Взводный
Шрифт:
А пока ждал машины, сходил в кадровый отдел и получил новые документы, вернее пришлось позже зайти, а пока просто расписался в бумагах, сфотографировался и стал ждать, когда сделают удостоверение.
Наконец этот длинный день закончился и вполне неплохо для меня. Я даже был рад, что меня оставили в 26-ой армии, а не отправили назад в свою. Здесь, встретить кого из бывших сослуживцев этого тела было проблематично, а то как объяснять им, что я их не знаю. Вернувшись к себе в расположение, приказал готовить гаубичный дивизион к передислокации. Теперь уже у штаба армии будет болеть голова о нём, а дивизион получился неплохой. Кроме самих гаубиц, были трофейные тягачи, причём мне удалось достать ещё три таких же, так что у дивизиона оказалось четыре запасных тягача, что было очень хорошо. Кроме собственно говоря самих гаубиц с тягачами, были один топливозаправщик, десять трофейных пятитонных грузовиков, полевая кухня, трофейная же техничка для автотранспорта, обычная эмка для командира дивизиона, шесть мотоциклов для разведки, а кроме того взвод пехоты для охраны с двумя пулемётными бронеавтомобилями и четыре грузовика с зенитными установками. Два с счетверёнными максимами и два с крупнокалиберными ДШК. Вот так, считай в полном фарше, и это плюс еще и палатки для личного состава, и выводили дивизион, как отдельный, непосредственно подчиненный штабу армии. По остальному, то оставшиеся дивизионы оставались у меня, как и первый батальон, а вот второй временно выводили в распоряжение штаба армии. Я тоже вроде как в их распоряжении, но меня, вернее мной будут затыкать прорывы,
— Добрый день Исаак Абрамович, мне тут посоветовали вас, как хорошего портного.
— И кто же молодой человек?
Я назвал начальника тыла.
— И что вы хотите?
— Ничего особенного, мне из брезента надо сделать вот такую вещь.
И я показал на листке бумаги набросок разгрузки. Причём она была в двух вариантах, под диски ППД и магазины СВТ. Под четыре диска или восемь магазинов, диски слава богу были в наличии, а техники из реммастерской их подогнали под конкретное оружие, вот и получалось по пять дисков на автомат, хорошо хоть, что с магазинами под СВТ такой заморочки не было. Портной сначала возмутился, с такой мелочью и к нему. Пришлось отговариваться тем, что я тут ни кого не знаю, и кого мне назвали, к тому я пришел. А вот когда он узнал необходимое количество, то просто выпал в осадок. Всё же я договорился, правда и шить он будет не один, но то, что материал мой, и платить я буду сразу и наличными, его успокоило, тем более я не торговался по цене. А что, брезент у меня был, впрочем как и деньги, а копить их я не собирался, куда. Тут каждый день может быть последним, так что зачем деньги, зато обзаведусь крайне нужной амуницией, а то посторонние уж больно косятся на немецкую сбрую на моих бойцах. Короче, Исаак Абрамович мобилизует всех своих соплеменников нужной профессии и за неделю выдаст конечный результат, а я сегодня же завезу ему брезент и выдам аванс, вернее аванс выдал сразу, так как прихватил с собой деньги. Пошили разгрузки быстро и хорошо, там и для гранат были карманы, и для бинта, и просто так, для всякой мелочи, но с учётом нынешних средств, так что ни каких липучек, но и так неплохо получилось. Уже когда я забрал разгрузки и полностью расплатился, тихонько, что бы ни кто посторонний не услышал, сказал портному.
— Исаак Абрамович, только между нами, я вам крайне советую немедленно уезжать. Город мы не удержим, а когда придут немцы, то начнутся расстрелы евреев.
— Но позвольте, немцы культурная нация, да и в прошлую войну они не позволяли себе ни чего подобного.
— Забудьте, что было раньше, впрочем решать вам, я вас предупредил и уговаривать не собираюсь, так что потом не обижайтесь, когда немцы вас погонят на расстрел.
Я ушел, оставив портного в тяжких думах с вековечным русским вопросом — что делать. Надеюсь ему хватит ума предупредить родственников с друзьями и уехать. А пока я забрав свежепошитые разгрузки отправился к себе выдавать своим бойцам. Хорошо, что эту неделю меня не трогали, но чувствую это не на долго, скоро придётся затыкать очередную дыру и оказался прав, уже на следующий день мой батальон подняли по тревоге.
