Взлетная полоса
Шрифт:
— Чем же закончилась ваша беседа? — неожиданно прервала она его рассказ.
— Извини меня, но, по-моему, шеф малость обалдел, — не стал скрывать Сергей своего впечатления.
Юля на минуту задумалась.
— Боюсь, ты неправильно его понял, — решила она.
— Но он сам сказал, что не готов ответить мне сразу, — отстаивал свое мнение Сергей.
— И все же, думаю, ты его недооцениваешь.
— Но я говорю правду.
— Не сомневаюсь. И допускаю: он не был готов. Но к чему? Удивить его чем-нибудь трудно. Врасплох застать можно. А это разные вещи.
— Тогда не знаю, как ответить на твой вопрос.
— Я сама отвечу! — усмехнулась Юля. — Ты сделал самое оригинальное в своей жизни изобретение: и по замыслу, и по конструкции. Ты один стоишь половины нашего КБ.
— Не говори ерунды, — даже смутился Сергей. — Мы работали вчетвером:
— А Владимира ты еще не посчитал, — подсказала Юля.
— Да, и Владимир.
— И Занда:.
Сергей ничего не ответил и только отмахнулся рукой.
— Ладно, ладно. Я не стану сравнивать тебя с Леонардо или Эдисоном, — пообещала она. — И никому не скажу, что ты лишь всего-навсего самый обыкновенный гений:
— Тебе весело? — принял он ее шутливый тон.
— Весело! Мне всегда весело, когда ты делаешь умные вещи! — искренне сказала она. — А вообще я не русалка и не собираюсь тут ночевать.
— Так вылезай.
— Так давай тогу, сари или что ты там обещал?
— Простыню, — уточнил он.
— Какая проза! И это после такой пены! — вздохнула Юля. — Я уверена, такая пена Афродите даже не снилась.
— Но и простыня не халам-балам — накрахмаленная!
— Покарает тебя небо за такое кощунство, — подняла из воды руку Юля и погрозила ему пальцем. — Давай свою накрахмаленную. И встречай меня шампанским.
Шампанское он купил. Он знал, она его любит, и купил две бутылки полусладкого. Быстро достал одну из них из холодильника, открыл и стал разливать по фужерам. Он также знал: теперь уже она не заставит себя ждать. И действительно, один фужер еще был не полон, а Юля уже подошла к столу.
— Я не шутила, ты сделал очень интересную работу. Я за тебя рада и, если хочешь, даже горжусь тобой, — сказала она.
— Ее еще надо доделывать, эту работу, — ответил он.
— Знаю, — согласилась Юля. — Но это уже другой этап. И он зависит уже не от тебя. А то, что должен был сделать ты, сделано великолепно. Так у нас не сделает больше никто. Я пью за тебя. — Она выпила и попросила: — Налей еще.
Он налил.
— Но ты не понял отца. Того, другого этапа, может и не быть, — продолжала она. — Я знаю отца. Хотя в последнее время, откровенно говоря, перестала его понимать.
— Почему может не быть? — насторожился Сергей.
— Ты должен знать: что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку.
— Ну, это мы еще посмотрим, — усмехнулся Сергей.
— Хорошо, посмотрим, — не стала спорить Юля. — Ты прав. Добивайся. Пробивай.
— Но если что-нибудь знаешь — скажи, — попросил Сергей.
— Я не знаю ничего конкретного. Но знаю обстановку и о ней говорю. Каждый раз, когда ты что-либо предлагаешь КБ, ты взбираешься на ступеньку выше. Тебе, естественно, завидуют. Но дело даже не в этом. Просто каждый раз ты непременно кого-то теснишь.
— Неправда. Никого я не тесню.
— Правда. И это видят и знают все. — Юля подумала и добавила: — Все, кроме тебя.
— Тогда я тут ни при чем, — решил Сергей.
— И это правда, — согласилась Юля. — Ты не выскочка и не карьерист, и поэтому друзей у тебя гораздо больше, чем недоброжелателей.
— А ты меня любишь? — спросил Сергей.
— Конечно. Я настолько к тебе привыкла, что без тебя уже не смогу.
— Но почему тогда так мало берешь?
— Есть и другие привычки. А вот ты, кажется, ко мне уже охладеваешь.
— Не выдумывай, — сказал Сергей и поймал себя на мысли, что сказал, пожалуй, тоже по привычке.
— Тогда в чем же дело? — лукаво улыбнулась Юля. — Или тебе не нравится мой загар? — Она открыла плечо и показала ему каштанового отлива тело.
Загар очень ей шел. Он был не слишком темным и не слишком светлым, как патина на старинных бронзовых скульптурах, которые всегда стоят дома, никогда не попадали под дождь, не обжигались солнцем и не обдувались ветром и потому не огрубели, а светились откуда-то изнутри.
— Или ты стал настолько современным мужчиной, что мне уже самой во всем и до конца проявлять инициативу? — продолжала Юля. — Ну что ж, тогда хоть слушайся меня. Иди ко мне, мой большой и ершистый ребенок. — Она взяла его за руку и потянула к себе. — Я право же очень тебя люблю. Даже не предполагала, что способна так полюбить. Тоскую, когда тебя не вижу. И всегда хочу быть с тобой.
— Так что же тебе мешает? — невольно вырвалось у Сергея.
— Наверно, трусость, — усмехнулась Юля. — И то, о чем я тебе говорила. И трусость. Столько нужно всего ворошить. Но люблю! Ей-богу, люблю!
Сергей хотел что-то ей ответить, но не нашел никаких слов. Он посмотрел в ее зеленые глаза и шагнул ей навстречу:
Глава 20
В назначенное время Сергей появился в приемной Александра Петровича. Увидел Ирину и обрадовался. Но еще больше обрадовалась она. Она прямо вся просияла.
— Где вы пропадаете? — спросила Ирина. — Вас нет ни в КБ, ни дома.
— Аудиенция назначена на двенадцать, — сказал Сергей и взглянул на часы.
— Я знаю. Шеф просил вас обождать.
— Буду ждать, — ответил Сергей. — Когда вы вернулись?
— Сегодня утром.
— Как там личный состав? Справился с заданием?
— Отлично справился. Все карточки я еще утром передала шефу.
— Что же он с ними делает?
— Разложил на столе и изучает. Я заходила к нему раза три — просматривал не отрываясь. А вчера я весь вечер гуляла с Зандой. Мы ходили с ней в лес. Она нашла трех белок. Это так интересно!
Ирина с увлечением начала рассказывать, как собака облаивала зверьков, как они сначала таились, а потом удирали от нее по деревьям и как она преследовала их: Сергей слушал ее с улыбкой, но думал совсем о другом. Ему почему-то вдруг вспомнилось то, что Ирина говорила ему об их взаимоотношениях с Юлей: вся жизнь ради нескольких встреч. Хотел он соглашаться с ее словами или нет, но именно так оно и было. Вчерашняя его встреча с Юлей лишь лишний раз подтвердила это. На предложения и просьбы Сергея сделать их взаимоотношения более определенными Юля довольно твердо ответила, что разговор на эту тему у них уже был, она высказала тогда ему свои доводы и повторять все вновь нет смысла. Все было как и обычно. Однако появилось и нечто новое: вчера они не поссорились. Она уехала, а он вроде бы даже не обиделся, и не рассердился, и вообще на протяжении всего вечера был удивительно спокоен и уравновешен. И сегодня утром ни за что не корил себя, как бывало, ни в чем ни себя, ни ее не упрекал. А думал о том, как будет защищать свою позицию перед Александром Петровичем, если тот, ознакомившись с его записями, начнет против чего-нибудь возражать.