Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку
Шрифт:
– Юра, выручай, – вышел он на Петрова, – рота гибнет…
– Расстрелять все до последнего снаряда, – приказал Петров своему офицеру, сам со вторым дивизионом оставаясь без боеприпасов.
Рассчитали. Перекрестились. Ну, с Богом! Два дивизиона ударили внакладку по пятиэтажке и за ней. Три снаряда рвутся прямо на крыше. Здорово! Перекрытия рушатся. Духи в замешательстве. БМП из-за кинотеатра рванула к Заврайскому. Булавинцев, к которому к этому времени подошла еще одна – 6-я рота, ведет огонь по боевикам в одиннадцатиэтажке, прикрывая спасательную операцию. Получилось! Удалось вытащить роту, не понеся при этом потерь. Суммарные же ночные потери были ужасными – 19 убитых, 58 раненых. Эта кровь, понимал Юдин, на совести
Константин Ращепкин, «Красная звезда», 4.12.2004 г.
«Не звоните Молтенскому…»
Александр Лихачев, начальник штаба полка, подполковник:
– У артиллерии полка после первых двух суток боя за Минутку остался неснижаемый запас, да и тот командир полка приказал расходовать, а мне приказал обеспечить боеприпасами как угодно.
Время было уже около полуночи, но колонна в течение 30 минут была подготовлена, личный состав для погрузки находился возле машин.
Осталось самое малое – получить разрешение на выгрузку боеприпасов из вагонов, которые находились на железнодорожной станции Ханкала. Езды от моего КП было 20 минут.
Звоню по ЗАС зам. командующего группировки генерал-майору (фамилию уже не помню). Он отвечает мне, что боеприпасов сегодня не будет, так как их лично командующий группировкой генерал Булгаков распределяет между полками. Я ему снова по-хорошему объясняю, что у меня люди на Минутке гибнут без артиллерийской поддержки и вообще я должен выполнить приказ командира полка. На все мои просьбы слышу в ответ от генерала: «Пошел на х… подполковник». В ответ он услышал от меня то же самое. После этого он начал вперемешку с матом меня чем-то пугать.
Одновременно на связь выходит «Барс» (позывной командира полка. – Авт.) и спрашивает, что с боеприпасами. Когда узнал, что пока ничего, говорит очень коротко и ясно: «Если нет боеприпасов, то и ты мне не нужен!»
Я набираюсь мужества и звоню командующему группировкой, но меня соединяют с ее начальником штаба генерал-майором Молтенским Владимиром Ильичом (он мой бывший командир дивизии на Дальнем Востоке). Докладываю ему, куда меня, зачем и кто «послал» за боеприпасами. Он отвечает: «Понял, жди, тебе очень быстро позвонят».
Не прошло и трех минут – звонок – на связи генерал, зам. командующего группировки: «Александр Викторович! Боеприпасы вашему полку выделены, но грузить некому». Отвечаю: «Не ваша проблема, у меня все готово, колонна будет у вас через тридцать минут». Генерал очень вежливо просит: «Только не звоните больше Молтенскому, я все решу сам!»
Выделили нам один боекомплект, но за ночь мы вывезли три. «Рависты» были недовольны, но молчали. Так приказ командира полка был выполнен.
Через несколько дней после боев за площадь Минутка автору довелось встретиться с некоторыми из солдат полка, которые штурмовали Грозный. Они, по-солдатски скупо, рассказали тогда только самое памятное…
Из прессы
В развалинах Грозного
Жизнями 423 своих сыновей заплатила Россия за взятие столицы чеченских бандитов… И эти цифры, скорее всего, не окончательные. Еще идут бои по уничтожению последних групп боевиков, продолжается зачистка города. Еще льется кровь.
Развалины вокруг Минутки, главной площади Грозного, брали штурмом батальоны 245-го гвардейского мотострелкового полка. Часть его солдат только что вернулась из Чечни. Все они из разных мест огромной нашей Родины. Роман Булхов, старший сержант, стрелок,
«Не знаешь, что тебя ждет за дверью…»
– Двадцать четвертого января полк колонной, без боя, въехал в Ханкалу. Там встали лагерем. На следующий день пришел приказ наступать на Грозный, – рассказывают ребята. – Прошли частный сектор, без боя. Закрепились. Чеченцы сопротивления пока не оказывали. Проверили красное здание, никого, пошли на кинотеатр. На крыше его заметили боевика, начали стрелять. Сразу по нам открыли огонь чеченские минометы. И началась пальба…
– Наш второй батальон на площадь Минутку вышел самым первым… Шли мы фронтом примерно полтора километра. Одна рота брала пятиэтажку, но обычно дом штурмовали взводом, – рассказал Дмитрий. – Один наш штурмовой взвод попал в окружение, это уже на самой площади Минутка. Духов перед нами было человек шестьдесят, миномет «Утес» у них был, много снайперов, гранатометчиков много, ПТУРСы, пулеметчики и простые автоматчики… Наша артиллерия хорошо помогала. Мы им даем координаты дома, они накрывают из САУ или «Градами». Один раз видел, как тяжелая ракета попала в девятиэтажный дом, оттуда до этого громко кричали: «Аллах акбар!» Дом весь рассыпался…
– Снайперы и гранатометчики чеченцев сидели на верхних этажах домов, обычно человек по двадцать. Все у них было пристреляно. Даже если на секунду машина задержится на повороте, – рассказал механик-водитель Алексей Носов, – уже стреляют. Я только успевал проезжать эти повороты, того и гляди «поймаешь» выстрел гранатомета. ПТУРСы за мной постоянно охотились. Один раз из гранатомета попали, но в фальшборт. Раненых вывозить было очень сложно. К раненым они еще подпускают, а вот вывозить – всегда под обстрелом…
– Боеприпасы старались экономить. Когда мы уезжали, их оставалось еще на три дня боя. Просто так не стреляли. Сделаешь два-три выстрела и смотришь, если они отвечают – и мы добавляем…
– По лестнице бежишь, гранату кидаешь в дверь. Это самое страшное, потому что не знаешь, что тебя ждет за этой дверью. И снайперы с крыши палят. Перебегаешь из здания в здание и чувствуешь, что ты под их прицелом…
«Комбат, батяня…»
– Наш комбат майор Булавинцев Сергей Николаевич – это золотой человек, рожден быть воином. Он нам всегда дух поддерживал. И командир роты старший лейтенант Новичков, тоже Сергей Николаевич, настоящий воин. Всегда бой продумывали четко, чтобы нашими жизнями не рисковать… Мы знали, что если даже попадем в окружение, комбат нас никогда не бросит, такого быть не может! Даже если один человек останется – не бросят…
– Наш комбат бой планировал так, что пока одна рота воюет, другая отсыпается. Ночь поспали, умылись, и в бой. Есть у нас такой прапорщик Ращупкин, прирожденный тыловик. Все старался достать побольше, сало – мешками привозил, горячие обеды. Печенье – коробками, сигареты из гуманитарной помощи, конфеты…
«Убили негра…»
– Чеченцев убитых видели много. Ребята говорили, что был среди них и один русский. Видели убитых негров, арабов, афганцев. Шесть суток подряд они орали: «Аллах акбар!» Духи сидели в соседней пятиэтажке, слышно было, как разговаривают между собой. Наш гранатометчик им кричит: «Махмуд, ты стрелять не умеешь! Приезжай на наше стрельбище, мы тебя научим!» Ставили бутылки на подоконник, чтобы засечь снайперов. Убитые у них в основном здоровые мужики. Подростки или дети погибшие нам не попадались. Своих убитых они стараются забирать, а наемников просто бросают…