Взлет и падение Лысенко. История биологической дискуссии в СССР (1929-1966)
Шрифт:
«Моя встреча с Лысенко, — писал Федорович, — случилась в Закавказье на великолепных полях Ганджинской селекционной станции. Лысенко решает и решил задачу удобрения земли без удобрений и минеральных туков, обзеленения пустующих полей Закавказья зимой, чтобы не погибал скот от скудной пищи, а крестьянин-тюрк жил зиму без дрожи за завтрашний день».
«Если судить о человеке по первому впечатлению, то от этого Лысенко остается ощущение зубной боли, — дай бог ему здоровья, унылого он вида человек. И на слово скупой и лицом незначительный, — только и помнится угрюмый взгляд его, ползающий по земле с таким видом, будто, по крайней мере, собирался он кого-нибудь укокать. Один раз всего и улыбнулся этот босоногий ученый: это было при упоминании о полтавских вишневых варениках с сахаром и сметаной».
«У босоногого профессора Лысенко теперь есть последователи, есть ученики, опытное поле. Приезжают светила агрономии зимой,
Действительно, в 1927 году, особенно после этого очерка, в Ганджу к Лысенко приезжали многие, был среди гостей Лысенко, в часности, и проф. Н. М. Тулайков, в тот период — директор института зернового хозяйства Юго-Востока СССР. Позднее Тулайков описал эту встречу в «Сельскохозяйственной газете» (1929, 13 нояб.) [2] .
2
Примечание 1966 г.
Писатель М. Поповский в очерках «1000 дней академика Вавилова» (Простор. 1966. № 7. С. 13–14) описал встречи академика Н. И. Вавилова с Лысенко в Гандже в 1926–1928 гг. и якобы интерес, проявленный Вавиловым во время этих встреч к опытам Лысенко с горохом и в последующем — с пшеницей. Однако это целиком литературный вымысел писателя.
Под влиянием этой сенсации у Лысенко, по-видимому, и начал формироваться план коренных изменений в науке. Брат его ближайшего сотрудника Д. А. Долгушина, журналист Ю. Долгушин, в своем очерке о Т. Д. Лысенко в книге «Герои социалистических полей» (М., 1957) опубликовал письмо Д. А. Долгушина из Ганджи, датированное 1928 годом, в котором ученый, с восторгом описывая Лысенко, упоминает о его революционных идеях переустройства науки: «Многое из того, что мы проходили в институте, — пишет в своем письме Долгушин, — Лысенко считает вредной ерундой и утверждает, что успех в нашей работе зависит от того, как скоро мы сумеем все это забыть, освободиться от дурмана» (с. 359).
Но действительно широкую известность Т. Д. Лысенко приобрел, как известно, в связи с «открытием» яровизации — агроприема, позволяющего получать урожай от озимых культур при их весеннем посеве. Эта работа, которой Т. Д. Лысенко пытался придать характер мировой научной и агрономической сенсации, стала, по существу, началом его быстрого выдвижения на ведущие позиции в советской науке. Целесообразно в связи с этим вкратце рассмотреть историю этого «открытия».
Работая в Гандже в 1926–1928 годах, Т. Д. Лысенко обнаружил, что если озимые формы высевать не осенью, а весной, после предварительного выдерживания в стадии наклюнувшихся семян, то, получив определенную дозу холода, они выбрасывают колос. Первая серия этих опытов, пока без практических рекомендаций, была опубликована в 1928 году в довольно обстоятельной работе Т. Д. Лысенко «Влияние термического фактора на продолжительность фаз развития растений», изданной в Баку в серии трудов Азербайджанской опытной станции (вып. 3). Материалы этой работы вместе с результатами дополнительных опытов 1928 года явились основой доклада Лысенко на Всесоюзном съезде по генетике, селекции, семеноводству и животноводству, состоявшемся в Ленинграде в январе 1929 года. На съезде, представлявшем крупное событие научной жизни того времени, были заслушаны почти 300 докладов советских и зарубежных ученых. Председателем съезда был Н. И. Вавилов. Доклад Т. Д. Лысенко и Д. А. Долгушина «К вопросу о сущности озими» был подвергнут серьезной научной критике. В научном отношении работа Т. Д. Лысенко действительно не представляла собой ничего самобытного, оригинальной была последующая (и при том неверная) трактовка этих опытов и само слово «яровизация». На съезде, на пленарном заседании, в тот же день слушали доклад НА. Максимова «Физиологические способы регулирования длины вегетационного периода», в котором те же явления, на изученные на значительно более высоком научном уровне были представлены делегатам съезда, причем с достаточно полным историческим обзором, указывавшим многочисленных предшественников этого направления.
Газета «Ленинградская правда», систематически освещавшая работу Всесоюзного генетического съезда, на следующий день (16 января) вышла с большим заголовком «Можно превратить озимый злак в яровой. Успехи советской науки». В этой корреспондеции рассказывалось о работах Н. А. Максимова и ни слова не говорилось о сообщении Лысенко.