Глава 8
Глава 8
Не зря говорят, счастье не бывает вечным, вот и мне пришлось идти отрабатывать выданные мне начальством авансы. По любому, лучше числится группой быстрого реагирования, и базироваться при штабе армии, чем сидеть под постоянными обстрелами в окопах. Только это не синекура, а потому и отрабатывать надо, вот я и отправился отрабатывать. Не успели мы позавтракать, как меня через нарочного срочно дернули в машину связи, за эти дни связисты успели протянуть к нашему расположению линию связи. Зная, что на долго мы тут не задержимся, я и строить ни чего не стал, а телефонный провод завели в трофейный немецкий грузовик, который служил мобильным пунктом связи, кстати оригинальный, и с немецкими рациями и телефонами. Вот в него я направился, когда нарочный выдернул меня прямо из-за стола, хорошо хоть, что уже почти позавтракал. В машине получил от начальника штаба армии приказ немедленно выдвигаться на ликвидацию прорыва немцев. Тевтоны в своём духе прорвали позиции наших войск и кампфгруппой рванули вперёд, рассчитывая как всегда, навести панику, разгромить наши тылы, и в итоге взять в кольцо обороняющиеся части. Вот я и должен этому помешать, причём должен взять оба батальона, из моего отряда нет только гаубичного дивизиона, а он пожалуй пригодился бы, ведь пушки-гаубицы М-30 могут вести огонь и прямой наводкой. Короче лишними точно не будут, но их уже услали по другому приказу в другое место, так что придётся действовать без них. Ещё меня очень напрягало то, что выдвигаться надо прямо сейчас, в начале дня и при ясном небе, в котором хозяйничают немцы. И ведь мало того, что пока немцев не только больше, но и самолёты их лучше, и птенцы Геринга более умелые, чем Сталинские соколы, вот только ждать вечера, что бы двигаться в темноте нельзя, нет времени, тут каждый час на счету. У меня конечно есть зенитное прикрытие, я ему особое внимание уделял и старался как можно больше достать зениток. Короче в общей сложности я сумел ввести в строй 34 зенитки, правда это были пулемёты, но всё же, 25 счетверённых Максимов и 9 крупнокалиберных ДШК и это только наши. Были и трофейные, но мало, 11 бронетранспортёров с 20-ти миллиметровыми Флаками. Ещё постоянно проводил учения, особенно, когда мы стояли при штабе, что бы бойцы не расслаблялись, их и гоняли, имитируя отражение авианалёта. Конечно сбить немецкие самолёты им вряд ли получится, но вот не дать им прицельно бомбить или штурмовать точно. Хотя бы согласно статистике больших цифр, когда в небо стреляют не только полсотни зениток, но и с сотню ручных пулемётов и несколько сотен самозарядных винтовок, причём мощным мосинским патроном, то как минимум повредить самолёт можно. Ещё стоит учесть и психологический фактор, так как для отражения авианалёта у каждого бойца с СВТ и ручным пулемётом есть отдельный магазин и диск, где каждый третий патрон трассирующий. Так что когда с земли к тебе тянутся даже не десятки, а сотни, если не тысячи огненных стрел, то очень тяжело выдержать боевой курс и не отвернуть в сторону, от греха подальше.
