Взводный
Шрифт:
— Тут поблизости есть, где посидеть? У меня час или два времени есть, так что лучше тогда где спокойно посидеть.
— Здесь недалеко, что-то среднее между рестораном и столовой.
— Тогда веди.
Через десять минут мы спускались в полуподвальное помещение со сводчатыми потолками, где оказалась довольно неплохая кухня. Взяв мяса с жареной картошкой, квашеной капустой и солёными огурцами и большую кружку холодного кваса, я уселся за небольшой столик. Быстро поев, и начав не спеша пить квас, я коротко рассказал старлею свои приключения.
— Значит ни чего не помнишь, что до того боя было?
— Ничего, считай начал жить с нового листа.
— Дела, а чего ты в нашу дивизию не вернулся, когда вышел, раз знамя полка вынес, то тебе тем более туда дорога.
— Просто вышел в расположении 26-ой армии, да и в моём отряде в основном оказались бойцы именно из её частей, вот и остался.
— Это как?
— Официально я был командиром батальона. Когда вышли, а у меня уже два батальона были, это помимо средств усиления, так меня и оставили командиром первого батальона, а второй приписали к охране штаба армии. В обычной обстановке так, но если что, то второй батальон меня усиливает, а я всем командую. Меня это вполне устроило, вот я и согласился.
— Назад в нашу дивизию не хочешь?
— Нет, что там делать? Меня сегодня утвердили командиром моего полка и приписали к штабу армии, так что сам понимать должен, что теперь меня никто и никуда не отпустит. Ладно, извини, но дел много, идти надо.
Попрощавшись со старшим лейтенантом, я двинулся к себе, вернее назад к штабу за своей ласточкой. В первый момент я ещё подумал, а не подводка ли это от немцев, но потом решил, что нет. То, что я имитировал потерю памяти в следствии контузии, почти ни кто не знал, вернее это я говорил им, что потерял память от контузии, и немцы это знать ни как не могли, так что старлей был настоящим.
Старший лейтенант Трифонов после встречи со своим старым сослуживцем только головой покачал, с одной стороны стремительная карьера, считай за месяц из лейтенантов в майоры, а с другой, потеря памяти считай это потеря жизни, начинать всё с нового листа, нет, не дай бог. Правда карьеру Прохоров сделал отличную, причём своим горбом. Вот уж и думать было нельзя, что он так хорошо будет воевать, вроде раньше за ним такого не замечалось, но это определённо был он. Даже его шрам на кисти руки был тот самый, и голос, правда повадки и походка изменились, но как оно будет при потере памяти. Да даже вкусы похоже изменились, старый Прохоров рыбу любил очень, а тут мясо взял, хотя в меню были блюда из рыбы. Наконец он встав, двинулся назад к штабу, там должен был уже быть его командир полка и наверняка уже его ищет. Старлей не ошибся, не успел он подойти к штабу, как его окликнул подполковник.
— Трифонов! Едрить твою кочерыжку через колено! Ты где болтался всё это время?!
— Извините товарищ подполковник, сослуживца встретил, лейтенанта Прохорова, правда он теперь уже майор.
— Это какой Прохоров?
— Который командир второго взвода третьей роты второго батальона. Это оказывается он знамя полка спас, вернее у немцев назад отбил и к нашим вынес.
— Почему он тогда не у нас? Раз из нашего полка и знамя спас, почему его в полк не направили?
— Командование 26-ой армии себе оставило, у него в отряде в основном люди именно из неё оказались, вот они на этом основании умелого командира себе и оставили.
— Надо будет комдиву сказать, пускай попробует его назад к нам перетянуть, нам такие командиры самим нужны.
— Не выйдет товарищ подполковник, он сейчас командир отдельного механизированного полка резерва фронта. После того, как он вывел к своим остатки 26-ой армии ему майора дали и утвердили в должности командира полка, так что ни кто нам его уже не отдаст.
— Жаль, нам бы сразу поинтересоваться, кто именно знамя полка вынес, а теперь уже поздно.
Старший лейтенант с подполковником лишь ещё раз пожалели, что потеряли такого командира, но поскольку сделать уже было ничего нельзя, занялись своими делами в штабе фронта. В течение недели я готовил теперь уже свой полк к предстоящему рейду. С помощью водителей за это время перебрали всю технику, вот только снова перекрашивать бронетранспортёры и грузовики в немецкую раскраску я не стал. Так по наглому ездить, как раньше уже навряд ли получится, немцы тоже не дураки, было у меня несколько бронетранспортёров для разведки, вот они так и остались в своём родном немецком камуфляже и с крестами на бортах. Пока механики с водителями готовили технику к рейду, я тщательно изучив обстановку на фронте и карту, выбрал место перехода и направил туда своих разведчиков выяснить обстановку у немцев и что у них там есть. Ещё я не поленился взять в штабе бумаги, это что бы меня наши шпалоносцы в немецком тылу не попробовали подчинить. Вот так подготовившись, я назначил дату перехода.