Н. А. Максимов возглавлял в тот период физиологическую лабораторию Института прикладной ботаники и новых культур (с 1930 года переименованного во Всесоюзный институт растениеводства — ВИР) и проводил исследования по поручению Н. И. Вавилова для разработки способов сохранения коллекционных ценных озимых форм от суровых зим северных областей СССР. Свои опыты ученый начал еще в 1923 году. В период, раздувания сенсации вокруг «яровизации» он неоднократно пытался напомнить о своем научном приоритете. Выступая в дискуссии по «яровизации» в «Сельскохозяйственной газете» (1929. 19 нояб.), он, в частности, писал: «В нашем Институте прикладной ботаники мы уже давно применяем для исследовательских целей метод холодного проращивания, дающий нам возможность получить урожаи озимых в первый же год и в то же время не повредить крайне ценные семена новых озимых сортов разными зимними невзгодами».
Особенно подробный критический анализ работ Т. Д. Лысенко был представлен Н. А. Максимовым в специальной статье «Исследования над последствием пониженной температуры на длину вегетационного периода» (Труды но прикладной ботанике, генетике и селекции. 1930. Т. 24). Однако, вскоре в разгар борьбы с буржуазными учеными, проф. Н. А. Максимов был ошельмован и, несмотря на активные протесты Н. И. Вавилова, после кратковременного ареста был принудительно выслан в Саратов. Там, уже в 1934 году, Н. А. Максимов «признал» свои «ошибки».
Но в январе 1929 года Т. Д. Лысенко возвращался из Ленинграда весьма недовольным. Ю. Долгушин, к которому он заехал на обратном пути, вспоминает в упоминавшемся очерке, что «столпы применили один из испытанных методов борьбы: они не заметили сообщения Лысенко». «Вернувшись со съезда генетиков, Лысенко понял, что он со своим отчетом обратился не по адресу. Им, догматикам, последователям Менделя и Моргана, его открытия не нужны!»
В том же году Т. Д. Лысенко, в известной степени благодаря своему отцу, становится в центре агрономической сенсации — яровизация озимых. Его отец, высеяв весной пролежавшие под снегом семена озимой пшеницы «Украинка», получил высокий урожай — 24 центнера с гектара (в первой статье об этом опыте урожай был увеличен до цифры «свыше 30 ц/га»). Узнав о колошении озимых, Лысенко немедленно организовал шумную кампанию. Наркомат земледелия создал специальную комиссию для изучения и оценки урожая, в хозяйство Т. Д. Лысенко стали организовывать экскурсии.
Тогда же Т. Д. Лысенко начинает работу в Одесском генетико-селекциоином институте, в котором по решению НКЗ Украины и НКЗ СССР создается специальный отдел яровизации.
Сенсации вокруг неожиданных результатов в первую очередь способствовало то обстоятельство, что в 1927–1928 годах на Украине наблюдалась массовая гибель озимых от вымерзания, и поэтому яровизация озимых была воспринята как возможное спасение от этой беды.
Основную роль в создании отдела яровизации и в поддержке сенсации сыграл тогдашний нарком земледелия ЯА. Яковлев, которого в своей речи на Втором Всесоюзном съезде колхозников-ударников в феврале 1935 года Т. Д. Лысенко назвал одним из создателей яровизации.
На основе последних работ Т. Д. Лысенко в 1931–1934 годах выдвинул так называемую «теорию стадийного развития растений». Эта теория, слабые стороны которой начали выявляться значительно позднее, была вначале быстро признана как крупное достижение советской науки. Следует отметить, что рациональные элементы, содержавшиеся в первых публикациях Т. Д. Лысенко, были поддержаны многими учеными, включая даже Д. А. Сабинина, человека исключительно принципиального. Положительную оценку этим работам дали тогдашний президент Академии наук В. Л. Комаров, проф. А. А. Рихтер, академик Б. А. Келлер и другие физиологи и ботаники. Зав. лабораторией физиологии растений Института прикладной ботаники Н. А. Максимов был, по существу, единственным ученым, выступившим в 1929–1931 годах с критикой работ Лысенко по развитию растений, так как именно ему, работавшему над теми же вопросами, были отчетливо видны неверные тенденции и методические ошибки Т. Д. Лысенко. Широкое применение агроприема яровизации наталкивалось на некоторое сопротивление и ряда других ученых, агрономов и колхозников, и серьезное расследование этой дискуссии в настоящее время отчетливо показывает, что вопрос о целесообразности и эффективности яровизации был действительно весьма спорным и скептицизм в отношении перспектив этого метода был вполне оправдан. Агроприем яровизации, который вначале внедрялся для озимых пшениц, перенесли затем на яровые формы, так как яровой высев озимых заметно снижал их урожайность.
В применении же к яровым формам этот прием состоял в намачивании семян пшеницы и ряда других культур и выдерживании их весной под навесом несколько дней во влажном наклюнувшемся состоянии при постоянном перелопачивании и контроле за влажностью воздуха, а также температурой. В последующем эти семена высевались во влажном, набухшем состоянии, и это обеспечивало, по данным Лысенко, сокращение срока вегетации растений на несколько дней. Если вторая половина лета была засушливой, то такое сокращение сроков могло незначительно увеличить урожай, предохранив растения от засухи.