XIV принцип
Шрифт:
— Скейвенам клана Эшин пить вино нельзя, — испуганно прошипел тот, оглядываясь назад.
— Ну да?! — не поверил Второй, припоминая, как весело проводил вечер крыс с баньшами в доме Наолы.
— Ни слова! — умоляющим тоном попросил проводник. — Пить — это позор! Жена узнает — уйдет с детьми к родителям, а меня переселят в плохой район и заставят четыре месяца колоть варп-камень.
— Во как! — удивился строгости местных нравов гость и успокоил приятеля: — Молчу как камень. Если хочешь, как варп-камень.
— Благослови тебя Рогатая Крыса! — поблагодарил его Шарскун и сообщил: — Ночью мы опять пойдем.
— Почему ночью?
— Так спокойней.
— А до ночи что будем делать?
— Хочешь, в театр сходим?
— В театр?!
— В театр. Но сначала поспим, чтобы силы не оставили нас в пути.
— В театр, в театр. Почему бы нет?! — задумался Сергей. — В театр, здесь, — это забавно. Какая там пьеса идет?
— Не знаю, — признался скейвен, — но уверен, что очень хорошая. Все пьесы выбирают на совете старейшин города.
— Вот у вас здесь порядки, не побалуешь, — вздохнул гость. — Впрочем, какая разница! Вот что, расскажи-ка мне про клоуна. Не дает мне покоя его колесница. У нас такие колесницы в большом почете. Мой друг Хирург на такой катается.
— Наверно, он великий герой! — понимающе покачал головой крыс.
— Великий, — подтвердил Второй.
— Тордион — тоже великий герой, — начал свой рассказ Шарскун. — Когда была большая битва с Хаосом в Прааге, Тордион лечил раненых и на него напал Аэкольд Хелбрасс — страшный герой Хаоса.
— Как этот псих Тзинч?
— Нет, Тзинч — его владыка, Аэкольд — чемпион Тзинча.
— Любимчик?
— Да. Так вот. Аэкольд Хелбрасс со своим мечом ветра спустился с неба к Тордиону и хотел его убить. Тордион поднялся и сказал:
— Не мешай мне, плохой человек, я лечу раненых, или я тебя побью своим хлыстиком. И он достал свой хлыстик с бубенчиками.
— И убил этого чемпиона хлыстиком?
— Нет, чемпион убил Тордиона. Аэкольд — безжалостный злодей.
— Не понимаю.
— Все очень просто — Тордиона нельзя убить. Он возрождается через мгновение, без всяких алтарей.
— Круто.
— Тордион — самый великий герой. Он ударил своим хлыстиком по Аэкольду.
— И превратил его...
— Нет. Аэкольд снова убил его, а Тордион снова возродился — и снова хлыстиком.
— И чего?
— И так до тех пор, пока Аэкольд не упал истекая кровью.
— Умер хоть?
— Нет. Тордион вылечил его.
— Странный парень этот клоун. Выпорол чемпиона, как бешеную собаку, а потом сам и полечил. Дальше?
— Тордион ушел, а чемпион вернулся в битву. Но с тех пор у Аэкольда появился такой необычный дар — там, где он проходит, начинает все расцветать и оживать.
— Он стал хороший?
— Нет, он стал еще хуже, но Хаос перестал благоволить к нему, потому что кому нужен такой чемпион, который сначала убивает, а потом оживляет? Его хотели самого убить, но Тзинча развеселило такое наказание Тордиона, и он отослал Аэкольда назад на Северные Пустоши.
— Тзинч тоже с приколом, под стать клоуну. Слушай, вот чего я хотел тебя спросить.
— Чего?
— Пока ты молился, я попробовал от скуки воспользоваться возможностями, но светились только три кружочка, остальные были какие-то тусклые. Почему так?
— Для возможностей нужен ворпстоун.
— Чего это такое?
— Типа, сила.
— Энергия, что ли?
— Во-во! В Северных Пустошах ворпстоуна много, а здесь ворпстоун добывают из варп-камня. Поэтому варп-камень такой ценный. Понятно?
— Куда понятнее. А как добывают?
— Ну, берут и добывают. Чем больше камень, тем больше ворпстоуна, тем больше возможностей. После каждого употребления камень светится все слабее, пока не превращается в обычный булыжник.
Их беседу прервало появление Асушан. Хозяйка дома успела переодеться в другое платье, с меховой оторочкой и ромбообразной золотой брошью на груди.
— Пора кушать, — позвала она.
— Честно говоря, я не голоден, — попробовал отказаться Сергей, вспоминая о необычных вкусах скейвенов.
— Можете не беспокоиться, — улыбнулась хозяйка. — Я знаю, что Древние не все едят. Я только птиц пожарила и разные растения вкусные нарезала.
— Она смотрит в самое сердце! — засмеялся Шарскун, спрыгивая с кушетки и хлопая по плечу замешкавшегося приятеля. — Пора подкрепиться. Да! — Он повернулся к жене, вытащил из ножен подаренный меч и протянул скейвенше. — Настоящий! С рунами отражения.
— Ой! — всплеснула лапами она, взяла меч и сделала им несколько ловких круговых пасов. — Такого в Эшинбланте нет.
Она вернула меч гордому мужу и повела гостя к столу.
Дети уже их ждали в обеденном зале, выстроившись по росту у стола.
— У вас прекрасная семья! — искренне заметил Второй и поинтересовался: — Как детишек зовут?
Шарскун насмешливо переглянулся с женой и ответил:
— Мальчиков — Шарскун, а девочек — Асушан. Большие имена они получат, когда мальчики первый раз побывают в настоящей битве, а девочки, когда выйдут замуж и родят.
— Что ж! — философски согласился гость. — Зато не сложно запомнить. Возьму на вооружение, когда женюсь.
— Помолимся?! — предложил Шарскун и скрестил лапы на груди. Вся семья последовала его примеру и хором продекларировала: «Слава Рогатой Крысе и будь прокляты Готрек Гурниссон и Феликс Ягер!»
— Коротко, но искренне, — буркнул себе под нос Сергей, садясь за стол.
В остальном обед прошел в традиционном для всех порядочных семей стиле — первой наполнили тарелку гостю, потом детям, начиная с самых маленьких, последними приступили к еде разомлевший от домашнего уюта Шарскун и счастливая от присутствия рядом супруга Асушан.