Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку
Шрифт:
«Мы в плен не отдаем…»
Сергей Юдин, гвардии полковник, командир полка:
– Во время первой кампании, когда я принял полк, в нем числилось двадцать пропавших без вести. Сдавая полк во второй кампании, у меня не было ни одного пропавшего без вести. Я нашел всех пропавших без вести. Узнал, кто и где был захоронен. Толком их сначала никто не искал.
Со второй войны я пришел, не имея ни одного без вести пропавшего и ни одного, оказавшегося в плену противника. Солдаты были приучены так воевать, что они по несколько раз поднимались в атаку, если нужно было забрать раненого или убитого товарища. И духи знали, что мы сами в плен не берем, но и никого в плен не отдаем…
«Никому нет дела…»
Виталий Заврайский, командир 4-й мотострелковой роты, гвардии капитан, Герой России:
– Двадцать восьмого января меня вызвали на НП полка, где поздравили с рождением моей дочурки. Затем я прибыл на КП полка, который находился в Ханкале, в бывшем военном городке. В пятиэтажном здании, в одной из заброшенных квартир я встретил командира полка. Подписывая рапорт на отпуск, он спросил меня: «Ну, ты понял, как сложно из окружения выходить?» На что я ответил: «Товарищ полковник, лучше не вспоминать!» Затем он сердечно меня поздравил, выделил мне машину.
Я прибыл на ТПУ (тыловой пункт управления. – Авт.) полка, где меня переодели в новую форму. Зашел к своему другу – зенитчику, который в буквальном смысле отмыл меня, подстриг, побрил, после чего я надел новую форму и отправился на вертолетную площадку. На вертолетной площадке прождал два часа вертолета, в палатке для ожидающих вылета на Моздок. Там же встретил своего однокашника из училища. Он тоже ехал в отпуск. Мы вместе с ним сели в вертолет. В вертолете обстановка была напряженная. На полу были загружены носилки с ранеными. Было очень много военнослужащих, летящих на Моздок. Через час мы были на аэродроме в Моздоке. Оттуда мы взяли такси и поехали в Прохладное. Купили билеты и затем сели на поезд до Москвы.
Через двое суток мы были в Москве. Там мы попрощались и разъехались по своим дорогам. Я поехал на Щелковский автовокзал, где взял билеты на автобус. На автовокзале обстановка была для меня непривычная. Кругом мирная жизнь. И первая мысль была – что никому нет никакого дела до того, что происходит сейчас в Чечне. Что штурмуются улицы, что гибнут наши товарищи. Я даже растерялся в первые минуты, но потом пришел в себя. Зашел в цветочный киоск и купил большой букет роз. Дождался автобуса и отправился к себе домой. Через семь часов я был дома. Дома все было непривычно. Первое время даже ходил аккуратно вдоль стенок. Что значит – появилась привычка после боя в Грозном, чтобы пуля снайпера не нашла цель. Родные меня горячо встретили. Мне было очень приятно. Так и пролетели мои пятнадцать суток отпуска. Очень было тяжело прощаться и ехать снова туда, где шли бои…
А дома у всех оставались матери, жены, дети…
«Наши нежные и хрупкие – выстояли…»
Александр Федорченко, начальник штаба 2-го мотострелкового батальона, гвардии майор:
– Отдельной главой, розовыми чернилами, украшенной цветами, хотелось бы вспомнить о самых дорогих, о тех, кому при жизни необходимо ставить памятники, о наших женах. Ведь кому, если не им, пришлось труднее всего. Давно известно, что ждать и догонять – самое трудное. Да, нам порой было несладко, но мы находились в коллективе, объединенном одной целью. А они, многие с малолетними детьми, часто оставались одни с нависшими над ними проблемами.
Супруга рассказывала, что выключала телевизор, когда начинали освещать события в зоне вооруженного конфликта. Если прибавить похоронки соседям, экономическую неурядицу, проблемы с детьми, то получится мрачная картина, в которой они, наши нежные и хрупкие, выстояли и, кроме этого, находили силы для слов и дел поддержки нас. Но и мы, конечно же, стремились лишний раз не расстраивать, придумывали всевозможные небылицы о создавшейся обстановке.
Семьи, близкие, родные и товарищи – вот кто нас заставлял возвращаться домой, возвращаться с победой!
«К мирной жизни привыкал хреново…»
Александр Мясников, водитель «ЗИЛ-131», рядовой:
– Увольнялись мы из Грозного. Нас не отпускали, пока «чехи» не ушли вообще из Грозного. Мой призыв на то время был основой полка. К мирной жизни привыкал хреново. Все как-то странно казалось: целые дома, люди ходят. А голову действительно рвало, особенно под алкоголем. Если увидишь лицо, как говорят, кавказской национальности, то всегда хотелось наброситься, только друзья и сдерживали. А награды у нас распределили по-простому. Прапорщик Ращупкин сказал, что пришло, допустим, пять наград на взвод, и распределяйте их сами. Это, конечно, ни к чему не приводило, и он сам показывал на тех, кто эти награды получит. Меня в этом числе не было…
«На войне все понятно…»
Владимир Комков, водитель зенитной установки (ЗУ), младший сержант:
– Демобилизовался в феврале 2000-го. Как только привезли молодых нам на замену, переписали автоматы с себя на них. Одному молодому, он был из Арзамаса, передал своего «железного друга» – не одну сотню километров с ним прошел. У парня права на машину были, но ездить почти не умел. Целый день все ему объяснял, что и как.
В то время стояли в Старопромысловском районе. Жили в каком-то полуразрушенном доме. Крыша над головой была, да и ладно. Смастерили печку.
На вертолете нас доставили к месту погрузки на поезд. Баня, выдали сухпай. Даже не верилось, что все заканчивается и скоро домой. По прибытии в полк, в Мулино, демобилизовали в тот же день. Уже вечером уехал домой.
Вообще воспоминания из того времени очень хорошие: военное братство – один за всех, все за одного. А гражданка – другой мир… На войне все понятно: справа, слева твои друзья. Если что – помогут. Впереди – враг… Дома остался один со своими мыслями, только родные понимали и поддерживали.
О том времени в Чечне забыть невозможно: все останется в памяти навсегда. Эта война для меня была школой: кто я, как смогу себя повести в разных ситуациях боевых действий?
Даже сейчас, спустя годы, тебя как ветерана боевых действий всерьез никто не воспринимает. Некоторые даже говорят, что за деньгами ездили. Полный бред… Тогда, в сентябре 1999-го, ни о каких деньгах, никакой выгоде срочники и не думали. Просто мы русский народ, просто у нас есть русская душа, просто выполняли свой долг, просто так было надо. Кто, если не мы? Все мы были героями, кто осенью 1999-го не сделал шаг назад, не испугался неизвестности, страшных слухов войны.