XIV принцип
Шрифт:
— Простите, — обратилась она к Магнификусу. — Фориус просит меня ему помочь.
— Идите, — отпустил ее Второй и вернулся к себе в покои.
Там он несколько минут побродил по кругу вокруг кровати и в конце концов лег на нее. Стал смотреть на пламя.
— Почему они никогда не прогорают? — пришло ему в голову. — Может, их незаметно меняют или они бесконечные, как патроны в пистолетах ван Хала? Интересно, как он там? Может, посмотреть?
Магнификус начертил рукой в воздухе перед собой свое имя и вызвал сферу сафери.
— Хочу какое-нибудь приспособление для того, чтобы посмотреть на Йохана, — скомандовал он.
Из сферы выделился тусклый кружок с изображением глаза. Молодой человек ткнул в него пальцем, но ничего не произошло.
— Не хватает этого, как его, ворпстоуна, — понял Магнификус и тут вспомнил о подарке Шарскуна.
Он вытащил из-за шиворота флакон с осколками варп-камня, отвинтил крышку, поставил раскрытый флакон рядом с собой и снова вызвал сферу. На этот раз большая часть символов светилась.
— Хочу некое приспособление для того, чтобы посмотреть на Йохана, — повторил Второй и нажал на появившийся символ.
Тут же над его головой повис возникший ниоткуда хрустальный куб. Внутри куба явственно зазвучал голос Охотника, и на хрустальной поверхности появилось его изображение.
— Уточним еще раз, почтенный Лоренцо, — говорил Йохан, восседая за столом перед каким-то хорошо одетым господином. — Две сотни пикинеров, сотня лучников, сотня всадников, сотня пеших мечников и десять катапульт. Никаких грабежей по дороге к месту сбора. Прибытие в срок. На время битвы полное подчинение воле моего господина. Верно?
— Оно все верно, любезный, — манерно переминая пальцы, унизанные перстнями, ответил Лоренцо. — Однако мой рассудок печалит мысль о недоплате.
— О какой недоплате? — прозаично возмутился Охотник и тряхнул мешком с монетами. — Вы мне, почтенный, сами эту цифру назвали.
— А корабли? — вкрадчиво заметил его собеседник. — Мои соратники, да оградит их небо от беды, должны добраться до границы незаметно. Сей замысел от вас же исходил, любезный Йохан. Но незаметно — означает море, а море означает корабли, что значит — дополнительные деньги.
— Тогда иди пешком. Я больше не дам, — упорствовал ван Хал. — Деньги чужие и большие. Так тебе еще никто не платил.
— Согласен — не платил, — продолжил поэтично торговаться Лоренцо. — Согласен, что большие. Но вы, любезный Йохан, меня не на пикник зовете, а на битву. Причем смертельную, откуда я и треть своих людей не выведу. О чем скорбит душа, трепещет сердце.
— Тогда — до свиданья, — убирая мешок со стола, решил стойкий к поэзии ван Хал.
— Ладно, давай, — протянул руку тут же присмиревший наемник. — С тобой торговаться, как дерьмо жрать. Без удовольствия.
— Перестань собачиться, Лоренцо, — протягивая ему деньги, сказал Охотник. — Ты меня знаешь — я в долгу не остаюсь. Во всех смыслах. Нормально поработаешь, условия выполнишь — отдам остальные. Уйдешь с задатком — найду и порву всех твоих любезных соратников, о которых твое сердце трепещет. Будешь заново людей набирать.
— Ты меня не пугай, бесполезно, — пряча мешок, ответил Лоренцо. — Мое слово крепче слоеной стали Черных Гномов. Не забывай — я принц, и у меня не просто люди, у меня дворяне. Они не за деньги сражаются, а по долгу чести. Деньги — это для меня. В карты играть.
— Прости, Лоренцо, я устал, — извинился Йохан, и тут он взглянул прямо на Магнификуса. Точнее, на то приспособление, через которое молодой человек наблюдал за ним.
— Что это за дрянь там?! — показал Охотник принцу на приспособление.
— Чей-то глаз, — подсказал принц. — Это сафери. Тебя пасут, Йохан!
— Подавятся, — мрачно буркнул ван Хал, достал пистолет и саданул прямо в приспособление.
Изображение на кубе в покоях Магнификуса исчезло, а сам куб тут же растаял в воздухе.
Второй закрыл крышку флакона с варп-камнем и убрал его обратно за пазуху.
Раздался стук. Магнификус встал с кровати, подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял старик-слуга с книгой в руках. По-прежнему молча он протянул книгу гостю, поклонился и пошел прочь.
— «Мигель де Сервантес Сааведра. Флорентийские очерки», — прочел Магнификус на обложке.
— Чтобы не скучал до вечера и в зале не ошивался попусту, — подумал Второй, возвращаясь к своему ложу. — Где же они такие книжки берут?
Устроившись поудобнее, он раскрыл книгу и начал читать.
* * *
То, что церемония начинается, Магнификус понял по звукам органа, гулко прокатившимся под сводами зала. Отложив книгу в сторону, он быстро привел свою одежду в порядок и выскочил в зал. У дверей его ждал все тот же старик-слуга. Пройдя вслед за ним, Второй сел в одно из свободных кресел у самого кратера. Осторожно огляделся по сторонам. Большинство кресел было уже занято. Строгие бледные лица присутствующих не оставляли никаких сомнений, что мероприятие ожидается более чем серьезное. У ступенек, ведущих к вершине кратера, стояла большая металлическая клетка, рядом с ней замерли двое слуг с рогатинами в руках. Перед клеткой лежал полутораметровый квадратный камень, высеченный из бледно-серого гранита. На камне стоял пустой кубок.
Опять взревел орган. Все присутствующие обернулись на вошедшего в зал Абхораша. За ним двое слуг несли большую стеклянную бутыль, наполненную черной жидкостью.
Лорд Вампир подошел к камню и поднял руку. Орган смолк.
— Братья! — сказал он, не прибегнув на этот раз к сложению голосов. — Сегодня наступил четырнадцатый месяц с того дня, как мы собирались, чтобы дать возможность утолить Великую Жажду брату Денебу и брату Альфарду. Тогда они доказали свое право на утоление.
Сегодня пришел черед еще трем братьям — Регулу, Нату и Беллактриксу испытать свою судьбу. Они знают цену самомнения, но твердо решили избавиться от Великой Жажды. Наши души черные, как кровь Прадракона, но наш дух сильнее, чем наши души. Эта разница познается в наших поступках. Мы зло, которое не желает им быть. Первым будет Беллактрикс. Иди, брат, и слушай песню изменения.