Вот по этим причинам я и не опасался разгрома от немецкой авиации, хотя потери от неприцельной бомбёжки были вполне реальны. Но пока мой расчёт сроился на другом, на трофейной технике. Большая часть грузовиков трофейные, больше сотни бронетранспортёров, я даже приказал нацепить на их капоты немецкие флаги, которые очень хорошо видно сверху. Своей авиации я не опасался, её практически нет, так что с этой стороны опасность минимальная. На трофейной технике я пока приказал только нарисовать небольшие красные звёзды на кабинах грузовиков и бортах бронетранспортёров, закрасив немецкие кресты, но саму технику пока не перекрашивать. То, что неизвестные похитили массу немецкой техники, конечно известно, вот только искали её в немецком тылу, а сейчас, когда немцы прорвали фронт, их части могут быть где угодно, так что скорее всего немецкие лётчики нас примут как раз за такую часть. Это позже, когда мы засветимся, такой фокус уже не пройдёт, но и немцам также вполне может достаться от своих, особенно, если у них будет наша трофейная техника. А пока я приказал бойцу при штабе, крутануть ручку ручной
Мы выдвинулись через полчаса, впереди дозор на четырёх мотоциклах и бронемашине БА-20 с рацией. Они шли на удалении в километр, а дальше уже наша колонна, кстати, для большей мистификации немецких пилотов, я приказал бойцам в бронетранспортёрах временно одеть немецкие каски, это для птенцов Геринга с орлиным взглядом, форму с высоты не разглядеть, а вот специфические формы каски вполне, а также их одели вместе с немецкими накидками мотоциклисты, так что с неба вполне себе нормальная немецкая часть с трофейной русской техникой на марше. А что в другую сторону движется, то кто его знает, может приказ, может обстановка, а может просто заблудились в этой дикой России, где даже нет нормальных дорог. Нам надо было проехать около сотни километров, точно не скажешь, так как неизвестно, где будет противник к тому времени, как мы прибудем к месту прорыва.
С самого утра солнце жарило вовсю, а в небе ни облачка и ветра нет, и температура под 30 градусов, все потеют, а пыль, поднятая проходящей колонной, оседает на потной коже, так что уже очень скоро сидевшие открыто бойцы походили на свинок. Но нет худа без добра, та же вездесущая пыль быстро покрыла и их форму, тем самым сравняв её цветом с немецкой. Не люблю жару, пить охота и хотя у меня с собой фляжка с водой, вот только пить я не смешу. Просто сделал один небольшой глоток уже успевшей нагреться воды, правда перед этим прополоскал ей рот и только потом проглотил. Если сейчас напиться, то сразу начнёшь усилено потеть, плавали, знаем, так что лучше потерпеть. Если вы думаете, что сейчас я еду в своей Ласточке, то вы не угадали. Моя ласточка осталась в расположении, вместе с хозвзводом и другими тыловиками, а я в данный момент ехал на переднем сиденье командирского Ганомага. Это был укороченный вариант на 6 человек десанта, только в нём было две рации. Экипаж — водитель, два радиста и два бойца охраны, ну и я любимый, на переднем месте рядом с водителем. Хотя бронетранспортёр и открытый, но всё равно жарко, и пыль, хоть и не сильно, но залетает. Я бы конечно с большим удовольствием ехал в своём вездеходе, комфорта там больше. Но есть и существенный недостаток, один, но он перечёркивает всё остальное, это отсутствие связи. Сейчас, когда от наличия связи зависит весь успех твоих действий, любой комфорт отходит на задний план и не отсвечивает, скромно стоя в уголке, а во главу угла становится его королевское величество — Связь. Вот я и променял не задумываясь на время боевого выхода свою достаточно комфортабельную для этого времени ласточку, на простой бронетранспортёр с двумя рациями. Жаль, но пока до командирских машин со связью, как до Китая раком, по крайней мере в обычных войсках. Не знаю, может у гэбистов и есть что, но кто же нам это даст, простой пехтуре, тут и обычной рации будешь рад, а когда они есть в каждом подразделении, то это вообще счастье какое. Вот у меня они есть, правда в основном трофейные немецкие, но есть. Их правда попытались у меня отобрать, когда я к своим вышел и при штабе армии пристроился, но я встал грудью на их защиту, или меняете мне баш на баш на наши, или идите лесом, на дальний хутор бабочек ловить. Короче отстоял, где сейчас армейские хомяки рации достанут, когда их у нас тотальный дефицит. В итоге я спокойно ехал в своём командирском бронетранспортёре и через две рации поддерживал связь, как с подразделением, так и со штабом.
