XVII. Наваррец
Шрифт:
Оказывается, интересной биографии этот граф. Потрепала его жизнь с самого детства, нечего сказать. Даже моя юность, по сравнению с ним, была безоблачной и чистой.
— Вы хотите, чтобы я вас пожалел? — засмеялся я. — Извольте! Мне вас жаль!
— Я воровал, шевалье, грабил и даже убивал, — продолжил, между тем, Рошфор. — Ровно до той поры, пока не решил, что надо думать о будущем, и не поступил в армию. Позже я попал на службу к кардиналу, но об этом мне нечего вам сказать.
Да уж, нечего! Этот человек,
— Зачем вы мне все это рассказываете, граф?
— Просто хочу, чтобы вы поняли меня и мои мотивы.
Меня внезапно озарило.
— Вас волнует нечто совсем иное, не так ли? Не то, что я общался с Ришелье через вашу голову, и не то, что у меня были проблемы с некоторыми гвардейцами.
Рошфор внезапно грустно улыбнулся. И мне показалось, что вот именно после этой улыбки, невольным свидетелем которой я стал, мне и наступит конец.
— Де Брас, до меня дошли сведения, что в этот субботний день у вас назначено некое свидание?
Сука! Так вот в чем дело! Моя незнакомка с портрета, Ребекка де Ландри — ведь именно за ней следил Рошфор в то воскресенье во время утренней мессы в Нотр-Дам, и это не было случайностью. И все мои сегодняшние неприятности вызваны не тем, что я перешел дорогу графу и не тем, что вышел на прямой контакт с Ришелье. Нет! Все дело в одной молодой девушке.
В этот момент я понял, мы не договоримся. По такому вопросу невозможно договориться. Можно лишь отойти в сторону или вступить в бой. Третьего не дано.
Граф не тот человек, который будет оставлять живых соперников за спиной. Кажется, мне все же придется сегодня копать себе могилу. Или ее выкопают за меня.
— Вы не расслышали мой вопрос, шевалье? — негромко повторил Рошфор, весь как-то собравшись, напрягшись, словно заведенная пружина.
— Что вам от нее надо? — я начал свирепеть.
— Мне надо от вас, чтобы вы позабыли и ее адрес, и ее имя!
— Вы выкрали письмо? Но как это возможно? Ведь я прочел его лишь вчера вечером, и все это время оно оставалось в моей комнате.
— Я получил копию письма еще до того, как оно попало к вам. Последний раз предупреждаю: забудьте о ней!
Если бы речь шла о ком-то другом, возможно, я бы согласился. Но тут… я не мог пойти на попятную даже притворно… граф бы понял, если бы я слукавил.
Я медленно потащил рапиру из ножен, на меня тут же навели с десяток пистолей, но Рошфор сделал знак не стрелять и чуть отстраненно наблюдал за моими действиями.
— Буду иметь честь атаковать вас, граф!
Я поклонился и приготовился умереть.
— Значит, вы отказываетесь? — холодным тоном спросил Рошфор.
— Отказываюсь.
— Что же, тогда прощайте, шевалье.
Он все так же
Пауза затянулась. Если я сейчас прыгну вперед, то вполне смогу зацепить графа острием рапиры. А там — как карта ляжет!
Я внутренне собрался и приготовился. Сейчас!
Но Рошфор внезапно махнул рукой своим людям и приказал:
— Уходим!
Никто и не подумывал оспаривать команду. Секунда — и двадцать человек уже в седлах, а граф, остановившись на ступеньке кареты, обернулся ко мне и сказал:
— Можете не спешить на субботнее свидание, шевалье. Ваша дама на него не придет!..
И прежде чем я сумел что-либо ответить, он уже сел в карету, захлопнул дверцу, и экипаж лихо сорвался с места, в мгновение ока умчавшись вдаль. Следом за ним исчезли и всадники.
Я остался один на полянке, с рапирой наголо, и лопатой, воткнутой в сырую землю. Солнце стояло в зените. За утро произошло столько событий, а день едва перевалил за середину.
Что это вообще было?
Судя по всему, граф помешался на Ребекке, зациклился на ней, и ни за что не отступится от цели — не тот он человек. И надо же было случиться, что помешался он именно на моей незнакомке с портрета. Именно поэтому, и я тоже не отступлюсь. У меня с ней непонятная, незримая связь сквозь столетия — это дорогого стоит.
И что значили прощальные слова Рошфора — «дама не придет на свидание». Неужели, он, гад такой, похитил девушку?!.. Где теперь ее искать? Граф мог спрятать ее где угодно, придется прибегнуть к помощи великого кардинала. Только он, если захочет, сможет повлиять на Рошфора. Или попытаться отыскать родственников Ребекки? Может, у нее еще жив отец, или есть брат. Наверняка, они тоже не слишком-то обрадуются похищению. Если же девушка сирота, то все гораздо хуже. Когда нет покровителя и защитника, то произойти может все, что угодно. Собственно, это и доказал Рошфор.
Обдумывая ситуацию, я шел сквозь лес в направлении, в котором уехала карета и всадники. Лопату я прихватил с собой на память. Где-то через четверть часа я выбрался на опушку, отыскал дорогу и пешком пошел в сторону Парижа.
Мимо проезжал крестьянин на телеге. Я тормознул его универсальным жестом — вытянутая рука, большой палец вверх, — и за десяток су договорился о проезде.
В телеге лежали несколько мягких тюков, я примостился между ними и задремал, пристроив лопату рядом. Ехала телега лишь чуть быстрее, чем идет человек, но движение убаюкивало, и я задремал на тот часок, что занимал путь до Парижа.