискуссию, переросла в борьбу с мнимыми «врагами народа».
Глава 3. Завершение первой фазы генетической дискуссии в 1937–1940 годах
Подготовка Седьмого международного генетического конгресса в Москве в 1937 году
В августе 1937 года, в соответствии с предложением Советского правительства, объявленным Н. И. Вавиловым на Шестом генетическом конгрессе в США еще в 1932 году, в Москве должен был собраться Седьмой международный генетический конгресс. (Эти конгрессы по традиции собираются через каждые 5 лет.) Все международные генетические организации, институты и заинтересованные лица были оповещены специальными публикациями, и последний срок приема заявок на доклады был установлен на февраль 1937 года. Организационный комитет конгресса был расположен в руководимом Н. И. Вавиловым Институте генетики АН СССР. Президент оргкомитета — академик А. И. Муралов, стоявший во главе ВАСХНИЛ. Вице-президенты — академики Н. И. Вавилов и В Л. Комаров. Генеральный секретарь — профессор С. Г. Левит. В состав оргкомитета были включены: Н. П. Горбунов, Г. Д. Карпеченко, Б. А. Келлер, Н. К. Кольцов, Т. Д. Лысенко, Г. К. Мейстер, Г. Меллер, М. С. Навашин и А. С. Серебровский.
Проведение в СССР Международного генетического конгресса, на который предполагался приезд 800-1000 ученых из основных стран мира, означало бы международное признание достижений советской генетики, показ ее практических и теоретических успехов на фоне мировой науки. Конгресс несомненно обратил бы внимание правительства и советской общественности на перспективы и значимость этой науки, на то большое уважение, которое снискали себе за рубежом работы наших ученых. Представители двух направлений советской генетики ждали этого события с разными чувствами. Одни — с надеждой и уверенностью, другие — с тревогой, ибо научная продукция, которую новое направление было в состоянии продемонстрировать на Конгрессе, не могла найти серьезного одобрения у зарубежных ученых.
Однако ход событий в советской биологической науке принял в 1937 году такой оборот, что Международный генетический конгресс смог состояться только в 1939 году и уже не в Москве, а в Эдинбурге (Шотландия). Советские ученые на этом Конгрессе не присутствовали.
Трансформация генетической дискуссии в борьбу с «врагами народа»
Весной 1937 года, после известного доклада И. В. Сталина на мартовском пленуме ЦК ВКП(б) «О недостатках партийной работы и мерах по ликвидации троцкистских и иных двурушников», на страницах журнала «Яровизация», главным редактором и создателем которого был Т. Д. Лысенко, научная дискуссия по генетике была трансформирована в борьбу с «врагами народа». Воспроизводя в журнале (№ 3. С. 49–66) доклад Сталина, редакция поместила вслед за ним статью зам. редактора и ближайшего помощника Лысенко И. И. Презента, в которой он отождествлял так называемую троцкистско-бухаринскую оппозицию с оппозицией генетиков классической школы. И. И. Презент писал в этой статье следующее: «Тем советским ученым, кто желает строить советскую агробиологическую науку, но не отдают себе вполне ясного отчета о той роли, которую играет в критической перестройке агробиологии творчески развиваемый дарвинизм, следует призадуматься над тем, что когда наша советская научная общественность развернула фронт борьбы против метафизики в вопросах жизни и развития в лице Мичурина и Лысенко и всех, идущих вместе с ними под знаменем перестройки биологической науки, на базе поднятого на уровень марксизма — учения Дарвина, то силы мрака оказались против этого молодого, но исключительно творческого направления советской биологической науки. Враг народа троцкист Урановский, подвизавшийся в качестве «методолога» Академии наук, оптом и в розницу продававший наши научные интересы, ведя вредительскую линию в области научной политики, отстаивая «чистую науку для науки», — всячески поносил всех тех, кто боролся за поворот науки в нашей стране к нуждам социалистического строительства. Ведь именно руками этих бандитов Урановского, Бусыгина и К°, при «благосклонном участии» руководства университета, было разгромлено в Ленинградском госуниверситете обучение студентов дарвинизму и дарвинистическим основам биологии развития. Разгромлено в буквальном, а не в переносном смысле [6] . Ползающему на коленях вслед за последним реакционным словом «ученых» за границей Урановскому удалось в качестве своего последнего злобного плевка в сторону нашей советской науки, и, так сказать, в порядке лакейского подхалимства в мировом масштабе, опубликовать в академическом журнале «Природа», где он в то время был заместителем редактора, «обращение к ученым СССР» некоего Эмер Вуда, клевещущего на наших молодых ученых и угрожающего, что если советские ученые будут публиковать свои работы на русском языке, то это поведет к «хаосу» [7] .
