Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I
Шрифт:
— Вы совершенно правы, — подтвердила она. — Я горжусь тем, что хорошо разбираюсь в людях. За свою жизнь я крайне мало ошибалась на сей счёт.
— Похоже, вы женщина, обладающая внушительной мудростью.
Феликс был вполне серьёзен. Нечто в ней внушало уважение. Он сплёл пальцы и наклонился вперёд, уперев локти в колени. Он пристально глядел на неё, пытаясь рассмотреть черты лица под вуалью.
— Что именно вы хотели мне рассказать?
— Скажите, верите ли вы всему, что слышали о неумирающих?
— Здесь и сейчас мне больше ничего иного
— Верите ли вы, что все они представляют собой то, что вы называете злом?
— А что я называю злом?
— Господин Ягер, это не одна из дискуссий в университете Альтдорфа. Мы здесь не для того, чтобы вдаваться в тонкости и обсуждать, сколько демонов сможет станцевать на кончике иглы. Время выходит и на кону стоит множество жизней.
Внезапно у Феликса возникло слабое подозрение, к чему всё идёт, и он поборол позыв немедленно потянуться за мечом. Он сомневался, что это ему поможет, если подозрения окажутся оправданными.
— Вы очень хорошо себя контролируете, господин Ягер, для смертного. Однако ещё раз заверяю вас, что желай я причинить вам вред, уже бы это сделала.
Ягер с ужасом поглядел на неё, словно в кресле напротив сидел гигантский паук, а не хрупкая и привлекательно выглядящая женщина. У Феликса возникло чувство, что он на волосок от смерти. От чего он резко протрезвел.
— Жаль, — мягко вздохнула она. — Вернёмся к делу. Не все неумирающие являются чудовищами, которыми вы их считаете.
— Я с трудом этому верю, — заметил Феликс.
— И почему? Потому что они пьют человеческую кровь для продления своего существования? Сие не означает, что все они убийцы. Верите или нет, множество людей добровольно отдают свою кровь. Вы удивитесь количеству таких в вашей родной Империи.
— Я сомневаюсь, что удивлюсь любой мерзости, происходящей в Империи.
— Не будьте столь ограниченным, господин Ягер. То, что по доброй воле происходит наедине между двумя людьми, касается только их, если никому не причиняет вреда.
— Зависит от того, насколько добровольно поступает один из них.
— У меня нет времени обсуждать с вами этическую сторону. Мне нужна ваша помощь. Чудовище на свободе и его следует остановить. С моей помощью вы и ваши друзья сможете это сделать.
— Почему я должен доверять вам?
— У вас небольшой выбор. Вам потребуется моя помощь, если вы собираетесь отыскать Адольфуса Кригера и остановить его, прежде чем он станет настолько могущественным, что лишь Повелители Хаоса смогут помешать ему. Вам нужна моя помощь, если вы собираетесь освободить свою женщину от его влияния. Что, честно говоря, теперь я полагаю невозможным.
Феликс почувствовал, что сердце его замерло. Во рту пересохло.
— Почему вы так сказали?
— Потому что сейчас она или обескровленный труп, безнадёжно им порабощённый, или его супруга, и последний вариант я считаю наименее вероятным, если только она не является в высшей степени необычной и выдающейся женщиной.
— Она такая.
Графиня пожала плечами. Жест был человеческим, но у Феликса было чувство, словно он наблюдает за пауком. Наблюдение за ней было из разряда притягательности ужаса. Он полагал, что так червяк мог бы наблюдать за птицей, или кролик — за лисой.
— Вы вампир, — произнёс Феликс.
Он был горд собой. Ягер неоднократно хотел произнести эти слова, но выдавить их почему — то казалось опасным. Графиня насмешливо хлопнула в ладоши.
— Очень хорошо, господин Ягер, никто не сможет обвинить вас в том, что вы медленно схватываете суть.
Феликс почувствовал, как его пальцы сжимают головку эфеса меча.
— Должен предупредить вас, это зачарованное оружие. Не знаю, способно ли оно действовать на ваших сородичей, но если вы меня спровоцируете, я попробую это выяснить.
— Я знаю, что это грозное магическое оружие, хотя и близко не столь грозное, как тот ужасающий топор, которым владеет ваш друг. Оружие тоже входит в те причины, по которым я полагаю, что у вас есть шанс остановить Кригера, если действовать быстро.
— Почему вы собираетесь оказать нам помощь против одного из своих сородичей?
— Хотите верьте, хотите нет, господин Ягер, но, подобно людям, мы разные и со своими пристрастиями. Нас лишь гораздо меньше. Большинство предпочитает жить в неком подобии гармонии с вашим видом. Вы гораздо многочисленнее и за последние столетия слишком усилились, чтобы мы хотели чего — то иного. Большинство из нас желает оставаться в покое со своим стадом.
— Стадом?
— Поклонниками, добровольными жертвами — называйте их как вам угодно, господин Ягер. Видите, я с вами откровенна.
— Отлично. Большинство из вас, как вы сказали.
— Есть такие, кто мечтает о возвращении былых дней, кто желает, чтобы ночь принадлежала нам, как, по их верованиям, некогда было. Большинство из них молоды и не подозревают, что в том смысле, как они думают, ночь не принадлежала нам никогда. Вещи никогда не бывают настолько простыми.
От полученной новой информации у Феликса голова пошла кругом. Он никогда не думал, что вампиры могут испытывать страх перед людьми, как люди испытывают страх к ним. То, что поведала графиня, имело смысл. У людей имеется превосходство в численности, способность работать в дневное время, когда неумирающие слабеют, и они также располагают мощной магией.
Графиня некоторое время изучала Феликса, словно оценивая эффект своих откровений, а затем продолжила:
— Как я говорила, имеются такие, кто верит, что мы должны вернуть себе древнюю славу, сколько бы им не твердили, что это фикция. Адольфус Кригер один из них.
— Я вам верю.
— Хорошо. Кое — чего мы добились.
— Скажите, знает ли граф и те прочие аристократы из Вальденшлосса, кто вы на самом деле?
— Да. Существует соглашение между теми Восставшими, кто желает избежать возобновления древних войн, и нынешними правителями Сильвании. Мы не желаем, чтобы против нас устроили погром.