XXI век не той эры
Шрифт:
— Спасибо, — пискнула придушенно, но не удостоилась даже ответного взгляда. Трибун Наказатель задумчиво озирался, будто что-то искал.
Рекогносцировку прервал громкий басовитый гул, от которого будто бы даже земля затряслась под ногами. Головы мы вскинули одновременно, вглядываясь в зеленоватое небо. И даже угадали с источником звука.
Слева направо небосклон пересекала стая летающих утюгов. Я едва челюсть не уронила от шока, разглядывая это чудо враждебной техники. Не знаю уж, как оно там вблизи выглядело, но издалека — один в один. Плоская подошва характерной остроносой формы, ручка сверху, огоньки по периметру, и всё такое гламурно-прилизанное. С реактивной струёй из того места, куда крепится провод…
— Что это? — почему-то шёпотом поинтересовалась я.
— Десантные баржи, — отмахнулся мужчина, очень недобрым взглядом сверля ровный клин утюгов. Настолько недобрым, что я даже удивилась, когда опознанные летательные аппараты скрылись за горизонтом, и ни один не взорвался прямо в небе. Уточнять, чьи баржи, не стала; судя по мрачному виду мужчины, не свои. Интересно, он их просто всех по определению не любит, или вот конкретно эти нарушили какой-то грандиозный план?
Проводив взглядом торжественную процессию, Ульвар решительно двинулся вперёд. Я, естественно, поспешила за ним, стараясь не отставать.
Снизу «маленькие» пирамидки выглядели совсем не маленькими. Не небоскрёбы, но этажей восемнадцать-двадцать в моём представлении было. А ещё они выглядели так, будто их только что построили, и хозяева просто не успели въехать; ни единой трещинки нигде, ни намёка на коррозию.
И каждая оказалась произведением искусства, каждая не похожа на следующую.
В одном месте ярус поддерживало своими изгибами длинное-длинное тело змея, глотающего свой хвост, чья голова указывала, видимо, главный вход. Следующий ярус змеиной пирамиды поднимали на своих спинах, грациозно приподнявшись на хвостах, те самые летучие змеи. Ещё выше были существа, похожие на Медузу-горгону, но за растительностью уже было плохо видно.
А ещё в одной пирамиде колонны были полые и резные, с цветочными узорами. Я такое видела только в варианте резьбы по кости, а тут целый огромный камень, и их таких много. А в следующей свод поддерживали диковинные птицы. А в следующей — существа, похожие на кошек, сидевшие и тянувшиеся в разных позах. Деревья, цветы, языки пламени, разные звери; чего тут только не было. И всё настолько тонко и изящно выполнено, что дух захватывало.
Продолжая спешить за куда-то уверенно идущим мужчиной, я крутила головой по сторонам, и больше всего мечтала хоть в один из этих домиков зайти, и посмотреть, как же оно всё выглядит внутри. Но пожелания свои благоразумно держала при себе. Уж очень заторопился куда-то мой спутник, и сейчас явно было не самое лучшее время, чтобы лезть к нему со своими глупостями.
Пирамид было немного, и стояли они свободно, создавая ощущение простора и огромного пустого пространства вокруг. И почему-то пустая тишина мёртвого города совершенно не пугала. Наверное, потому, что город не был мёртвым; он как будто спал, ожидая возвращения своих хозяев. А лёгкий шелест листвы вполне заменял тихое дыхание.
Вскоре мы вышли к реке, и одно пострадавшее строение обнаружили. Это был мост, в который упиралась дорога. С нашей стороны он был цел, а дальше зиял пролом неизвестного происхождения. Не то естественного (мало ли, река опору подмыла), не то искусственного. И, глядя на дыру шириной в пару десятков метров, я почему-то склонялась ко второму варианту. Хотя и непонятно; с местным уровнем технологий можно было или весь мост угробить, или даже весь город, если он чем-то кому-то помешал.
Сразу стало очень неуютно. Некстати вспомнилось, что текущая вода издревле считалась главной преградой для всякой нечистой силы. И то, что мост всего один, бросилось в глаза. И даже то, что с другой стороны долины скалы гораздо круче и отвесней, чем позади, и даже профессионал без специального снаряжения вряд ли влезет. И дворец-лотос вдруг показался крайне зловещим и жутким. И совсем никакого желания посмотреть его поближе у меня не появилось, а, наоборот, очень захотелось вернуться обратно в пусть и опасный, но такой привычный и понятный лес.
Озиравшийся по сторонам Ульвар, сзади и сбоку которого я стояла, вдруг обернулся ко мне, глядя очень странно. С непонятным насмешливым удовольствием, даже каким-то злорадством и предвкушением. Я, поймав это выражение, рефлекторно подалась назад, но, разумеется, не успела: мужчина поймал меня за шиворот, подтянул к себе ближе и чуть приподнял. Осторожно, тремя пальцами, щепотью; так, что я не совсем висела в его руке, а неловко балансировала на цыпочках, рефлекторно цепляясь здоровой рукой за его запястье. Приблизил лицо к моему, пристально в упор разглядывая. Настолько близко, что я сумела различить чёрные крапинки на голубых радужках, сеточки морщин вокруг глаз, проступившую на щеках за время путешествия почти незаметную светлую щетину, и, — вот это уже совсем неожиданно, — бледные-бледные едва заметные веснушки.
Самое странное, мне не было страшно. То есть, было, но не настолько, как раньше; кажется, сейчас от него просто не исходило явной угрозы. Опять пришла ассоциация с котёнком, которого приподняли за шкирку, но не для наказания или утопления, а чтобы внимательно разглядеть усатую мордочку и раскраску слишком мелкого зверька.
Дворец на той стороне реки в настоящий момент пугал меня гораздо сильнее.
— Ты чувствуешь страх перед этим местом, — не спросил, констатировал чёрный трибун всё с тем же удовольствием, как будто понял сейчас про меня что-то очень интересное и полезное.
— Ну, да, — не сумела промолчать я, не понимая, чего от меня хотят. — Пирамиды были симпатичные, а там… как будто ужас какой-то спрятан.
— Так ты, стало быть, из хаоситов? — почти мурлыкнул он, буквально излучая радость. Ох, не нравится мне всё это! Когда он ругается, хотя бы понятно, чего ждать.
И чем дальше, тем неуверенней я себя чувствовала. Причём, опять-таки, это был не тот всепоглощающий животный страх, а удивительно концентрированное чувство неловкости. Ощущение, что земля уходит из-под ног, стены расплываются, ориентиры переползают с места на место. И нельзя однозначно сказать, что это плохо, но чем подобное грозит — неясно.
— А кто это? — озадаченно уточнила я, безвольно болтаясь в руке мужчины. — От слова «хаос» что ли? Что-то такое я в фантастике читала, — длительное словесное воздержание неожиданно вылилось потоком откровенности.
— В фантастике? — с ещё большим удовольствием переспросил он. — И во что же ты веришь, девочка из прошлого?
— Э-эм… в теорию вероятности, — неуверенно пошутила я. Вот спросит тоже… Я никогда особо об этом не задумывалась, принимая для себя отдельные кусочки мировых религий и собственных моральных представлений, и никогда толком не пыталась определить, а какой он для меня — Бог? И как теперь сформулировать за три секунды ответ на столь важный вопрос?! — Да я не знаю… Ну так, немного атеизма, немного буддизма, агностицизм. Этот ещё, единый космический разум, который информационное поле вселенной. Ну, то есть, что что-то такое там есть, большое и мудрое, но мы ему обычно до лампочки, — начала мямлить я, как будто отвечала не выученную тему по философии.