6
«Разгром» дарвинизма в Ленинградском университете состоял в закрытии пустовавшего там музейного кабинета дарвинизма в связи с острой нехваткой помещений для новых кафедр. В музее Дарвина в Ленинградском университете, организованном И. И. Презентом, было всего две комнаты, одна из них была посвящена Ч. Дарвину, другая исключительно Т. Д. Лысенко и самому И. Презенту.
7
Речь идет о ныне реабилитированном проф. Я. М. Урановском, дарвинисте и историке естествознания. Статья Э. Вуда не содержала ничего устрашающего. Главным редактором журнала был известный физик акад. С. И. Вавилов.
Другой троцкистский бандит, генетик Агол [8] , не мало потрудившийся над засорением умов наших читателей метафизикой вейсманизма, как и подобает меньшевиствующему идеалисту, всячески пытался отрывать теорию от нашей социалистической практики. Очень показательно, что генетические друзья Агола за границей ополчились против «генетиков-яровизаторов».
Столь же «честно» заслужил поцелуй от матерых противников марксизма в науке и антропогенетик Левит [9] , немало давший в распоряжение человеконенавистников «материала», о якобы фатальной «наследственной обреченности» у людей.
8
Проф. И. Агол, расстрелянный по ложному обвинению в троцкизме, был впоследствии посмертно реабилитирован. И. Агол перед арестом работал в качестве академика-секретаря АН УССР. Сообщение об аресте проф. Агола было опубликовано в день открытия декабрьской сессии ВАСХНИЛ в 1936 г.
9
Проф. С. Г. Левит, умерший в заключении, был крупнейшим в СССР специалистом по медицинской генетике. Он был создателем и руководителем медико-генетического института, пользовавшегося мировой известностью К моменту публикации статьи И. Презента проф. Левит не был еще арестован. Обвинения, выдвинутые против него И. Презентом, стали началом травли этого ученого, арестованного через 1–2 месяца после публикации цитируемой статьи. Проф. С. Г. Левит был посмертно реабилитирован.
Знаменательно, что и друг троцкистов враг народа Бухарин, верный своей «теории» мирного врастания, говоря «о дарвинизме и современности», в своей статье «Дарвинизм и марксизм» ни словом не обмолвился о той волне антидарвинистской метафизики, которая идет со стороны буржуазной генетики. Более того, Бухарин полностью принимает метафизические стороны генетики и прямо объявляет «как дальнейшее развитие дарвинизма» «учение о комбинативной изменчивости на основе законов Менделя, учение о «чистых линиях» Иоганнсена, обобщение американской школы во главе с Морганом». Тимирязева, Мичурина — для Бухарина не существует; зато Бухарину очень нравится «закон гомологических рядов» Вавилова. Дело здесь, по существу, не в самих этих ошибочных и антидарвинистских теориях, а в том, что продавший социализм Бухарин продавал интересы и советской науки, цепляясь за неверные положения буржуазной науки, и сознательно фальсифицировал их как «дальнейшее развитие дарвинизма» (с. 62–64).
Вслед за статьей И. И. Презента журнал в том же номере поместил статью А. К. Коля с обвинениями академика Н. И. Вавилова в реакционности, вредительстве и других грехах. АЖ. Коль, в частности, утверждал, что «Вавилов и его сотрудники, посещая Абиссинию, Палестину, Сев. Африку, Турцию, Китай, Монголию, Японию и другие страны, интересовались не столько отбором наилучших для Союза экотипов, как это делали американцы, сколько сбором морфологических диковинок для заполнения пустых мест его гомологических таблиц» (с. 71).