XIV принцип
Шрифт:
Колонку религиозных новостей заполнил богословский диспут двух священнослужителей: одного — принадлежащего культу Сигмара, второго — культу Ульрика. Богословская суть диспута ускользнула от понимания Магнификуса, однако он все-таки догадался по некоторым фразам, что ученые клерикалы борются за освобождение своих церквей от государственного налогообложения.
Четвертый лист делили поздравления, некрологи и частные объявления типа: «Гильдия альтдорфских гномов-часовщиков с прискорбием сообщает о безвременной кончине нашего доброго товарища Мипома Зоркого, покинувшего нас на 972-м году жизни вследствие рецидива грудной жабы. Мы выражаем наши глубочайшие соболезнования вдове и родителям покойного».
Или: «Желающие получить навыки верховой езды на боевых гидрах могут посылать свои заявки по адресу: 2 Облачный переулок. Дом 3. Геру Кытику. Стоимость полного курса — 70 сер. имп».
Или трогательное: «Где ты, единственный?! Мне уже 190, а я все одна. Блонд. Цвет глаз — зел. Рост — 1 м 73 см. Вес — 56 кг. Образ. высш. Дворянка. Писать: Улица Четвертого Триумфа. Д. 6. Люссия Вермотти».
Как раз на прочтении этого объявления в магазин вернулся запыхавшийся продавец. Глаза его радостно сверкали, а руки сжимали прямоугольный металлический футляр.
— Вам очень повезло! — сообщил, выложил футляр на стол перед молодым человеком и раскрыл его. — Цельный остланский бриар, чубук из лобной кости «хладнокровного», золотой охладитель. Работа фон Гаера, по эскизу мастера Бомса. Продолжение линии «Гнезда Фениксов». Оригинал. 400 лет.
Магнификус достал трубку, подержал ее в руке и удовлетворенно кивнул:
— Чудесно! И сколько?
— Шесть серебряных импов, — смущенно признался продавец. — Дешевле не отдают. Редкая вещь.
— Простите, — перебил его Второй. — Я почти всю жизнь прожил в пустыне и совсем ничего не смыслю в деньгах. Шесть серебряных импов — это больше, чем золотой?
— Конечно нет! — воскликнул продавец. — Золотой — это десять серебряных импов, или правильнее — империалов. И сто медных.
— Тогда давайте табак, вон тот, в белом кувшинчике, — успокоившись, попросил Магнификус. — Обкурим трубку.
Продавец с готовностью снял с прилавка нужную коробку.
* * *
Попыхивая своей новой трубкой, Магнификус продолжил ознакомление со столицей Империи. Город ему определенно нравился. Чистые широкие улицы. Добродушные симпатичные жители. На каждом углу уютные закусочные, как правило, под открытым небом, в огороженных низкими деревянными оградами палисадниках. В одном их таких заведений молодой человек решил подкрепиться. Он заказал себе жареной картошки с грибами и рюмочку чего-нибудь крепкого. Официантка, принимая заказ, уточнила, что святой отец имеет в виду под «чем-нибудь крепким»? Магнификус сослался на крепость полынной водки, но добавил, что как раз ее-то и не нужно. Тогда официантка посоветовала ему фирменную настойку на мандрагоре. Мол, по крепости то же самое, а вкус гораздо интересней. Второй доверчиво согласился и принялся разглядывать идущих мимо прохожих. По тротуарам улиц Альтдорфа двигались в основном обычные люди, хотя можно было встретить и деловитых гномов, спешащих куда-то с толстыми кожаными папками в руках, и степенных азуров, задумчиво прохаживающихся вдоль витрин магазинов, и даже гоблинов. Очевидно, какую-то цивилизованную их разновидность. По проезжей части то и дело проносились кареты и маршировали группы вооруженных всадников.
Одежда столичных жителей представляла собой гармоничную смесь, состоящую из элементов нарядов средневековой эпохи и эпохи Возрождения, в частности — рококо, явственно дополненное штрихами моды конца двадцатого столетия. Так, на носу сидящего за соседним столиком господина в бирюзовом камзоле красовались пижонские солнцезащитные очки, а изящные ножки официантки обтягивали черные нейлоновые колготы. Впрочем, общую картину это не портило. Да и потом, Магнификусу уже приходилось сталкиваться как с двухколесной «колесницей» Тордиона, марки «Харлей Девидсон», так и с самозарядными пистолетами ван Хала марки «Кольт».
Миленькая обладательница нейлоновых колгот принесла фирменную настойку, и Второй отвлекся от своих наблюдений. Изучив на свет хрустальную стопку, наполненную желтоватой жидкостью, путешественник решительно, одним глотком, опустошил ее и осознал, что настойка на мандрагоре — ближайший родственник текилы. Ему невольно захотелось попросить официантку принести для ознакомления бутылку, но он вовремя вспомнил, где находится.
— Вы довольны? — заботливо поинтересовалась девушка.
— У меня на родине это называется текила, — честно ответил он.
— Как интересно! — неожиданно воскликнула официантка. — Полчаса назад здесь был ваш соотечественник. Он тоже назвал нашу настойку текилой.
— Соотечественник? — удивился Второй, перебирая в голове возможные варианты. — Полчаса назад?
— Да, представительный такой мужчина, — подтвердила девушка и показала на противоположную сторону улицы. — Он повел группу студентов из Нульна в Городской музей.
— Любопытно! — посмотрел в указанном направлении Магнификус.
* * *
Путешественник не стал дожидаться своей картошки. Он спрятал трубку, быстро расплатился и направился в Городской музей.
Его надежды оправдались вдвойне — первой, с кем он столкнулся в дверях, была Наола.
— Ты?! — изумилась она.
— Я, — подтвердил он.
— Почему в таком виде? — заинтересовалась Наола.
— Я здесь проездом, — ответил Второй, чувствуя предательское биение собственного сердца.
— А я на практике, — в свою очередь сообщила девушка и отчего-то зарделась. — Я тебя вспоминала.
— Я тебя тоже, — признался он и, желая каким-то образом снять незримое напряжение, возникшее между ними, спросил: — С преподавателем по этике?
— Да, — кивнула Наола. — С профессором Энлиль.
— Он мне очень нужен, — сказал Магнификус. — Меня просили ему кое-что передать.
— Так пошли! — обрадовалась Наола и, схватив его за руку, потянула за собой внутрь. — Вот повезло! Я ведь вышла еще одну студентку встречать.
Она провела его огромным холлом к широкой мраморной лестнице.
— Ты знаешь профессора?
— Конечно, знаю, — зачем-то соврал Второй.
— Тогда поднимайся на второй этаж. Он там. А я сейчас эту студентку встречу и подойду, — распорядилась Наола.
Магнификус не стал возражать. Его охватило ощущение той же самой предопределенности, что и на Острове Мертвых. Он понял, что все так и должно идти, как идет.
Тордиона он действительно узнал сразу. Тот стоял у одного из стендов к путешественнику спиной, окруженный со всех сторон студентами.
— Как ваше обучение у врага всех драконов? — услышал он в своей голове голос, хотя Тордион даже не повернулся к нему.