7 августа 1941 года, линия фронта.
К месту предстоящего перехода я прибыл со своим полком уже под утро, причём не прямо на позиции, а километрах в десяти от них и встал на днёвку. С командованием дивизии, на чьей территории я буду переходить линию фронта, я уже договорился. Они тоже в убытке не останутся, после моего прохода прибарахляться трофеями. Двигаться к фронту пришлось исключительно ночью, это что бы противник нас не видел и не знал о нас. Потом они конечно узнают, вот только будет уже поздно, мы перейдём линию фронта и уйдём в леса. Я специально выбрал место с большими и густыми лесами, для возможных манёвров. Следующим вечером мои разведчики двинулись на нейтралку и сняли часовых на протяжении километра линии фронта. После них вперёд пошли мои бойцы, они с наступлением сумерек пешком двинулись к позициям, так как я пока не хотел использовать технику, больно она шумная, ещё немцев насторожит.
После того, как разведчики сняли часовых, они подали сигнал фонариком, направив его в нашу сторону и моргнув им три раза. Дождавшись сигнала, мои бойцы тихо двинулись вперёд с примкнутыми штыками СВТ. Поскольку немцы наступали, то сами они нейтралку не минировали, а у наших просто не оказалось мин, так что хоть об этом можно было не беспокоится, также не было и проволочных заграждений, так что бойцы спокойно дошли до немецких позиций в полный рост. Распределившись, они тихо стали заходить в вырытые немцами землянки и колоть спящих штыками. Место перехода было удачным ещё и тем, что с одной стороны оно упиралось в большое болото, которое даже с нынешней жарой так и осталось непроходимым даже для пехоты, не говоря уже про бронетехнику. После зачистки, я отдал команду и моя техника на низких оборотах, это что бы шумела поменьше, двинулась вперёд с погашенными фарами и прижимаясь к болоту. Как только транспорт прибыл, так сразу я приказал грузиться и дальше мои бойцы уже снова спокойно ехали, а не топтали собственные ноги. После нас на немецкие позиции подошли бойцы части, что держала здесь оборону. Закрепляться тут они не собирались, а вот собрать трофеи да. Можно сказать, что это мародёрство, трофеи ведь не их, но я на это не обратил внимания, мне всё равно тут ничего не было нужно, а потому пусть их. Глядишь что бойцам пригодится, всё не пропадёт, а я, если надо будет, вернее когда надо будет, себе ещё у немцев достану, для меня это не проблема.
У нас оставалось ещё примерно 3–4 часа времени и я хотел подальше уехать, пока есть такая возможность. Благодаря своей разведке, которая лично тут прошлась, я знал, где и какие примерно немецкие части находятся и по мере возможностей их объезжал. Как только мы отъехали несколько километров от передовой, так сразу я приказал включить фары и дальше мы ехали под видом немецкой части, так как в ночной темноте разглядеть наш камуфляж было невозможно, а звук моторов и силуэты техники были немецкими. Уже на рассвете мы въезжали в большой лес, замаскировав следы своего съезда с основной дороги. Углубившись вглубь леса километров на десять, я приказал встать на днёвку. Сейчас пока надо затаится, прошли мы сюда можно сказать тихо, по дороге ни кого не трогали, а следов кругом куча, так что навряд ли нас по следам найдут. У съезда я конечно секрет оставил, тут лучше перебдеть, чем недобдеть, но надеялся, что наш проход остался для немцев незамечен. На месте перехода они найдут только трупу своих камрадов, тут даже мародёрство нашей пехоты. Что держала там оборону нам в руку. Пусть немцы решат, что наши так трофеи зарабатывали, попутно уничтожив противника, а следы техники не очень видны будут, так как там как раз дорога идёт по краю болота, пересекая и наши и немецкие позиции. Там и так наезжено было, так что надеюсь, немцы ни чего не заметят. Ну и разумеется надо выбрать цели повкусней, а это можно сделать только разведав их. Я планировал разбить полк на отдельные роты и разбежаться, что бы совершить максимальный охват. Как только я начну действовать, немцы сразу всполошатся, негативный опыт у них уже есть, а потому надо работать сразу по всем возможным объектам, да и им тогда будет намного тяжелее нас вычислить.
Следующий день мои бойцы отдыхали, а разведка с самого утра двинулась в путь, работать они должны были под немцев, вот для них и были оставлены не перекрашенные бронетранспортёры. Пара мотоциклов с коляской и один бронетранспортёр составляли одну разведгруппу, а всего их было шесть, вот они и разъехались искать нам цели. Разведки не было три дня и всё это время мы сидели тихо, как мыши под веником, стараясь не привлечь к себе ни чьего внимания. Наконец разведка стала возвращаться, принеся сведенья о возможных целях. День я потратил на изучения добытых сведений, а следующим утром полк разделился на шесть частей. Каждая рота получив своё задание двинулась в путь, а место сбора было определено заранее, как основное, так и три запасных. Разведчики тоже не остались без дела, они двинулись в города, где были немецкие госпиталя.