Я буду любить тебя вечно
Шрифт:
Приятный мужской баритон вещал с аудиокассеты:
– Раскаленное медное солнце зависло над головой, бесстыдно рассматривая и ощупывая твое обнаженное тело горячими лучами-щупальцами. Ты лежишь посередине песчаного островка, затерявшегося в безбрежном океане. Лазурные волны океана почти застыли в полуденной дреме, лишь изредка лениво накатывают на пологий берег острова. Близость океана не приносит ожидаемой прохлады, и ты изнываешь от густого знойного воздуха, плотного и горячего, как тело мужчины в постели.
Этот маленький островок совсем мал, полностью безлюден и пустынен. Лишь кокосовая пальма,
Твое разгоряченное тело становится все более и более чувственным. На смену расслабленному состоянию покоя приходит неудовлетворенный жар страсти.
Приятное возбуждение пронизывает все тело. Нетерпеливо дрожа, увеличиваются и становятся упругими груди, набухают от желания соски. Твоя рука, вначале нежно поглаживающая грудь, начинает ее жадно и нетерпеливо мять. Это нежно-грубые мужские движения - прелюдии любовной игры. Соски грудей, вначале упруго сопротивляясь, наконец, сдаются и выдают несколько капель молочка. Ты медленно, смакуя, слизываешь их язычком - оно чуть сладковатое. Рука скользит по животику, до самого его шелковистого низа, ощупывает влажные и горячие губы, клитор.
Возбуждение нарастает толчками - такими резкими, упругими, которыми входили в твое тело мужчины, заставляя забыть в эти моменты все на свете, гася твой огонь страсти горячими извержениями семени. Ты этого хочешь сейчас, немедленно, на этом пустынном острове…
Петр Филиппович, чувствуя бешеное возбуждение и жар горячего тела спящей жены, только удрученно вздохнул. Согласно прилагаемой к кассетам инструкции, он не должен проявлять первым инициативу, иначе сеанс психотерапии пройдет впустую.
Вместо сердца у него в груди бился громадный молот, который с каждым ударом заставлял Его расти. Повернувшись на бок, стал считать баранов, но каждый баран имел его обличье и не хотел подвергаться счету. Петр Филиппович поняв, что этой ночью ему уснуть не удастся, с ненавистью продолжал слушать противный баритон, повествующий о встрече на этом, как бы пустынном, острове, с длинноногой смуглой аборигенкой, о сексуальных играх, которые затеяла она с его женой, о чудом спасшемся на этом острове моряке с затонувшей яхты («не безлюдный остров, а просто проходной двор», - зло подумал Петр Филиппович), который от всех переживаний, выпавших на его долю, потерял мужскую потенцию, и что индианка с его женой делали, чтобы восстановить ее… А до рассвета было еще очень далеко.
Утром, так и не дождавшись прилива страсти у жены (ее поведение ничем не отличалось от обычного), отбыл как бы на работу, но туда не поехал, а устроился в автомобиле возле дома с радиоудлинителем, настроенным на домашний телефонный номер.
Долго ждать ему не пришлось, вскоре он услышал, как жена кому-то звонит. Бешеным усилием воли погасил желание сразу схватить трубку, в уме сосчитал до тридцати и включил, под сумасшедший стук сердца, трубку.
– Сегодня исключительный случай, - услышал он задыхающийся от страсти голос жены, - мне всю ночь снились эротические кошмары и я ничем не могу заниматься, а только думаю о тебе и о нем… Мне будет даже достаточно твоего обеденного перерыва, если я раньше не сойду с ума от желания… Никогда раньше не просила, но сегодня ты крайне необходим мне… Отставь свою работу ради нашей встречи, - сегодня ты должен принадлежать мне!
– Ладно, что поделаешь с тобой! Будь у меня к двум часам, постараюсь до этого времени разгрести эти авгиевы конюшни работы, удовлетворить проблемы своих пациентов, - ведь тебе тоже надо помочь! Это, чувствую, будет исключительный случай!
– ответил довольный мужской баритон, и улыбнулся в трубку. Петр Филиппович, с ненавистью сжимая трубку, вдруг ясно представил себе эту американскую, на тридцать два молочно-белых зуба, такую знакомую улыбочку.
– Да, это будет исключительный случай, дорогой, мой эсклюзив!
– нервно рассмеялась жена.
– До скорой встречи, дорогой!
Петр Филиппович так и остался сидеть с поднятой трубкой, в которой слышались гудки. Он узнал мужской голос, - это был сладострастный голос с кассеты, который мешал ему спать целую ночь. Это был голос сексопатолога!
Телефон зазвонил, как только штекер вошел в розетку. Работать совсем не хотелось, но полуторачасовой перерыв закончился, и надо было продолжить прием пациентов. Положительно настроив себя, Феликс Маркович алокнул в поднятую телефонную трубку.
Встревоженный мужской голос разорвался словесным потоком:
– Наконец я к вам дозвонился. Уже целых два часа пытаюсь вас найти, но безрезультатно. Звоню по телефону, - не отвечаете, двери никто не открывает. Мне необходима ваша помощь. Я рядом с вами нахожусь, примите меня… пожалуйста!
– Во время обеденного отдыха я полностью отключаюсь от внешнего мира, - удивленно пояснил Феликс Маркович.
– Но, извините, кто вы? Мы с вами уже встречались?! Вы были у меня на приеме?
– Да, да!
– трубка нервно кричала.
– Не далее, как вчера, я приобрел у вас кассеты.
Мне необходима ваша экстренная помощь при возникших обстоятельствах!
Феликс Маркович незаметно вздохнул, вспомнил маленького, толстенького, неуклюжего человечка и стал уточнять.
– Какие именно обстоятельства? Вы можете рассказать подробнее?
– Примите меня… пожалуйста… как по скорой… - умолял голос в трубке, - это… исключительные обстоятельства… по телефону не могу, только при встрече…
Феликс Маркович снова вздохнул, посмотрел на часы и сдался.
– Хотя у меня уже назначено на это время, но, видно, придётся вас принять вне очереди. Двадцатипроцентная надбавка за экстренность вас не испугает?
– деловито добавил он.
– Нет, не испугает!
– вопила трубка - Меня уже ничего не пугает. Я буду у вас через две минуты.
Феликс Маркович почувствовал мимолетное легкое беспокойство, которое сразу исчезло, - ведь этому пациенту он даже никаких лекарств не назначал, только кассеты.
Вчерашнего нерешительного пациента нельзя было узнать. Он излучал бешеную энергию и неприличную напористость. Не ожидая вопросов, Петр Филиппович поставил на стол небольшой картонный ящичек и быстро сказал:
– Вы были правы, во втором случае, - ее холодность объясняется наличием другого мужчины. Кассеты здесь не помогут!