XIV принцип
Шрифт:
Абхораш вытащил из кошелька горсть золотых монет и протянул спутнику.
— Какой сейчас курс? — в шутку спросил тот.
— Золотой — одна лошадь или две коровы, — без намека на шутку ответил Лорд Вампир.
Второй спрятал монеты в карман шаровар и спрыгнул с плота. Вода едва доходила ему до щиколоток.
— К закату вернись, — крикнул ему вслед рыцарь.
Магнификус кивнул и побрел к берегу. Прежде чем выйти на дорогу, он внимательно огляделся по сторонам. Людей рядом не было. Далеко вдали клубилась пыль, поднятая проехавшим отрядом всадников. Путешественник вышел на дорогу и зашагал по ней в сторону Альтдорфа.
* * *
Поначалу попадались только стоящие на приличном расстоянии друг от друга аккуратные крестьянские дома, с ухоженными огородами вокруг. Потом встретилась настоящая мельница. Из телеги, запряженной двумя мулами, коренастый крестьянин выгружал на землю перед мельницей мешки с зерном. Вокруг него гонялись друг за другом двое щекастых малышей — мальчик и девочка. Они то и дело спотыкались о выгруженные мешки и падали. Потом с радостным визгом опять вскакивали на ноги и продолжали погоню друг за другом.
Магнификус не спеша обошел телегу и двинулся дальше. Крестьянин почтительно поклонился ему. Очевидно, он его принял за странствующего священнослужителя — сигмариота.
— Прошу ваших молитв, святой отец.
— Да благословит тебя Сигмар! — тут же входя в роль, приветливо кивнул ему Второй.
Крестьянин еще раз поклонился. Детишки на мгновение отвлеклись от игры и повторили его жест.
Сразу за мельницей потянулась череда одноэтажных строений, явно принадлежащих городским жителям. Среди них попадались небольшие особняки. На треугольном фронтоне крыльца одного из них красовалась надпись «Продается. 37 зол. имп. Торг.»
— Недорого, — про себя отметил Магнификус.
Чем дальше он шел, тем больше и нарядней становились дома, а гравий под ногами сменила брусчатка. Начали встречаться магазины.
Второй с удовольствием читал надписи на них: «Ткани и прочая мануфактура г-на Гонга», «Альтдорфские пряники», «Золотые украшения, подарки и сувениры», «Табачный островок» и т. д.
«Табачный островок» заинтересовал путешественника, и он вошел в магазин.
Торговое помещение украшали три застекленных стеллажа с выставленными на них курительными трубками разных форм, дубовый прилавок с несколькими десятками разноцветных коробок на нем. Из-за прилавка торчала ушастая голова с дымящейся трубкой во рту.
При появлении покупателя голова пришла в движение, и навстречу Магнификусу поднялся худощавый продавец неопределенного возраста.
— Что-нибудь желаете, уважаемый? — деликатно поинтересовался он.
— Да, трубочку и табачок к ней я бы купил, — признался Второй, но во избежание конфуза уточнил: — Цены приемлемые?
— Хоть в долг, — добродушно заявил продавец. — Но если деньги есть, то за двадцать медных импов можно подобрать что-нибудь приличное. Какой табачок предпочитаете? С ароматическими добавками или в чистом виде?
Магнификус мысленно попытался сформулировать табачный букет, присущий традиционным бельгийским табакам, которые ему нравились, но получилось не очень вразумительно:
— В основном чистый и немного пряного.
Однако продавец прекрасно его понял и протянул одну из коробок:
— Может быть, «Вечерний разговор» — в меру легок, для окружающих приятен, при повторном возжигании горечи не дает.
Второй открыл коробку и понюхал табак.
— Понимаю, что так, на глазок, не подберешь, но можно попробовать его покурить, — продолжил продавец. — Хотите — забейте в свою трубку, хотите — купите новую, хотите — я вам дам одну из своих. Чищенную, специально для дегустаций.
Убедившись в откровенном намерении доброго малого угодить покупателю, Магнификус решился до известной степени довериться и соврал:
— Понимаете, у меня был день рождения, и мои друзья дали мне денег, на самую лучшую трубку для себя. И табак. Я много путешествую, мне приходится общаться с высокопоставленными особами, но при этом хотелось бы не сувенир, а настоящую трубку. Короче говоря, мне выдали на это золотой.
— Золотой! — озадаченно почесал затылок продавец. — На золотой можно двадцать лучших трубок купить и мешок табака. И путешествуете, значит? И высокопоставленные? И не сувенир?
— Точно, — подтвердил Магнификус.
— Вот что, — решил продавец. — У вас есть время?
— Есть.
— Тогда присядьте за столик и немного подождите. Я быстро сбегаю к своему другу, тут через улицу. Будем надеяться, что у него еще осталась одна удивительной работы трубка. Как вы относитесь к длинным чубукам?
— Вполне.
— Тогда я побежал, — продавец покинул прилавок и вышел из магазина, но через мгновение заглянул обратно:
— Уважаемый! Сейчас вам сюда моя супруга чаю принесет и газету, чтобы вы не скучали.
— Вот это сервис! — про себя восхитился Магнификус. — Некурящий закурит.
В магазин вошла далеко не юная, но невероятно обаятельная женщина и поставила перед посетителем поднос с чашкой ароматно пахнущего чая и газетой «Утренний Альтдорф». На прощанье улыбнувшись, она молча удалилась.
Второй сделал глоток чая и развернул газету.
На первой странице красовался графический портрет пожилого господина в величественной позе. Из сопутствующей портрету статьи путешественник выяснил, что этот господин ни кто иной, как рейхсмаршал Капитан Рейхсгвардии Курт Хельборг и что вчера он отпраздновал трехсотлетний юбилей. Автор статьи не скупился на дифирамбы рейхсмаршалу, но и от пикантных подробностей биографии оного не отказывался. Так Магнификус узнал, что юбиляр в юности слыл проказником по части амурных привязанностей и имеет незаконнорожденного сына, который ныне служит в одном из воинских гарнизонов Альтдорфа в чине лейтенанта и не желает поддерживать связи со своим легендарным отцом, поскольку не может ему простить страданий, пережитых его матушкой — владелицей городского ипподрома.
Вслед за передовицей, на другом листе, Второй ознакомился с манифестом общества защиты горных троллей и парочкой литературных эссе на тему непростой студенческой жизни. Автор эссе, судя по всему, сам студент, укорял общество за невнимательное отношение к быту учащихся альтдорфского университета и вопиющей несправедливости руководства вышеупомянутого учебного заведения, отдающего за деньги треть учебных мест тупым отпрыскам богатых родителей.
Третий лист равномерно распределяли между собой новости культуры и религии. Колонку культурных новостей занимала рецензия известного столичного литературоведа на новую книгу Феликса Ягера. Рецензент недоумевал: «Коль этот плодовитый литератор покушается поразить воображение читателя своими подвигами, он мог бы, по крайней мере, утрудить себя привнесением в текст хотя бы намека на морально-нравственные или философские выводы из своего воистину эпического "героизма"».