Первый раз мы встретились с немецкой авиацией примерно через полтора часа. Когда уже уехали километров на 50 от места своей дислокации. Дежурные тщательно следили за небом, и когда увидели приближающиеся к нам по ясному и безоблачному небу стремительные и стройные тени, то активно замахали им руками, изображая радость. Немецкие флаги на капотах бронетранспортёров, немецкие каски у сидевших открыто бойцов и наконец основная масса техники немецкая, а тут ещё и радостно машут руками с земли. Чего тут думать, это камрады, правда им приходится глотать пыль и страдать от жары, а также от этих ужасных русских дорог. Четвёрка мессершмитов с рёвом пронеслась над растянувшейся колонной, при этом приветливо покачав крыльями, и набрав высоту, растворившись в бездонном голубом небе. Я лишь облегчённо смахнул рукой выступивший на лбу пот, маскарад удался, конечно много вреда эта четвёрка Худых нам не нанесла бы, возможно мы даже смогли бы кого сбить, вот только худшим было бы наше разоблачение. Молчать о такой колонне немецкие лётчики не стали бы, и о нас очень быстро узнали бы немцы. Второй раз это была девятка Юнкерсов примерно через час, она прошла на средней высоте над нами и также скрылась вдали. Вот эти могли нам хорошо напакостить, это были Ю-88, с достаточно приличной бомбовой нагрузкой. Не знаю, приняли они нас за своих, или у них была своя цель, но они спокойно пролетели чуть в стороне от нас, хотя мы внизу снова исполнили сцену радости. Вот так мы и проехали более трёх часов, за это время преодолев около сотни километров.
Военфельдшер Синицына.
После окончания медицинского училища, молодую Таню Синицыну распределили в армию, присвоив ей звание военфельдшера и отправив служить на Украину, в 26-ю армию. После начала войны, она, как и большинство советских граждан думала, что эта война закончится очень быстро. Красная Армия погонит захватчиков и быстро их разгромит, на этом всё и закончится, вот только реальность оказалась совсем другой. Немцы очень быстро продвигались вглубь наших территорий, а мы только отступали. Вот и сейчас, произошел очередной прорыв противника, а потому их главврач, Таня всё никак не могла привыкнуть к военной специфике, приказал срочно эвакуировать раненых. В медсанбате как раз были пять грузовиков из автороты, и главврач, прекрасно понимая, что у тяжелораненых и так почти нет шансов на выживание, приказал грузить в грузовики легкораненых. Это было тяжёлое, но прагматичное решение, главврач давал шанс на жизнь тем, кто и так имел все шансы выжить. В пять Захаров быстро погрузили легкораненых и машины тронулись в путь. Информация о прорыве очень сильно запоздала, а потому в то время, как первый грузовик выехал на дорогу, с противоположного конца появились немцы. Это были три бронетранспортёра, с них с ходу открыли огонь по всем, кого видели, не делая различия между ранеными и здоровыми, бойцами и врачами, они стреляли по всем подряд. Синицына сидела в первом грузовике, а потому и не видела, как загорелся на выезде последний пятый ЗИС. Стараясь выжать из машин максимальную скорость, водители гнали свои машины вперёд, а находившимся в их кузовах раненым приходилось только стонать и ругаться, однако ни кто не возмущался и не требовал ехать медленней, все прекрасно понимали — снизить скорость было равносильно смерти, сейчас только от скорости зависели их шансы на жизнь. Вскоре дорога повернула и скрыла из виду медсанбат и немцев. Убедившись, что погони пока нет, водители немного снизили скорость, но через пятнадцать минут, когда впереди показался очередной изгиб дороги, им навстречу из-за поворота дороги выехали четыре немецких мотоцикла, полугусеничный бронетранспортёр и наш пулемётный броневик. Это конец, только и подумала Синицына, водители стали тормозить, а немцы почему то не стреляли, они разъехались по сторонам дороги и остановились, но бронетранспортёр остался стоять на дороге перекрывая её. Грузовики остановились прямо перед немцами, и только тогда Синицына увидела, что на немецких мотоциклах сидят наши бойцы в немецких накидках. Свои… Синицына от осознания, что это не немцы, а свои, лишь обессилено облокотилась на спинку сиденья грузовика. Тут к ней подошел старшина пограничник с шикарными усами.
— Дочка, вы откуда так несётесь?
— Из медсанбата, он тут недалеко, дальше по дороге, к нам сейчас немцы ворвались и стали по всем стрелять, даже не глядя в кого, по всем подряд и по нам, насилу вырвались.
Старшина сразу посуровев только и спросил — медсанбат далеко?
— Да версты три наверное будет, товарищ старшина.
Это вместо военфельдшера откликнулся водитель грузовика.
— Ясно! — Только и сказал старшина, после чего двинулся к броневику, где оказалась рация, а вначале они даже и внимания не обратили, что на броневике стоит антенна.