XIV принцип
Шрифт:
— Пиши пальцем имя, — напомнил скейвен, лихо снося своим клинком песью голову монстру, первому добежавшему до них.
Второй незамедлительно выполнил его рекомендацию. Фокус с кружочками повторился, но Сергей не успел им воспользоваться, потому что из кустов неподалеку от него выскочило нечто паучьеобразное и, шипя, стало к нему приближаться. Ведомый инстинктом самосохранения, Второй вытянул вперед руку с посохом и крикнул: «Да!». Посох не подвел. Из него вырвался электрический разряд и буквально испепелил монстра. Следом за первым тут же появился второй, и его постигла та же участь.
— Неплохо, неплохо, — одобрил его действия скейвен, продолжая орудовать своим ржавым рубаком. — Может, чего и получится.
— Пошли к алтарю, — предложил Сергей. — Ты по этой стороне, а я по той.
— Нет, лучше воспользуйся «возможностями», — наотрез отказался Шарскун. — Гиблый лес — не место для самосовершенствования. Хочется наверняка, — на этих словах ему пришлось отвлечься, потому что добрый десяток уродливых тварей окружил их одновременно со всех сторон. Скейвен распахнул свой многократно залатанный плащ и с визгами закружил вокруг своего соратника, походя разнося мечом тела и головы наступающих. Дважды ему пришлось, оттолкнувшись обеими ногами от земли, перелететь через манипулирующего в воздухе пальцем Сергея и рассечь очередного монстра.
— Ты прямо ниндзя, — уважительно заметил Второй, наконец начертал в воздухе заветное «Магнификус», вызвал рой пульсирующих знаков и после недолгих размышлений выкрикнул: — Всем в лесу полчаса спать, кроме меня, крысы и девушки.
Тут же перед его глазами завис кружок с изображением макового цветка. Сергей ткнул в него пальцем и нападавшие буквально осыпались на землю.
— Очень, очень, — похвалил его Шарскун. — Только я не крыса, а благородный скейвен, моему клану пятьсот лет.
— Прости, — извинился тот, — не было времени на реверансы. Думал только о намерении.
— Друзья воины! — раздался приятный женский голос с другого берега. — С вами все нормально?!
— Могло быть лучше! — язвительно ответил ей скейвен.
— Не может быть! — крикнула девушка. — Я, наверное, первая женщина на свете, спасенная скейвеном!
— Уверен, что и последняя, — опять съязвил тот.
Девушка нашла свой второй меч, убрала оружие в ножны и, перешагивая через тела мирно спящих битсменов, начала приближаться к путешественникам.
— Будем знакомиться? — предложил Сергей, когда она подошла на расстояние нескольких шагов, и он смог наконец толком разглядеть незнакомку. Тонкие черты лица, смуглая кожа, большие карие глаза.
— Я Наола Корстейн, — первой представилась девушка, немного смущенная его пристальным взглядом.
— Я С... Магнификус, — чуть запнувшись, назвался Сергей, вовремя вспомнив о предупреждении Шарскуна по поводу имени и чувствуя, как что-то кольнуло в области сердца.
— Я Отор бер Шарскун Дуц, третий в клане Эшин, — неохотно, но с достоинством произнес скейвен и тут же спросил: — Почему у тебя свет возрождения был желтый? Ты полукровка?
— Да, — честно призналась девушка, повернулась к молодому человеку и также поинтересовалась: — Имя Магнификус — это полное имя?
— Нет, — за своего спутника ответил Шарскун. — Он Магнификус Второй. Больше у него нет имени. Где тебя убили?
— Так, ерунда! — отмахнулась Наола. — Не поделила кое-что с сотней орков из клана Кровавого Клыка.
— Кровавый Клык — уважаемый клан, — заметил скейвен. — Они не любят делиться.
— Я уже догадалась, — согласилась девушка и спросила: — Что вас завело в эти проклятые земли? Куда идете? Может, нам по пути?
