Взлетная полоса
Шрифт:
— Так это же прекрасно! Вы должны совершенно четко это проанализировать!
— Но почему? — нетерпеливо требовал Бочкарев.
Сергей не мог, да и не хотел, рассказывать ему о том эксперименте, который они только что провели. Другое дело там, на земле, после того как он сам просмотрит то, что выдал дешифратор. Но уже все говорило за то, что их эксперимент удался. А значит, подтверждалась и версия Сергея. Значит, поиск и работу следовало продолжать:
— Куда вы пропали, Сто третий?
— Тут я, тут. Идем на последний заход. До скорой встречи! — ответил Сергей. Он был доволен испытаниями, доволен тем, что поднялся в воздух. И если бы они сидели в одной кабине, он с удовольствием хлопнул бы брата по плечу и сказал: «А ты молодец, дьявол копченый! Здорово придумал этот выкрутас. Хоть и выйдет он мне в конце концов боком, доказательства ты мне дал верные». Но Владимир был хоть и рядом, но недосягаем. И Сергей мог лишь передать ему по переговорному устройству: — Пойдем нормально. Но на сотню метров выше. Понял?
— Мне все равно. Как скажешь, — ответил Владимир. — Ну что, твоя взяла?
— Очевидно, моя.
— Опять будешь все переделывать?
— Зачем все? Похоже, в целом система себя оправдывает. Не удался, по всему видно, один «глаз», объектив, как сам понимаешь.
— А разве нельзя постоянно, как норма, снимать с креном?
— Можно. Но это не даст нужных результатов.
— А как же сейчас?
— Сейчас совсем другое. Рабочий снимок должен не только фиксировать цель, но и точно определить ее координаты. А мы сейчас из получили с очень большим искажением.
Они выполнили последнее, четвертое, задание, и Сергей, как только спарка легла на обратный курс к аэродрому, попросил Владимира снова вывести его на связь с Бочкаревым.
— Вы опять задали нам много загадок, дорогой Сто третий! — безо всяких предисловий выпалил Бочкарев. — И я думаю, что у нас будет о чем поговорить, когда вы вернетесь.
— Я тоже так думаю, — ответил Сергей.
— И еще я думаю, что у нас будет чем порадовать шефа.
— Порадовать или огорчить?
— Вне всякого сомнения, порадовать.
Сергей не склонен был разделять оптимизм руководителя группы, но не стал и возражать. В конце концов, сама по себе система работала четко, а это уже было немало. А с остальным, хотя Сергею уж и сейчас все казалось понятным и ясным, в общем-то, еще следовало разбираться и разбираться: продолжать испытания, экспериментировать, анализировать, сопоставлять:.
Посадка оказалась менее приятной, чем взлет. Карнавально высвечивала в темноте взлетно-посадочная полоса. Ярко мигал, повторяя условное обозначение своего аэродрома, маяк ближнего привода. Спокойным, голубоватым светом светилась сплошь из стекла лицевая сторона командно-диспетчерского пункта. Все это было красиво. Сулило скорую встречу с землей, отдых. И тем не менее Сергею посадка не понравилась. У него было такое ощущение, что его в прямом смысле вот-вот вывернет наизнанку. Ему неоднократно доводилось летать на самолетах и раньше. И всегда, даже в непогоду, когда болтанка становилась невыносимой для большинства пассажиров, он переносил ее безо всяких затруднений, почти не замечал. А сейчас его вдавило в сиденье. И все тело словно налилось свинцом.
На стоянке, куда Владимир отрулил самолет, их встретили Заруба и Окунев.
— Ну как на орбите? — весело осведомился Остап, помогая Сегрею сойти по стремянке. — Она у нас хоть и дюже околоземная, а все же:
— До сих пор под ложечкой сосет, — признался Сергей.
— Еще бы! Я всегда говорил: от хорошей жизни не полетишь! — балагурил Остап.
— А я как, по-твоему? — спросил Владимир.
— И ты так же. Я недавно где-то читал, что психология летчика до конца еще не изучена. Отсюда вывод:
— Не слушайте его. Он после полуночи работает, как компьютер: всю информацию выдает точно, только сам не знает о чем, — вмешался в разговор Олег.
— Ты знаешь, — снисходительно согласился Остап.
— Конечно. Это у рыб она не изучена.
— Совершенно верно, у них! — добродушно засмеялся Остап.
А Олег взял под руку Сергея:
— Что же у вас там все-таки произошло, на третьем заходе? — спросил он.
— Как есть ничего. А впрочем, может, и определим, — уклончиво ответил Сергей.
— Но данные получились совершенно необычные. Просто интересные, — продолжал Олег. — И если бы их удалось повторить:
— Что тогда? — пытливо посмотрел на него Сергей.
— тогда, мне кажется, моя версия была бы подтверждена. А пока попрежнему ясности нет.
— Будет, — уверенно сказал Сергей и кивнул в сторону самолета. — До тех пор с этого черта не слезу, пока не рассею все сомнения.
— Шеф потребовал привезти ему пленку к девяти утра, — неожиданно сообщил Остап.
— Зачем такая спешка? — удивился Сергей.
— И не только пленку, а и все карты дешифровать тоже, — добавил Олег. — Я так понимаю, ему тоже в первую очередь нужны результаты третьего захода.
— А он как узнал о них? — еще больше удивился Сергей.
— Шеф, милый мой, обладает особым чутьем. Ему по этой части равных нет. Я в этом тысячу раз убеждался, — усмехнулся Олег. — Сам посуди: только наш дешифратор эти данные выдал, как он звонит. «Ну, что там у вас новенького?» Бочкарев, естественно, все и бухнул.
— Зря. Поспешил, — с досадой поморщился Сергей.
— По-моему, тоже. Но у начальства логика своя. Так что можешь мотнуть в Москву, — подвел итог Олег.
Сергей покачал головой:
— Устал.
Они зашли в ангар, и Сергею помогли снять летный костюм.
— А то машина наготове, — сказал Олег.
— Нет, — повторил Сергей. — Отправляй с кем-нибудь другим, а я пойду к Володьке. А шеф, значит, тоже не спит?
— Значит, не до сна: У него ведь тоже есть своя версия: — напомнил Олег. — На командный пункт зайдешь?
— Сказал, спать пойду! — упрямо повторил Сергей. — Укачал меня сверхзвук как маленького. Завтра во всем разберусь: