Взлет и падение Лысенко. История биологической дискуссии в СССР (1929-1966)
Шрифт:
Меня давно интересуют работы по повышению жирномолочности скота. Помню, лет 8-10 назад я спросил тов. Лысенко: считает ли он окончательно решенным вопрос о путях повышения жирномолочности?
Нет, говорил он, надо еще экспериментировать, на практике проверить научные эксперименты. И вчера, выступая, он сказал, что продолжает проверку опытом, хотя уже сейчас имеются тысячи коров с жирностью молока пять и более процентов. Это жирномолочное стадо создано по методу тов. Лысенко. Это — хорошее качество ученого, когда он еще и еще раз в жизни, на практике проверяет силу своих научных рекомендаций.
Почему же идет спор? Дело в том, что некоторые ученые пытались решать проблему повышения жирности молока, по их мнению, таким же путем, как и тов. Лысенко, и ничего у них не вышло. Но как раз они решали проблему не таким путем, как это делает тов. Лысенко. Он решает
Здесь я могу провести параллель с художником. Художник нарисовал картину, человек смотрит и наслаждается его творчеством. А если не умеющий рисовать возьмет кисть, то он застыдится своего «творения». Поэтому не надо удивляться тому, что у одного ничего не вышло с повышением жирности молока, а у другого дело пошло вперед.
Почему сейчас уделяется недостаточное внимание повышению жирномолочности? Есть у нас министерство, есть ученые животноводы, есть зоотехники. Если бы все 310 животноводы взялись за решение проблемы, если б проявили настойчивость во внедрении нового метода, то многое уже можно было бы сделать. Видимо, за десять лет все молочные хозяйства имели большое количество коров с высокой жирностью молока. В результате страна получала бы дополнительно огромное количество продукции» (Правда. 1964. 15 фев.).
Это была очень сильная поддержка. И очень необъективная оценка практических предложений. Н. С. Хрущев собирался решительно и быстро ликвидировать отечественные породы скота и перейти на джерсейские помеси, поверив необоснованным рекомендациям Т. Д. Лысенко, сопротивление которым сам Н. С. Хрущев прекрасно видел.
Не прошло и месяца, как на совещании руководящих работников партийных и советских органов Н. С. Хрущев выступил с новым большим докладом (см.: Правда. 1964. 7 марта) и опять уделил в нем большое внимание Т. Д. Лысенко и его рекомендациям.
В это же время профессор М. Лебедев, выступивший на мартовском Пленуме, напечатал в «Сельской жизни» (1964. 10 марта) большую статью «На старый лад» с резкой идеологической критикой учебника «Генетика» М. В. Лобашева. «Советская наука», — по словам Лебедева, — давно выбросила реакционную шелуху вейсманизма-морганизма. Остатки ее, к сожалению, еще имеются… Книга «Генетика» — новая попытка воскресить в биологической науке старые идеалистические, метафизические вейсмановско-мендель-морганистские идеи генетики. Здесь оказывается отрыв теоретических исследований некоторых ученых от запросов социалистического сельского хозяйства… Книга Лобашева содержит его лекции, читаемые для студентов биофака. Студенты других вузов, в том числе педагогических, также изучают генетику, пользуясь этой книгой. Не обладая должным опытом, они, видимо, принимают на веру все, что пишет профессор Лобашев. Специалисты, оканчивающие эти вузы, становятся либо научными работниками, либо преподавателями биологии в школах. Можно представить себе, какой ущерб наносит преподавание по этой книге и биологической науке, и воспитанию молодежи».
М. А. Ольшанский направил в ЦК КПСС письмо с требованием запретить учебник М. Е. Лобашева по генетике и изъять его из библиотек. Для изучения этого вопроса отделы науки и сельского хозяйства ЦК КПСС создали специальную комиссию.
