XIV принцип
Шрифт:
— Это не ездовые волки, — уточнил скейвен. — Это волки-людоеды.
— Да? Мне они показались очень симпатичными.
— Все определяют условия игры, — философски заметил Шарскун и предложил: — Пойдем скорее, пока «ездовые» волки не забыли, что они «ездовые».
* * *
И они зашагали по дороге, со всех сторон поросшей только зацветающей нигеллой, по направлению к городу.
— Знаешь, как называют садоводы эти цветы? — кивнул на голубые цветки у обочины Второй.
— Как? — равнодушно спросил скейвен, не отрывая взгляда от приближающихся ворот города.
— «Девица в зелени», — сообщил Сергей.
— Очень полезное знание, — буркнул Шарскун.
Как только путешественники подошли к воротам, волки, доселе внимательно следящие за их передвижением, развернулись и размеренной рысью двинулись к лесу.
* * *
Город действительно оказался довольно мрачным: пустые улицы, темные проемы окон, много полуразрушенных зданий и царящая над всем этим нереальная тишина.
— Вход в тоннель там, в подвале одного из домов у городского рынка, — показал лапой скейвен и шагнул в сторону узкой улочки справа.
— Отлично, — пошел за ним Второй, на ходу продолжая увеличивать запас своих знаний о мире, куда его занесло. — Еще вопрос.
— Ну?!
— ДрагЛорд — это титул?
— Да. Титул и призвание.
— В каком смысле?
— ДрагЛорды умеют приручать драконов.
— Наола тоже умеет.
— Наола вообще странная штучка. С ней надо быть осторожнее.
— То же самое она сказала и про тебя.
— Почему?
— Потому что, когда ты пьяный орал песни, баньши тебе подпевали.
— Ничего странного — это были очень веселые песни, — тут Шарскун остановился и прислушался: — Т-с-с-с! Кто-то идет.
Спутники спрятались за угол здания и притихли. Через несколько минут мимо них проковыляла старушка с охапкой дров в руках. Они, стараясь не издавать никаких звуков, выглянули из-за угла ей вслед. Старушка добралась до перекрестка и намеревалась было зайти по ступенькам в один из домов, как зацепилась за кованый порог, пошатнулась и выпустила из рук дрова. Поленья раскатились по всему перекрестку. Старушка нагнулась и принялась на ощупь искать потерянные дрова. Судя по ее движениям, она была слепая.
— Пойдем поможем, — шепотом предложил Сергей.
— Ни за что, — ужаснулся скейвен. — В Прааге никто давно не живет. Я тебе говорил — все погибли.
— Значит, не все, — сам того не понимая, отчего-то заупрямился молодой человек, и, пока Шарскун находился в замешательстве, вышел к женщине и предложил: — Может, я вам помогу?
Старушка вздрогнула от звука его голоса, но скоро успокоилась и ответила:
— Если можно, добрый мальчик.
— «Добрый мальчик», — зло прошипел на ухо Сергею Шарскун. — Это может оказаться оборотень или еще чего похуже.
— Да пошел ты! — отмахнулся от него Второй и принялся собирать разбросанные поленья.
— Ты друг моего сына? — спросила слепая женщина и, не дождавшись ответа, сообщила: — Его пока нет.
— Нет, я мимо шел, — сказал Сергей, занося за ней в дом дрова. — А кто ваш сын?
— Симбо, — ответила старушка. — Он все время на службе. Он библиотекарь. Скоро он придет. Он обещал принести молоко. Каша без молока пресная. Не говорите, что я выходила одна за дровами. Я его берегу, у него столько работы!
— Не скажу! — пообещал Второй, оглядываясь вокруг.
Помещение внутри на удивление выглядело довольно ухоженным. Горел очаг. На столе стояла серебряная посуда, на полках покоились какие-то съестные припасы в мешках. И на всем этом красовался один и тот же символ — что-то вроде зигзага со звездой посередине.
* * *
— Вы хотите есть? — спросила женщина, присаживаясь на скамью у стола.
Сергей оглянулся, увидел перекошенную от ужаса морду скейвена и отказался:
— Нет, я недавно поел. Я пойду, иначе меня будут ругать товарищи по работе.
— Спасибо тебе, добрый мальчик, приходи вечером, я тебя угощу вкусной кашей, — поблагодарила его старушка.
— Обязательно зайду, — пообещал Сергей и вышел из дома. Как только он оказался на улице, Шарскун крепко схватил его за руку и быстро потащил прочь. Только оказавшись на приличном расстоянии от дома, он прижал обеими лапами своего спутника к стене и зашипел на него:
— Ты очень глупый, очень глупый человек! Плохой товарищ по работе!
— Чего ты так напрягся-то?! — не понял тот. — Хорошая женщина. Больная. Чем она тебе не угодила?
— У нее везде знаки Тзинча! — зловеще объяснил ему крыс. — У нее на груди медальон со знаком Тзинча, поэтому ее здесь никто и не трогает. Все боятся Тзинча!
— Какого Тзинча? — не понял Сергей. — Фамилия сына такая?
— Клянусь Рогатой Крысой — ты самый глупый человек на этом свете, — наконец отпустил его скейвен. — Тзинч — главный бог Хаоса, страшнее него нет.
— Да ладно тебе, — попробовал его успокоить Второй. — Твой Зинч и Тзич нам только спасибо скажет, что его маме помогли. Она меня вечером на кашу приглашала.
— О нет! — опять глухо простонал Шарскун, схватил своего спутника за руку, потащил куда-то в подворотню, за грудой полусгнивших ящиков повалил на землю и зажал лапой рот. Тут и сам Сергей заметил, что на улице быстро стемнело и под порывом ветра над мостовой взметнулись листья. Потом раздался раскат грома. Что-то большое двигалось по направлению к ним. Наконец он увидел самое странное существо, которое может себе представить человеческий рассудок, — дикая помесь птицы, паука и еще пары несовместимых существ шагала мимо них в сторону дома старушки. Поравнявшись с подворотней, в которой притаились напуганные спутники, существо остановилось, скрестило свои полукрылья-полуклешни и в мгновение ока превратилось в мужчину средних лет плотного телосложения в длинном оранжевом камзоле. Впрочем, камзол только секунду был оранжевым, через мгновение оранжевый окрас сменился бирюзовым, потом золотым. Существо пригладило руками темные волосы и направилось дальше.