— Нет, — твердо отказался Шарскун. — От тебя разит Нежитью, хотя я никогда еще не встречал полукровку Нежити и кого-то еще.
— А от тебя воняет крысятиной, — не преминула ответить грубостью на грубость Наола.
— Может, все решим на месте? — тут же предложил скейвен, вытаскивая меч.
— С превеликим удовольствием, грызун, — выхватила свои мечи девушка.
— Ребята! — встал между ними Сергей. — Ничего решать не будем. Разойдемся по-мирному. Это приказ.
— Кто ты такой, чтобы приказывать? — усмехнулась Наола.
— Он Древний, — нехотя проинформировал Шарскун, убирая оружие.
— Наола Корстейн, дочь Манфреда фон Корстейна и Оливии фон Рауковой приветствует тебя! — встала перед Сергеем на одно колено девушка и положила под ноги молодому человеку мечи: — Приказывай!
— Признаться, мне это нравится, — усмехнулся Второй. — Только я не знаю, что приказывать еще, кроме того, что я уже приказал.
— Прикажи пригласить тебя в гости ко мне, — без тени смущения предложила Наола. — Древний украсит своим присутствием мой дом. Он тут неподалеку.
— Не делай этого, — буркнул скейвен. — У меня плохие предчувствия.
— Почему же, — задумался Сергей. — Помоемся, поедим. Потом еще чего-нибудь придумаем.
— Придумаем, придумаем. Неизвестно, кто кого поест, — продолжил бурчать Шарскун. — Если она из Нежитей, то нет никаких гарантий. Потом, я слышал о ее папе. Папа любит чужую кровь.
— Любит, — согласилась девушка и добавила: — Но я тебя и не приглашала.
— Вот что я решил, — сказал Второй. — Я устал от монстров, подвигов, и вообще устал. Я и Шарскун погостим до утра, а потом пойдем дальше.
— Но!.. — хотела было возразить девушка, но махнула рукой. — Все равно моей репутации уже ничего не грозит. Соседи меня боятся и ненавидят, и вся прислуга у меня из привидений. Дом сторожат два дракона. Муж и жена. Они очень молодые. Я их сама вырастила. Папа постоянно где-то путешествует. Поговорить не с кем.
* * *
По дороге к дому Наолы Сергей предавался размышлениям, большей частью сумбурным. «Слова «странно или удивительно» явно не подходят для описания всего происходящего со мной. Есть несколько вариантов. Первый — я отравился в оперном буфете эклером и умер. Значит, сейчас я в аду, потому что рай не для таких, как я. Второе, что это реальность, но тогда все остальное пережитое мной нереально, а так — сон туманный, причем депрессивный. Я хотел быть физиком, я им стал, и все это закончилось работой в мебельном магазине. Я хотел стать публицистом, и это закончилось там же. Я хотел любить, и это закончилось два раза антибиотиками, два раза мордобоем и два раза непонятно чем. Все происходящее сейчас должно было давно свести меня с ума, но не свело. Хотя это вариант — безумие. Пить меньше нужно. Однако мое безумие строго сюжетно и имеет некую логику. Коей, кстати, не имела предыдущая жизнь года этак три-четыре. Что же мне, горемыке, делать? Да ничего. Я иду за очень симпатичной девчонкой с хвостатым мутантом, к которому я начал привыкать, и он у меня вызывает меньше отвращения, чем сосед по лестничной площадке. Плюс я недавно совершил подвиг, чего в обычной жизни никогда бы не сделал, поскольку боюсь смерти, боли и унижения. С другой стороны, хочется узнать, чем же вся эта история завершится. Думаю — плохо. Но это все-таки история, а не учетная запись шариковой ручкой в кладбищенской канцелярии. Меня воротит от этих бетонных плит с тесненной золотянкой надписью — «тот-то, тогда-то, от друзей и близких». Здесь хоть какая-то легенда полагается, а если повезет — обелиск. Нет, реальность мне нравится меньше. Нужно подольше задержаться в этом сюрном мирке».