Крупная неудача лысенковцев на выборах в Академию наук СССР в июне 1964 года
В июне 1964 года предстояли выборы в АН СССР. Хотя в биологическом отделении АН СССР имелись безоговорочные сторонники Т. Д. Лысенко, но они были лишь членами-корреспоидентами (А. А. Авакян, Н. И. Нуждин). Действительные члены АН СССР, когда-то активно поддерживавшие Т. Д. Лысенко (Н. М. Сисакян, А. И. Опарин, Е. Н. Павловский), к 1964 году предпочитали нейтралитет. Создавшаяся к середине 1964 года благоприятная для Т. Д. Лысенко ситуация позволяла ему подготовить проект увеличения своих сил в биологическом отделении АН СССР и превращения его в такой же прочный оплот лысенкоизма, как и ВАСХНИЛ. Правительство, по инициативе Н. С. Хрущева, предоставило Академии наук СССР небывалое число вакансий по генетике: три академика и два члена-корреспондента. При этом было четко оговорено, что в академики надлежит избрать П. П. Лукьяненко, В. С. Пустовойта и Н. И. Нуждина, а одним из членов-корреспондентов — В Л. Ремесло. П. П. Лукьяненко и В. С. Пустовойт — заслуженные практики-селекционеры, оба академики ВАСХНИЛ. Ни тот, ни другой не были генетиками и для избрания в АН СССР по генетике не подходили. Но оба они получали широкую рекламу, только что бьши почетно приняты в члены КПСС без кандидатского стажа, наравне с космонавтами, и противостоять их избранию в АН СССР было бесполезно. Другое дело В. Н. Ремесло и Н. И. Нуждин — оба беспринципные и активные сторонники Т. Д. Лысенко, причем последний представлял собой исключительно непопулярную личность. За В. Н. Ремесло биоотделение голосовало три раза — случай небывалый, — и все-таки не прошел. Н. И. Нуждин баллотировался в академики. Члены-корреспонденты в этом случае в голосовании не участвуют. Индивидуальная интенсивная обработка каждого действительного члена дала себя знать — Н. И. Нуждина отделение общей биологии избрало академиком АН СССР, однако это решерие надлежало утвердить общему собранию АН СССР: Ранее в истории академии не было случая, чтобы ученый, избранный отделением, не был бы утвержден общим собранием АН СССР. На этот раз ученые других отделений — биохимии и физиологии и физики — решили исправить ошибку своих коллег. Стенограмма заседания общего собрания АН СССР сохранила для истории биологии следующую дискуссию.
Выписка из стенограммы:
Акад. В. А. Энгельгардт:
В числе кандидатов на вакансии по генетике мы встречаем имена людей, широко известных всей стране как сделавших огромной значимости вклады в сельскохозяйственную практику, в селекционное дело. Мы произносим их имена с уважением, и их заслуги не вызывают ни у кого сомнения.
Но есть в числе кандидатур по специальности «генетика» одна, в отношении которой, по крайней мере по моему мнению, есть основание разойтись с заключением экспертной комиссии и мнением, выраженным в голосовании членами соответствующего Отделения. Я имею в виду кандидатуру члена-корр. АН СССР Н. И. Нуждина. Я в несколько затруднительном положении— ведь 10 с лишним лет тому назад мы в Отделении биологических наук избрали Н. И. Нуждина членом-корр. АН СССР. Естественно было бы одобрить теперь продвижение по пути академических ступеней. Но за этот срок — шел ли в ногу с развитием науки, содействовал ли ей Н. И. Нуждин? Мне не известно за членом-корр. Нуждиным каких-либо вкладов практического характера, сравнимых с теми, о которых я говорил в отношении других кандидатов по той же специальности.
Следовательно, ясно, что в нашем суждении мы должны исходить из теоретических, экспериментальных работ члена-корр. Нуждина. Задача развития экспериментальной генетики в ее современных аспектах и на нынешнем, высоко достигнутом ею уровне — для нашей страны является задачей первостепенной важности, ибо нам нужно во что бы то ни стало преодолеть существенное отставание, создавшееся на этом участке на протяжении недавнего периода. Я не вижу никаких оснований ожидать, что избрание Н. И. Нуждина в академики поможет разрешению этой задачи.
Я попробовал приложить к данному конкретному случаю принцип, рекомендованный академиком ПЛ. Капицей для суждения о ценности, о научном потенциале ученого (или даже отдельного научного труда): этот критерий частоты цитирования имени в работах других исследователей. Перелистав несколько годовых авторских указателей ведущих журналов по генетике за последние годы, я не нашел ни одного упоминания имени Н. И. Нуждина. Да и без указателей, если бы такие работы были, они были бы нам известны.
Словом, совершенно ясно, что в лице Н. И. Нуждина Академия наук не получила бы такого ученого, который мог бы поднять уровень генетических исследований у нас в направлении магистральной линии развития современной генетики. Поэтому я расхожусь с оценкой Отделения общей биологии и не могу считать кандидатуру члена-корр. АН СССР Н. И. Нуждина отвечающей тем требованиям, какие мы предъявляем к самому высокому рангу ученых нашей страны.
Акад. А. Д. Сахаров:
Я очень кратко выступлю. Все мы признаем, все мы знаем, что научная репутация академика советской Академии наук должна быть безупречной. И вот, выступая по кандидатуре Нуждина, мы должны внимательно подойти к этому вопросу. В том документе, который нам выдан, есть такие слова: «Много внимания уделяет Н. И. Нуждин также вопросам борьбы с антимичуринскими извращениями в биологической науке, постоянно выступая с критикой различных идеалистических теорий в области учения наследственности и изменчивости. Его общефилософские труды, связанные с дальнейшим развитием материалистического учения ИЛ. Мичурина и других корифеев биологической науки, широко известны не только в нашей стране, но и за рубежом».